Разоблачение (ЛП)

Лучшими и худшими днями недели были выходные и праздничные дни. Это были дни, когда в Янктон пускали посетителей. По прибытии в тюремный лагерь Тони должен был составить список друзей и семьи, которые могли его посещать. Затем этот список был проверен и утвержден администрацией тюрьмы. Тони знал, что в его списке есть люди, которые, вероятно, никогда не будут его навещать, но он все равно добавил их. В его список вошли Брент (хотя в качестве адвоката у него была дополнительная лицензия на посещение), Кортни, Тим, Патриция, Роуч, Клэр, Николь, Джон и Эмили.
Он сомневался, что Джон и Эмили когда-нибудь привезут Николь навестить его, но он хотел, чтобы у них была такая возможность, если они решат приехать. Тони не был уверен насчёт Клэр, но верил, что ей станет лучше. И когда это с ней произойдёт, он молился, чтобы она приехала повидаться с ним. Он даже мечтал о ее посещении, особенно в те дни, когда у него не было посетителей. Когда погода была теплая, места для посетителей размещались на улице. Видеть других заключенных с их супругами и детьми было, вероятно, худшим наказанием, которому подвергался Тони.
Используя самолеты Роулингс, люди могли добраться до Тони менее чем за час. Недалеко от тюрьмы был небольшой муниципальный аэропорт. Езда на машине заняла бы более пяти часов, а коммерческий рейс означал дополнительный час езды от Су-Сити, ближайшего международного аэропорта.
По закону заключенным разрешалось четыре часа посещений в месяц. Тем не менее, по мнению администрации тюрьмы, посетители хорошо влияли на эмоциональное состояние заключенных. Поэтому, в зависимости от наличия места – у каждого посетителя и заключенного должен был быть стул - посещения предоставлялись. Они должны были планироваться заранее и получать одобрение со стороны администрации. Брент и Кортни навещали его каждые три недели, как по часам. Роуч приходил не реже одного раза в месяц, а Тим или Патриция чередовали свои визиты. Без сомнения, это было главное событие недели для Тони.
Помимо визитов, Кортни была лучшей в написании писем. Обычно это были просто маленькие записки ни о чем. Когда приходила очередная, невозможно было удержать Тони от улыбки.
Изредка происходило что-то, когда посещений не было. Это были темные, бесцветные дни.
В Южную Дакоту осень нагрянула немного раньше, чем в Айову. К началу сентября что днём, что ночью начало подмораживать. На своих занятиях по садоводству Тони узнал о выносливых, устойчивых к погоде цветах. После Дня труда они убрали летние цветы и посадили хризантемы. Он видел их раньше, но никогда не обращал на них внимания. По всему тюремному кампусу желтые, оранжевые и темно-красные хризантемы добавили цвета.
Психотерапия Тони продвинулась дальше незначительных обсуждений по поводу адаптации Тони к Янктону. Его психотерапевт не являлся врачом, а был консультантом по имени Джим. Сначала Тони не был уверен, что думать о Джиме, кроме того, что ототн не был очень разговорчив для психотерапевта. Тони всегда представлял себе, что терапия - это то, где психотерапевт говорил пациенту, в чем заключались его или её проблемы, и что с ними делать. Он знал свои проблемы: он застрял в тюрьме, в то время как его жена находилась в психиатрической больнице, а их дочь жила со свояком и свояченицей, которых он ненавидел. Конечно, Тони потребовались недели, чтобы обнародовать даже это. У него было правило касательно обмена личной информацией. Разговор с Джимом о личной жизни Тони за пределами Янктона выглядел как нарушение его собственного правила.
Разговоры о тюремной жизни, однако, были приемлемыми. Именно с этого они начинали каждый сеанс. Но они варились в этом уже несколько месяцев, и рутина не менялась.
- Энтони, как дела? - Спросил Джим.
Тони нравилось, что Джим обращался к нему исключительно по имени. Сотрудники исправительных учреждений, а также любые объявления или приглашения всегда включали имя и номер заключенного. И не так много времени прошло, когда Тони устал слышать Роулингс, номер 01657-3452.
Он пожал плечами.
- Как и следовало ожидать, я полагаю.
Джим ждал. Когда Тони больше ничего не сказал, он продолжил:
- Почему? Чего вы ожидали?
- Я не знаю. Я думал, что мог бы справиться с этим лучше.
- Что вы имеете в виду?
- Я ненавижу это каждую минуту.
Он встал и прошел до окна и обратно. Это было единственное место, где он мог свободно вставать и двигаться, находясь с сотрудником тюрьмы. Он только сейчас это понял.
- Как сейчас! Я даже, черт возьми, не могу сделать так.
- Как? - Спросил Джим. - Что вы делаете такого, чего не можете сделать?
- Просто двигаться, ходить, вышагивать, что угодно. Я варюсь в этом последние несколько месяцев, но не думаю, что смогу справиться с этим еще в следующие сорок четыре месяца. Черт, это звучит как вечность.
Он рухнул на стул перед столом Джима.
- Почему?
На щеках Тони проступил румянец, а красный цвет заволок его зрение.
- Это сводит меня с ума.
- Что?
- Это! Если вы собираетесь задавать мне вопросы по три часа в неделю, будьте более конкретны.
- Приведите мне пример. - Отреагировал Джим.
Ему на самом деле нужно сказать психотерапевту, как тот должен выполнять свою работу?
- Вместо этих ваших как или почему, спросите, почему я не думаю, что смогу пройти через это или что сводит меня с ума - используйте полные предложения.
- Это то, что вы всегда делаете?
Тони задумался на минуту.
- Я думаю, да. Я знаю, что раньше так делал. Черт, я даже больше не знаю, что я делаю.
- И как это влияет на то, что вы чувствуете?
- Я чувствую, что всего после каких-то трех месяцев я теряю себя. В субботу моя помощница была здесь, чтобы рассказать обо всем, что происходит на работе. Я совершенно не в курсе.
- А вы всегда были в курсе?
- Да, не считая последнего года.
Джим положил карандаш.
- Что случилось год назад?
- Очевидно, у вас есть моё дело, Джим. Конечно, вы знаете мою историю. Я имею в виду, вы что, не выполнили свою домашнюю работу?
- Если бы я ее выполнил, что бы я узнал?
Тони снова встал и подошел к окну.
- Я ненавижу это. Я не тот человек, которого я заставил быть здесь. Я не могу это вынести.
- Вы не рассказывали этого в пятницу. Что изменилось?
Тони вспомнил визит Патриции. Ей не разрешили принести бумаги или телефон или захватить что-либо, что можно было использовать во время посещения, поэтому все, что она пересказывала ему, она должна была запомнить. Она рассказала ему о некоторых недавних колебаниях в акциях, и о нескольких изменениях на административном уровне в недавно приобретенной дочерней компании, но вместо того, чтобы слушать и следить за тем, что она говорила, как он это делал в прошлом, он наблюдал за заключенным за соседним столом, к которому пришли жена и двое детей.
- Как вы думаете, должны ли детям разрешать приходить сюда? - Спросил Тони.
Джим откинулся назад и глубоко вздохнул.
- Я думаю, что дети могут быть мотивирующим фактором для людей, которые хотят стать лучше. Поэтому смотрю на это, как на то, что ребенок является напоминанием о том, почему человек пытается следовать правилам и быть лучше.
Тони обдумывал свой ответ и спросил:
- Но а что насчёт самих детей, разве посещение отца в тюрьме не травмирует их?
- А как вы считаете?
- Я спрашиваю вас.
- Энтони, вы привыкли получать ответы на свои вопросы, когда вы их задаёте?
- Да. И меньшего я не приму.
- Получает ли Энтони, который живет за пределами этой тюрьмы, то, что он ожидает?
- Я-я… - Он собирался ответить «да», но реальность его жизни с тех пор, как он вернулся из рая, обрушилась на него. - Так было раньше.
- И как то, что вы не получаете того, чего ожидаете, заставляет вас себя чувствовать?
- Это разочаровывает. А мне не нравится быть разочарованным.
- Мы всегда говорим о Янктоне. Вы упомянули время год назад... вы испытали разочарование год назад?