Пока живу, надеюсь...

— Хочу! — выпалила она, дрожа от возмущения. — Просто ты не понимаешь…
— Ну так объясни!
И Дженнифер рассказала обо всем, что довелось пережить их семье в последнее время: обострение болезни Кэтти, которое окончательно подкосило Роузмари, потерю дома в результате ее развода и тяжелую депрессию отца.
— Только все равно ни отец, ни Роузмари больше не примут от тебя ни пенса, — завершила скороговоркой Дженнифер. — А я и вовсе слышать об этом не хочу, потому что я… — Она осеклась и густо покраснела.
— Ну что ты?
— Потому что я переспала с тобой! — выпалила она, отведя глаза в сторону. — Неужели ты не понимаешь, что я теперь чувствую?
— Не понимаю. — Никос упрямо мотнул головой. — И не пойму. Зато понимаю другое. Ты — моя женщина, и мой долг тебе помочь. Какой же я мужчина, если в тяжелую минуту не помогу своей женщине? И я найду способ заставить твоих родных принять мою помощь. Если угодно, можешь считать, что мною движет чистый эгоизм. Разве я могу спокойно стоять в сторонке и смотреть, как ты изводишься?
В его голосе было столько искренности, что Дженнифер не могла не растрогаться.
— И ни в какую гостиницу ты не поедешь! — заявил он. — Даже не мечтай.
— Но так будет лучше… — попыталась возразить она.
— В определенной мере я тоже виновен в том, что Добсон обобрал вас до нитки.
— Почему? — удивилась Дженнифер.
— Хотя бы потому, что коммерческий директор был другом нашей семьи. Здоровье у Микиса начало сдавать, и он явно не тянул, но до последнего цеплялся за работу. — Никос вздохнул. — А мне надо было сразу же, при первом же проколе с выплатой по контракту, забить тревогу. Но я этого не сделал.
— Не надо во всем себя винить, — сказала Дженнифер, когда они вернулись в дом. — Просто…
— Просто с моей подачи этот негодяй Добсон уверовал в то, что ему все дозволено.
Дженнифер подавила зевок. Она так устала, что с трудом держалась на ногах. Слишком много всего произошло за последние двое суток.
— Ты совсем вымоталась! — Никос подхватил ее на руки и, внеся в спальню, осторожно положил на кровать.
Зазвонил телефон. Он поднял трубку: сообщали, что с ним хочет встретиться комиссар полиции. Никос задумался.
  
5
 
Комиссар Маленис — пожилой представительный мужчина — сразу понравился Никосу. Извинившись за вторжение, он без обиняков перешел к делу. Когда в полицию обратились рабочие, нанятые Добсоном для строительства коттеджей для «Кросби-тур», дело поручили Солону Маленису и он начал собирать досье на Роберта Добсона. Однако теперь, получив от представителя Никоса причитавшиеся им деньги, рабочие намеревались отозвать свои исковые заявления.
— Насколько я понимаю, господин Костеас, вы весьма оперативно компенсировали убытки, причиненные рабочим этим англичанином. А признав свой собственный интерес в фирме «Кросби-тур», проявили честность, что не может не вызывать уважения, — сказал комиссар. — Откровенно говоря, не сделай вы этого, мы вряд ли обнаружили бы вашу причастность к делу. Однако, взяв все бремя ответственности на себя, вы позволяете нечистому на руку англичанину ускользнуть от заслуженного наказания. На мой взгляд, это недопустимо.
— Не могу не согласиться, — нахмурясь, кивнул Никос. — И, признаться, это никоим образом не входит в мои планы.
— Отлично! — Комиссар Маленис с удовлетворением кивнул. — В таком случае я бы попросил вас убедить рабочих не отзывать свои исковые заявления. Они делают это исключительно из уважения к фамилии Костеас. Но, согласитесь, при сложившихся обстоятельствах бизнесмену вашего уровня и репутации ни скрывать, ни бояться нечего.
На этот раз Никос согласиться с ним не мог: после того как он переспал с Дженнифер, то бишь с директором «Кросби-тур», ему совсем не хотелось делать достоянием общественности тот факт, что она в данный момент гостит у него в доме. Однако делать нечего: придется посвятить комиссара в некоторые подробности.
Когда принесли чай, Никос рассказал Солону Маленису все, что знал сам. Объяснил, почему Дженнифер приехала на Кипр, заверил его, что она никоим образом не причастна к махинациям бывшего родственника, а также вкратце описал, какой ущерб Добсон нанес семье Кросби.
— По его милости теперь они на грани банкротства, — завершил свой рассказ Никос. — Угораздило же Роузмари Кросби выйти замуж за этого гнусного обольстителя!
— Говорите, после развода семья лишилась даже дома?! Да, напрасно Питер Кросби так доверился зятю… — Комиссар сокрушенно покачал головой, а потом добавил: — Впрочем, кто из нас не ошибается? Ведь хочется доверять ближним, тем паче члену семьи.
— Если вы хотите переговорить с Дженнифер Кросби, придется подождать до утра. Она уже спит.
— Бедная женщина! Ей в последнее время нелегко пришлось… Пока у меня нет оснований вызывать Дженнифер Кросби для дачи свидетельских показаний. Однако, если такая необходимость возникнет, я заблаговременно поставлю вас в известность.
Вскоре комиссар откланялся и ушел, а Никос вернулся в спальню. Дженнифер крепко спала. Золотисто-рыжие волосы разметались по подушке, в вырезе кружевной сорочки виднелась высокая грудь, под глазами залегли темные круги… Если бы не ее утомленный вид, он бы не устоял и разбудил ее. Нет, пусть Дженнифер выспится как следует, а потом он с ней поговорит. И наконец узнает, что она делала три года назад в гостинице с этим чертовым Добсоном и почему не сказала ему правду. Пока он это не выяснит, он не успокоится!
Дженнифер проснулась на рассвете. Распахнув глаза, она сразу увидела Никоса: он сидел в кресле у окна, полностью одетый, и напряженно смотрел на нее.
— Что случилось? — шепнула она, заметив его тревогу, и села. — Почему ты не спишь?
— Не спится… Меня давно мучит один вопрос.
Он вскочил и, держа ее на прицеле глаз, подошел и сел в изножье кровати.
— Какой вопрос? — спросила Дженнифер, чуть задыхаясь. — Спрашивай. Правда, я еще не совсем проснулась…
— Когда я последний раз гостил у вас дома, я… — Никос запнулся, а потом выпалил на одном дыхании: — Дженнифер, я видел, как ты выходила из гостиницы вместе с мужем сестры.
Дженнифер побледнела и мысленно перенеслась на три года назад в тот злополучный день.
— Ты меня видел? — повторила она, пытаясь потянуть время и судорожно соображая, что ей сказать. — А как ты сам там оказался?
— Очень просто. Подвозил Микиса Янидиса, своего коммерческого директора. Он остановился в том отеле. Я был на стоянке и видел, как ты вошла. — Никос помолчал. — Меня разобрало любопытство, вот я и решил дождаться, пока ты выйдешь…
— А почему ты мне ничего не сказал? — Дженнифер заглянула ему в глаза с удивлением и досадой. — И почему сразу не подошел ко мне?
— А ты потом сказала, будто бы все утро просидела в агентстве, — завершил Никос, проигнорировав ее вопросы.
Повисла пауза. Дженнифер представила себе, в каком свете он ее видит, и ее глаза вспыхнули гневом.
— Значит, ты сидел в машине и следил за мной, а потом сознательно умолчал об этом. — Она помолчала и, повысив голос, продолжила: — Тем самым ты принудил меня пойти на безобидную выдумку, а сам все это время готовил мне западню?!
— Но ведь ты солгала мне. Зачем?! — вспылил Никос, возмущаясь, что она обвиняет его, хотя сама кругом виновата. — Скажи ты мне правду, ты бы не попала в западню!
Дженнифер отбросила простыню и вскочила с кровати.
— А ты сам… Неужели ты ни разу в жизни не лгал? Хотя бы по мелочам, чтобы избежать неловкой ситуации?
— Ты не ответила на мой вопрос, — с трудом сдерживая гнев, процедил Никос сквозь зубы. — Почему ты мне солгала?
— Нет, это ты мне ответь, почему ты обо мне так плохо думаешь? — кипятилась Дженнифер. — Где же твое доверие?
— Ты его не оправдала, — буравя ее взглядом, ответил Никос.
Дженнифер показалось, будто ей залепили пощечину. Она перевела дыхание и заметила, что глаза Никоса опустились в вырез сорочки. Она вспыхнула и с ужасом ощутила, что предательская плоть отзывается на его взгляд: в груди стало тепло, а соски бесстыдно заострились. Она поспешила сложить руки и с вызовом переспросила: