Темная страсть
– Не понимаю. Когда мы встретились, Легион уже выбралась на свободу. Я не сделал ничего, чтобы заслужить чей-то… гнев. – На последнем слове губы его плотно сжались.
– Вообще-то сделал. Без тебя она не смогла бы выбраться на поверхность, потому что была связана с подземным миром.
– И все равно не понимаю.
Внезапно веки Оливии налились тяжестью, а глаза, в которые словно песка насыпали, закрылись – хоть бы сменить тему! – но она заставила себя снова посмотреть на Аэрона.
– По большей части демоны способны покидать ад, только когда их призывают на землю. Это маленькая лазейка, о которой мы до поры до времени не знали. Как бы то ни было, когда демонов призывают, их связь с адом разрывается, и вместо этого они привязываются к тому, кто их вызвал.
– Еще раз тебе повторяю: я не призывал Легион. Она сама пришла ко мне.
– Возможно, ты действовал бессознательно, но, приняв ее как свою, именно это и сделал.
Аэрон снова и снова сжимал и разжимал кулаки – признак того, что он пытается вернуть себе самоконтроль. Возможно, он в самом деле злится.
– У нее есть полное право ходить по земле. Я сам демон и нахожусь здесь уже не одну тысячу лет. И никто меня за это не наказывает.
Что верно, то верно.
– Но твой демон заключен внутри тебя. Следовательно, ты и есть его ад. Легион же теперь свободна и может разгуливать где пожелает. Получается, у нее нет ада, что идет вразрез с небесными законами.
Оливия видела, что Аэрон намерен оспорить ее слова. Вероятно, имеет смысл разъяснить ему основы устройства ада.
– Самые сильные демоны некогда были ангелами. Затем они пали. Стали первыми падшими. Их сердца почернели и утратили все доброе и хорошее, что ранее хранили в себе. Вместо того чтобы лишиться крыльев и сил, демоны оказались обреченными на вечное страдание. Та же участь постигла и их потомков. В этом правиле не может быть исключений. Демоны должны быть привязаны к аду, не важно к какому. Тех, кто разрывает эту связь, убивают.
Радужки Аэрона запылали красным, разгораясь все ярче.
– Хочешь сказать, что раз у Легион нет ада, она должна умереть?
– Да.
– И что некогда она была ангелом?
– Нет. Попав в ад, демоны научились производить потомство, и Легион – одна из таких созданий.
– Ты собираешься наказать ее, даже зная, что она не причинила никому вреда?
– Я не хочу ее наказывать, но это все равно должно случиться.
– А теперь слушай меня. Я никому не позволю ее обидеть, – спокойным, но угрожающим голосом произнес Аэрон.
Оливия промолчала. Она не станет лгать и говорить то, что ему хочется услышать, – что они с Легион теперь в безопасности, а про их преступления на небесах уже давно забыли. В конце концов, на смену Оливии придет тот, кто сможет выполнить задание.
– Жизни в аду она не заслуживает, – прорычал Аэрон.
– Это не тебе решать.
Оливия постаралась, чтобы фраза прозвучала как можно мягче. Но, эхом повторив те самые слова, которые на Совете были обращены к ней, она ощутила во рту неприятный привкус.
Аэрон резко втянул воздух, раздувая ноздри.
– Ты же сама пала. Почему в таком случае тебя не низвергли в ад?
– Первые падшие ангелы отвернулись от Единого Истинного Бога, поэтому их сердца и почернели. Я не отворачивалась. Просто выбрала иной путь.
– Отчего тебя послали за мной только сейчас? Выходит, ты не падший ангел, а палач? Тысячи лет назад я творил вещи куда более ужасные, чем разрыв связи с адом маленькой демонессы. Мы все совершали подобное.
– Совет согласился с богами, что ты и твои собратья – единственные, кто способен носить в себе и, возможно, однажды взять под контроль сбежавших демонов. Как я уже говорила, вы их ад и тем самым сполна расплатились за свои давние преступления.
Торжество отразилось на лице Аэрона, словно он поймал собеседницу на лжи.
– Стоит мне умереть, и Ярость тут же высвободится из своего так называемого ада. И что тогда? Ты все еще собираешься меня убить?
Если бы эта лазейка еще существовала…
– Некогда нам было запрещено убивать демонов высшего порядка, к которым относится и твой Ярость. Затем они сбежали из глубин ада, вынудив нас изменить правила соответственно. Так что… я должна была уничтожить и Ярость тоже.
От этого признания выражение торжества на лице Аэрона поблекло.
– Но ты пала. Это означает, что ты не согласилась с приказом, предписывающим убить меня, моего демона и Легион.
– Не совсем так, – поправила его Оливия. – Да, я полагаю, что тебя следует помиловать. И Ярость тоже, так как он – часть тебя. Но считаю ли я, что Легион можно позволить жить в этом мире? Нет. Она представляет собой угрозу, которой ты пока не осознал, и, скорее всего, причинит немыслимый вред. Я пала, потому что…
– Хотела свободы, любви и веселья, – закончил за нее Аэрон, насмешливо исказив ее собственные слова. – Почему вообще тебя выбрали для этого задания? Ты убивала прежде?
Оливия нервно сглотнула, не желая рассказывать, как события разворачивались на самом деле, но понимая, что объясниться все же придется.
– Тот, темноволосый… Рейес… он много раз бывал на небесах благодаря своей женщине, Данике. Однажды я заметила его и последовала за ним сюда, желая узнать, как устроили свою жизнь одержимые демонами воины.
– Погоди-ка. – Аэрон хмуро на нее взглянул. – Ты последовала за Рейесом?
– Да. – Разве не это она только что сказала?
– Ты следила за Рейесом. – Всем своим существом Аэрон излучал ярость.
– Да, – прошептала Оливия, поняв, в чем дело, и пожалев, что не утаила эту часть истории. Она знала, как бережно Аэрон относится к своим друзьям. Должно быть, его неприязнь к ней растет с каждой минутой. – Я не причиняла ему вреда. Я… я потом все время бродила по окрестностям. – «Следуя за тобой. Желая быть с тобой», – мысленно добавила она, а вслух сказала: – Меня выбрали, потому что я лучше всех знаю вашу повседневную жизнь.
А может, старейшины почувствовали ее растущее желание к Аэрону и решили, что если она его убьет, то избавится заодно и от этого ужасного чувства? Она часто размышляла над этим вопросом.
– Как тебе известно, у Рейеса есть женщина. – Аэрон выгнул бровь, искажая вытатуированное на лбу изображение призрачных душ – кричащих, летящих навстречу своему проклятию. – Но это вряд ли имеет значение. Я хочу знать, как ты собиралась меня убить.
Она создала бы огненный меч, как учил ее Лисандр, и отрубила бы Аэрону голову. Насколько ей было известно, это самая быстрая смерть, какую может даровать ангел. Самая быстрая и самая милосердная, потому что жертва не чувствует ни малейшей боли.
– Есть разные способы, – уклончиво ответила Оливия.
– Но ты пала и потому не можешь исполнить свою миссию, – подытожил Аэрон. Теперь его голос звучал напряженно из-за овладевшего им страха. – Вместо тебя пошлют кого-то другого, не так ли?
Наконец-то он начал понимать. Оливия согласно кивнула.
Он нахмурился и снова сердито на нее посмотрел:
– Как я уже сказал, я не позволю причинить вред Легион. Она моя, а я защищаю то, что принадлежит мне.
Оливия с томлением подумала о том, что тоже хочет принадлежать ему. Желание обожгло посильнее физической боли. В конце концов, именно из-за этого своего желания она здесь и оказалась. Уж лучше одно мгновение с Аэроном, чем целая жизнь с кем-то другим.
Конечно, ей хотелось бы получить побольше одного мгновения, но, по всей видимости, большим они не располагают. Кто-то обязательно придет ей на смену – и тогда Аэрон умрет. От этой мысли у Оливии стало тяжело на сердце, но дело именно так и обстоит. Аэрон будет беззащитен перед лицом противника, которого не сможет ни видеть, ни слышать, ни осязать. Противника, который, в свою очередь, будет обладать всеми вышеозначенными преимуществами.
Хорошо зная, как функционирует небесное правосудие, Оливия понимала, что вместо нее пошлют Лисандра. Потому что именно наставнику предстоит нести ответственность за неудачу своей подопечной.