Южная роза (СИ)

              И поэтому Франческа, которая хотела видеть свою кузину замужней дамой, очень надеялась, что на свадебном балу у Таливерда той все-таки улыбнется удача. Ещё в детстве они поклялись друг другу в том, что Габриэль выйдет замуж первой. И хотя детская клятва теперь казалась смешной, но всякий раз Франческа испытывала неловкость от осознания того, что её кузина, возможно, так и останется старой девой. Или, что гораздо хуже, совершит мезальянс и выйдет замуж за какого-нибудь кастиерского лавочника. Как тогда они смогут видеться? Разве пригласишь её в свой дом с таким-то мужем?
              -Пойдем со мной? – спросила Франческа тихо. – Не хочешь - она не будет тебе гадать, ты просто посидишь рядом. Ну, пожалуйста?
              -Ладно. Но не обещаю, что не буду смеяться, когда она скажет, про то, что «очень скоро в твоем окружении появится загадочный и прекрасный незнакомец», - произнесла Габриэль, зажав нос пальцами и растягивая гласные.
              -Элла!
              -Я подбадриваю тебя, дорогая, чтобы тебе не было страшно. Ладно, пойдем. Покончим быстрее со всем этим фарсом.
              Колокольчики от прикосновения к пологу издали тоскливый хрипловатый звук и девушки нырнули в душное нутро шатра.
              Было сумрачно, и после назойливой круговерти ярмарки, как-то даже слишком тихо, словно они ступили в густой туман или в кокон из ваты. Внутри шатра в трех жаровнях курился сладковатый дым. Горели свечи в глиняных плошках, и ароматы нарда, кардамона и сандарского кедра смешивались, поднимаясь к отверстию в куполе. У Габриэль даже закружилась голова от этих запахов и духоты.
              Гадалка сидела на старом ковре в окружении дюжины шелковых подушек, таких же замызганных и потертых, как и полог на входе. И судя по вышитому на них геральдическому узору с лилиями, принадлежали они когда-то одной довольно известной семье. В какой-то мере это давало понять, что хозяйка шатра, если уж и шарлатанка, то очень умелая, раз её услугами пользовался кто-то из дома синьора Грайдоне. А раз её пустили в такой достойный дом, то, наверное, у неё всё же есть какая-то репутация, и врать она будет очень искусно. Хотя, может эти подушки она украла, такое тоже нельзя было исключить, и подумав об этом, Габриэль прижала к себе сумочку плотнее.
              Впечатление на девушек гадалка произвела жутковатое.
              Её коричневая от загара кожа, покрытая сеткой мелких морщин, говорила о том, что она разменяла не меньше, чем шестой десяток лет. Оттого глаза её, не по возрасту молодые, тёмные, как спелые черешни, и густо подведенные угольным карандашом, пугали своим контрастом. Они впились в девушек цепко, окинув с ног до головы, словно оценивая с какой суммой готовы будут расстаться эти юные прелестницы. Из-под украшенного золотой нитью платка свисали пряди чёрных волос, подернутых редкой сединой, а серьги-кольца были настолько огромными, что растянув мочки ушей, оставили в местах проколв огромные дыры. Габриэль даже показалось, что в такую дыру, наверное, поместился бы её мизинец.
              И едва она подумала об этом, как тут же почувствовала ледяные пальцы Франчески, впившиеся в её ладонь.
              Похоже, кузина уже готова была удариться в бегство.
              Гадалка вынула изо рта трубку с табаком, и указав рукой, унизанной кольцами из черненого серебра, на коврик напротив, произнесла чуть хрипловато:
              -Синьорины… прошу, присаживайтесь.
              За плечом гадалки на шесте восседала сова. Она безразлично смотрела на вошедших круглыми пустыми глазами, и лишь изредка поворачивала голову то влево, то вправо, слыша, видимо, в глухом ярмарочном ворчании за пределами шатра что-то своё, неподвластное человеческому уху.
              Девушки опустились на две тонких подушки, лежавших поверх коврика, и между ними и гадалкой осталось лишь небольшое расстояние, разделенное низким круглым столом. Некогда блестящая лаковая поверхность его давно потрескалась то ли от воды, то ли от жара, и вся была исцарапана стоявшим здесь же бронзовым треножником в виде черепахи, на спине которой курилась чаша с благовониями. Судя по гербу, проглядывавшему сквозь изувеченный лак, столик этот был весьма дорогим и некогда тоже принадлежал одной из почетных семей Алерты.
              В морщинистых пальцах гадалки из ниоткуда вдруг возникли карты, и она перетасовала их с ловкостью заправского фокусника, не сводя при этом глаз с притихших девушек.
              -Возьми карту, - обратилась она к Франческе, тряхнула колодой и та рассыпалась веером на столе, - вижу, у тебя есть вопросы.
              Руки у Франчески тряслись, она долго думала, прежде чем выбрать, но карта оказалась ни роковой и ни зловещей. Всего лишь Огненная десятка. И, прищурив один глаз, Сингара произнесла:
              -Твоё гадание будет стоить тридцать сольдо.
              Франческа поспешно кивнула, соглашаясь, и гадалка перевела взгляд на Габриэль.
              -Теперь ты.
              -Мне не нужно гадать, - ответила Габриэль спокойно.
              -Ты не хочешь, чтобы я рассказала, сбудется ли то, чего ты ждёшь? – спросила гадалка, чуть качнув серьгами.
              -Я ничего не жду. И я не верю в гадания. Простите. Надеюсь, вы не обидитесь.
              Сингара снова взяла трубку, затянулась, выпуская дым ноздрями, отчего стала похожей на мифического дракона. Она некоторое время молча рассматривала Габриэль, и этот взгляд был неприятным, словно под ребрами кто-то потянул за невидимую нить, затягивая сердце удавкой. Но длилось это недолго, гадалка щёлкнула пальцами и кивнула, указывая на столик:
              -Ничего не ждешь? Хм-хм. Возьми карту. Тебе я погадаю бесплатно. А через год я буду в этом же месте, в этом же шатре, и если то, что я тебе скажу, не сбудется, ты сможешь прийти и забрать у меня тридцать сольдо твоей подруги.
              -Это весьма щедро и неожиданно, но зачем? Если я не верю в гадания? – пожала плечами Габриэль.
              -Так может, пришло время испытать твою веру на прочность? Возьми карту, – тёмные глаза Сингары поблескивали и словно насмехались, а может это просто так казалось из-за дыма.
              Франческа сжала руку кузины, словно говоря – возьми уже эту треклятую карту! И, повинуясь совершенно непонятному порыву, наверное, потому, что насмешка гадалки была вызовом, а вызовов Габриэль не любила и не боялась, она взяла ту, что лежала с краю и перевернула – Орел.
              -Возьми ещё, - гадалка смотрела внимательно.
              На второй карте оказался Лев.
              Сингара снова отложила трубку, взяла первую карту из середины веера и бросила между ними – Стрела.
              - Ну, что же синьорита, которая не верит картам - тебя ждет удивительная судьба, - произнесла, чуть подняв правую бровь, - полная тайн и приключений. Очень скоро в твоём окружении появится загадочный незнакомец…
              Сова внезапно раскинула крылья, взмахнула ими несколько раз, заставив заплясать пламя свечей, и дым в жаровнях. Франческа вздрогнула и с силой стиснула пальцы кузины, словно умоляя – только молчи! Но Габриэль молчать не стала.
              -А как же капитан? – спросила она с деланым удивлением, переведя взгляд с совы на гадалку, и её левая бровь чуть взметнулась вверх.
              Сингара прищурилась, её губы то ли скривились, удерживая мундштук, то ли это была усмешка, но она достала ещё одну карту и, бросив поверх остальных, произнесла, не сводя глаз с Габриэль:
              -Хм… Ах, капитан… Да, да. Вижу я человека в мундире! Но он в отдалении… Пока что… Ты будешь решать… Будешь терзаться сомнениями… Будешь выбирать… Они оба красивы и богаты, и каждый будет просить твоей руки…
              И её слова и интонации точь-в-точь повторили то, что девушки обсуждали только что у входа в шатер.