Потерянная Морозная Девочка (ЛП)

— Для чего? — спросила я, отступая назад, холод распространялся по затылку.
— Не тупи, — ответил он, — Для мороженого, естественно.
— Ну, я не собираюсь его использовать, — ответила я.
— Ты не хочешь чуть-чуть? — он поднял взгляд, на его лице искреннее удивление.
— Нет!
— Ты не против, если я…
— Валяй, — сказала я, покачав головой, когда он открывал крышку. Человек, которому нравится мороженое. Или он еще ничего не ел сегодня. Он проглотил около половины, не поднимая глаз. У меня заболели зубы, наблюдая за ним.
— Итак, насчет всего, — начала я, в конце концов, заскучав в ожидании, пока он наестся. — Ты собирался мне рассказать…
Он напрягся и воткнул ножик в оставшееся мороженое, твердо поставив его на землю.
— Ты уверена, что хочешь знать? — спросил он. — Твой взгляд выглядит немного дико.
— Я продолжаю ощущать это, — пожала я плечами. — Наверно, это ничего.
— Что ощущаешь?
— Будто кто-то следит за мной.
Он нахмурился.
— Когда? Где?
— Не знаю. Из окна дома, по пути из дома в школу, -
попыталась я отмахнуться. — Я, вероятно, нервничаю из-за этого всего. Я, в общем, ничего не видела. Может такое быть? Там есть такие существа, которые ходят за людьми и следят за ними?
— Там есть разные виды существ, — ответил он, его глаза блуждали по темному полю. — Я не знаю, почему они будут преследовать тебя. Возможно, ты права насчет того, что нервничаешь. Я полагаю этого всего слишком много, если это в новинку для тебя… — он повернулся ко мне. — Ты действительно ничего не знала до сих пор?
— Ничего, — ответила я, напряженным голосом. — Неделю назад все было нормально. Мама рассказывала мне те сказки, но я думала, что они были просто историями. Я и понятия не имела… — у меня что-то толкнулось в груди, когда я подумала, какими простыми эти вещи казались тогда. Когда была тайной только личность моего отца, и это могло решиться столь разными способами. — А, все равно. Что насчет тебя? Как давно ты знаешь, что отличаешься?
— Всегда, — ответил он. — Я вырос с феями, в общем. И не знал ничего другого. Итак… — он задумался, — договоримся. Если я расскажу тебе что-нибудь о себе и всем прочем, ты поклянешься, что никому не расскажешь, что слышала.
— Хорошо, я клянусь.
— По-настоящему, я имею в виду. Положи руку на кору… — он встал и приложил руку к дереву, — вот так, и поклянись Матери Земле, что никогда и никому не расскажешь, где ты научилась тому, о чем я расскажу тебе.
— Серьезно?
— Серьезно, — сказал он. — Не время играть, Сова. Вещи, которые ты хочешь знать, серьезны.
— Я клянусь Матерью Землей, что никому не расскажу, где научилась тому, что ты расскажешь мне, — произнесла я, положив руку на шершавый ствол старого дерева, когда внезапно ветер промчался по полю, сдувая волосы с моего лица и заставив ветви дрожать.
— Хорошо, — сказал Айвери. — Пойдем, пройдемся.
— Пройдемся?
— Не из-за холода, — ответил он усмехаясь, — даже если и так. Земля здесь уже замерзла.
Я с трудом поднялась, и он передал мне ведерко с мороженым, выдернул нож и облизнул его, перед тем как сунуть в карман.
— Ты уверен, что закончил? — спросила я.
— Да, спасибо, — ответил он, смотря на небо. — Нам лучше поторопиться. Говорили, сегодня может будет снег, и, возможно, появится Джек. Я даже не представляю себе столкновение с ним прямо сейчас.
— Он такой плохой? — вспомнила я тот голодный оскал, нечеловеческие движения и содрогнулась от воспоминаний, быстро оглянувшись, будто он мог там стоять. Ничего. Ничего кроме темноты и теней, и золотистого свечения фонарей.
— Не плохой, — ответил Айвери. — Просто он… Джек.
— Что ты имеешь в виду?
— Он элементаль, причем один из сильнейших. Такой же как, Ветер Севера, Владычица Озера и несколько других, с которыми у нас мало общего. Они не как люди, ни как кто-либо еще, серьезно.
— И ты рос вместе с ними всеми?
— Когда был маленьким, — ответил он, избегая моего взгляда, когда мы поднимались к реке.
— Какие они?
— Они важные персоны — добрые, жестокие, дикие, воспитанные — все, что ты ожидаешь от природы, я полагаю, — он скривился, будто ему тяжело говорить об этом. — Это не плохое место, чтобы вырасти, тебе никогда не бывает одиноко, никакое зло никогда не произойдет…
— И Мать Земля наполняет все это? Какая она?
— Я никогда не встречал ее! — недоверчиво ответил он. — Она Мать Земля!
Я моргнув, посмотрела на него, прочувствовав всей душой. Что я знаю обо всем этом? Если бы не то, что я прожила за последние несколько дней, я бы рассмеялась сейчас ему в лицо.
Айвери, с наигранным терпением, вздохнул.
— Она главная у фей и всего в природе, — объяснил он. — Она глава Королевского Суда, но ее уже давно никто не видел. В смысле, она не совсем одна из тех фей, она не участвует во всех этих каждодневных делах.
— Ясно, — кивнула я. — Так, а что же тогда Королевский Суд делает?
— Наблюдает за всем в основном, — он пожал плечами. — Главы встречаются в Старом Друидском Древе каждые несколько недель, чтобы принять решение от ее имени. Это древнее место фей.
— А Джек фея? Это делает меня наполовину феей?
— Да, — сказал он, оглядев меня с головы до ног, будто убеждаясь, что я соответствую этому.
— А какого рода феей рожден ты? — спросила я. Это прозвучало ужасно, как только я произнесла это. Айвери с улыбкой покачал головой.
— Извини, — добавила я, — но, я имею в виду, что если я дочь Ледяного Джека, то есть смысл во всех этих заморозках. Но ты имеешь нечто связанное с ветром и всеми этими листьями — что это?
— Осень, — ответил он. — Мой отец связан с осенью. Он член Королевского Суда, но он не настолько силен, как твой, — его глаза потемнели, когда он сказал это и ускорил шаг.
— И как ты… В смысле, как ты контролируешь то, что делаешь?
— Это всегда рискованно, — он пожал плечами. — Быть наполовину человеком — это вообще-то ненормально. Я всегда знал, что должен быть осторожен, чтобы не потеряться во всей этой магии. Я должен так же следить и за моей человеческой стороной… — он покосился на меня. — Полагаю, мы оба должны.
— Но если ты на половину человек…
— Только физически, — сказал он. — Тем не менее. Хватит обо мне. Что насчет тебя? Каково это расти нормальной? Что твоя мама…
Но я не успеваю расслышать его вопрос, потому что, когда мы дошли до реки, ревущий ветер, поднявшийся будто из ниоткуда, взметнул наши волосы и одежду, заставив меня пошатнуться.
— Это был неправильный путь, — сказал он, устремив взгляд в темноту ночи.
— Это Джек? — я пытаюсь выглянуть из-за него, но он оттолкнул меня обратно к влажной каменной стене.
— Нет. Это Ветер Севера.
— Это очень плохо?
— Если увидит нас вместе — тогда это будет плохо.
Пронизывающий, визжащий порыв ветра явственно пронесся по туннелю, создавая рябь в воздухе. Айвери отодвинул меня назад за себя, будто пряча всю, когда огромная фигура старика с длинной бородой появилась в конце туннеля и стала приближаться к нам.
Я боролась с Айвери, отчасти из-за гордости, и еще потому, что трудно было дышать за его спиной, а затем и еще одно потрясение: звук стрельбы из пушки или звук брошенных в воду камней. Мне понадобилось больше времени, чтобы выпутаться, и к тому моменту, как я вырвалась на свободу, старика уже не было видно.
— Что случилось? — спросила я.
— Джек отозвал его, — прошептал Айвери, его рука все еще держала мою, не позволяя двигаться вперед.
— Теперь у нас тут двое из них. Это кошмар!
— Почему? — прошипела я, отрываясь от него. — Да что с тобой? Я думала эти вещи известны тебе!
Более буйные, более воющие.
— Что они там делают? — серьезно спросила я.
— Играют, — ответил Айвери с чувством отвращения, сползая по стене туннеля, чтобы сесть на землю. — Можешь пойти и присоединиться, если хочешь. А я останусь здесь.
Я полагаю, сейчас я должна запутаться. В смысле, Ледяной Джек и Ветер Севера? Мальчики, заставляющие тебя клясться на древних деревьях? Замерзающая кожа, когда ты волнуешься? Я бы не поверила ничему из этого неделю назад, но сейчас это здесь, прямо передо мной, и я понимаю, что стук моего сердца в груди — это не просто страх. То есть, это немного страха и большая часть силы и волнения, потому что я смотрю в конец туннеля на зрелище, которое могла видеть только в кино или в своем воображении. И это так дико и страшно, и прекрасно, и так стихийно, и мощно, как будто мир был серым и плоским до сего момента.