Третья жертва

– Нам позвонил губернатор, – продолжал лейтенант. – Делу придается большое значение, а расследование, судя по всему, уже вышло из-под контроля. Начальству нужен человек надежный, представительный, опытный, обладающий организационными способностями, который мог бы распорядиться всеми – городскими, нашими и, по всей вероятности, федеральными – ресурсами.
– Несомненно.
Лейтенант скользнул взглядом по крепкой, подтянутой фигуре в аккуратном, сшитом на заказ сером костюме.
– Нужен человек, который хорошо выглядел бы в глазах прессы.
Эйб хищно улыбнулся. Он любил прессу и репортеров. Он знал, что и в каком объеме им скормить, а потом сам пожирал их заживо. И был этим счастлив.
– Несомненно! – повторил Сандерс с уже большим энтузиазмом.
– Отправляться надо сегодня же. Для начала рассчитывай на две-три недели, потом съездишь еще.
– Без проблем.
Эйб не покривил душой. В последнее время Сара его присутствия почти не замечала. Он уступил ее мольбам и купил двухмесячного щенка. Теперь она занималась только собачонкой: ухаживала за ним, кормила и щекотала под подбородком. Эйб уже представлял, как, вернувшись однажды домой, увидит щенка в детской одежде и шапочке. А тот еще и ухмыльнется – мол, так и надо; пока что псина держалась совершенно невозмутимо.
Иногда Эйб и себя ловил на том, что ласкает приемыша. У него была такая пушистая, мягкая на ощупь шерстка. Хотя, разумеется, лучше держаться подальше от существа, не способного контролировать собственный мочевой пузырь.
– Тогда дело твое, – подвел итог лейтенант. – Берись за него так, как будто получил вчера. И, Сандерс…
Эйб остановился у двери.
– По информации оттуда, погибли по меньшей мере двое детей. Дело будет нелегкое. Для всех.
– Стрелок – школьник?
– О стрелке пока данных нет.
– Чаще всего так и бывает.
– Будем исходить из того, что это так. Сделай все как надо. И побыстрее. Для всех будет лучше.
Эйб понял. Когда жертвы – дети, люди становятся немножко бешеными. Иногда и полицейские тоже.
Сандерс заказал машину. Как всегда, позвонил заранее в отель, собрал относящуюся к делу информацию и отправился домой – паковать чемодан.
– Дети убивают детей, а у них даже отдела убийств нет, чтобы все это разгребать, – бормотал он. – Хорошо, хоть я приеду, а то эти олухи деревенские, должно быть, уже в штаны наложили.
Рейни успела отдернуть палец от спускового крючка.
– Дэнни, – выдохнула она.
Мальчик замер, словно оглушенный. Пистолет двадцать второго калибра, который он держал в правой, наполовину вытянутой руке, смотрел в колено Рейни. Левая рука, с револьвером тридцать восьмого калибра, висела вдоль тела.
Куда смотреть? Она по-прежнему целилась в Дэнни.
И тут Шеп шагнул к ней.
– Стоять! – крикнула Рейни, имея в виду обоих. Шеп был вооружен, но хотя она и доверяла ему как другу, полагаться на него полностью не могла – здесь он был еще и отцом. Если Шеп решит, что Дэнни в опасности или если сам Дэнни посчитает, что он в опасности…
Рейни чувствовала, что ситуация быстро выходит из-под контроля, и постаралась не поддаться панике.
– Ты в порядке? – обратилась она к Шепу, не спуская глаз с мальчика.
– Это ошибка. – В голосе Шепа слышалось отчаяние. – Это все – одна большая ошибка.
– Вот и хорошо, но пока это все не закончилось, держи руки так, чтобы я их видела.
– Послушай…
– Дэнни, я хочу, чтобы ты слушал меня. Ты должен положить оружие. О'кей? Я хочу, чтобы ты – очень медленно – положил свое оружие на пол.
Дэнни не двигался. Взгляд его метался из стороны в сторону, и Рейни почти физически ощущала идущий от него запах паники. На нем были черные джинсы, черная футболка и белые кроссовки. Другого оружия, кроме того, что он держал в руках, она не видела, но и поклясться, что его нет, не могла. В доме шерифа хранилось много оружия, и Рейни знала, что Шеп с ранних лет брал сына с собой на охоту.
– Дэнни, – она добавила командного голоса, – я досчитаю до трех, а потом ты положишь оружие на пол.
– Рейни…
– Замолчи, Шеп. Дэнни, ты меня слышишь?
– Он ничего не сделал!
– Замолчи, черт возьми, или я уложу тебя на пол!
Шеп замолчал, но было уже поздно. Глаза у Дэнни сделались шальные, правая рука задрожала от напряжения. Рейни перенесла вес на левую ногу и на всякий случай снова положила палец на спусковой крючок.
– Дэнни! – Она повысила голос. – Дэнни, ты меня слушаешь?
Мальчик повернул голову в ее сторону.
– Дело серьезное, да, Дэнни?
Он коротко кивнул. Теперь у него дрожали уже обе руки.
– Думаю, ты хотел бы покончить с этим. Сейчас я скажу, что мы собираемся сделать. Я досчитаю до трех. Ты медленно положишь оружие на пол. Потом, когда я скажу, подтолкнешь его ногой ко мне. А потом ляжешь и вытянешь руки и ноги. Вот и всё. Всё закончится, Дэнни. Все будет хорошо.
Мальчик ничего не сказал. Он посмотрел мимо нее, туда, где на полу, протянув друг к дружке руки, лежали две девочки. Заметил он, похоже, и учительницу. Заметил и содрогнулся.
Господи, он не выдержит. Застрелится или получит пулю. Рейни не знала, какой вариант перевесит, но знала, что конец будет одинаков в любом случае. Убитые. Мертвые дети. Господи, только не это…
– Дэнни…
Поздно. Он вскинул правую руку.
– Нет! – дико взвыл Шеп.
– Не делай этого, Дэнни!
Выбирать не приходилось. Рейни потянула спусковой крючок.
Дэнни приставил дуло пистолета к своей голове.
– Черт! – Шеп бросился к сыну.
Рейни вскинула руку и выстрелила в потолок в тот самый момент, когда отец и сын грохнулись на пол. Оружие Дэнни исчезло из виду, оказавшись между двумя телами. Потом револьвер все же выскользнул из-под них. Рейни отбросила его ногой и увидела, как Шеп схватил сына за правую руку и с силой сжал. Мальчик вскрикнул от боли. Шеп вырвал пистолет из его пальцев и отшвырнул в коридор.
Все закончилось быстро. Дэнни остался лежать на полу, уже не сопротивляясь. Шеп сел. Он тяжело дышал, и по его щекам катились слезы.
– Будь оно проклято. Будь оно проклято. Ах, Дэнни, Дэнни…
Он попытался – наверное, слишком поздно – обнять сына, но мальчик оттолкнул его.
Шеп уронил голову. Его плечи дрожали.
Рейни поняла, что пора включаться. Она повернула Дэнни на живот, и теперь он лежал в восьми или девяти футах от трех застывших навсегда жертв. Действуя по инструкции, развела руки и ноги. Обыскала. И, не найдя больше оружия, завела ему руки за спину и надела наручники.
– Дэниел О'Грейди. – Рейни рывком подняла мальчика на ноги. – Вы арестованы. У вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде.
– Ничего не говори. Ни слова, – резко бросил Шеп. – Ты меня слышишь, сынок? Ничего не говори!
– Помолчи, Шеп! Ты не можешь давать такие советы собственному ребенку и сам прекрасно это знаешь. Ты понимаешь свои права, Дэнни? Понимаешь, что ты арестован за то, что сделал здесь, в школе?
– Ни слова, Дэнни! Ничего не говори!
– Шеп! – снова предупредила Рейни, но это было уже неважно.
Дэнни О'Грейди даже не посмотрел на отца. Он стоял понуро, опустив плечи, в черной, слишком большой для него футболке «Найк», измученный и осунувшийся. Какое-то время он молчал, потом выдавил из себя:
– Да, мэм.
– Ты это сделал? – уже мягче спросила Рейни и услышала в своем вопросе смятение и замешательство. Она знала этого мальчика едва ли не с самого его рождения. Знала, что он хороший ребенок. Он носил подаренный ею значок помощника шерифа. Да, Дэнни был хорошим мальчиком. – Ты застрелил этих людей, Дэниел? Ты убил маленьких девочек?
И он ответил ей тихим, отстраненным голосом:
– Да, мэм. Думаю, что это сделал я.
 
Глава 5
 
Вторник, 15 мая, 15:13
 
Они молчали, Рейни и Шеп, пытаясь, каждый по-своему, переварить услышанное. Шеп не стал ни оспаривать признание Дэнни, ни утверждать, что они не так его поняли, ни даже напоминать ей, что Дэнни – его ребенок. Похоже, заявление сына не просто ошеломило шерифа – оно раздавило его.