Отступник

Глава 7. Откровение
…Боль в руке прострелила до локтя и я, стараясь не кричать, открыл глаза. Понял, что лежу внутри самохода на небольшой железной кровати, которая при каждом движении жалобно скрипела. Меня трясло, все тело покрылось маленькими каплями пота.
Снова снился Рид. Мертвый Рид. И от этого кошмара я никак не мог отделаться. Он как призрачная тень, каждую ночь снился мне, проклиная за мое предательство. Память вырисовывала перед глазами картины недавно минувших дней.
В горле пересохло. С трудом поднявшись, я присел на краю кровати. Перед ней на маленьком столике разместилась железная миска, в которой лежало несколько кусков жареного тушканчика, моя трубка и глиняный кувшин. Я потянулся к нему, откупорил пробку и жадно впился в горлышко, глотая живительную влагу. Вино в кувшине было пахучим. Видимо, его сделали из арбузов, которые можно было приобрести на Мосту. На мгновение оторвавшись от кувшина, чтобы перевести дыхание, я вновь прильнул к горлышку и сделал еще пару больших глотков. Стало чуть легче. Хмельное вино ударило в голову.
Обессиленный организм давал сбои. Хотя, должен признать, особое лечение Шамана шло на пользу. Я привык к дурно пахнущим мазям и вовсе не обращал на это внимания. А они делали свое дело. Рана на плече полностью затянулась, лишь багровеющий шрам, и несильная припухлость вокруг, напоминала о былом ранении. С рукой все было намного сложнее. Мне пришлось распрощаться с левой кистью, а рана, как назло, все не заживала. Шаман поил меня снадобьями и настойками, которые сильно туманили разум, но в то же время помогали справиться с болью.
Осушив кувшин на половину, я поднялся. Ноги тряслись и не желали слушаться.
Уже третьи сутки стая кетчеров вынуждена была сидеть в развалинах, некогда бывшими судостроительным заводом. Шаман занимался моим лечением. А незнакомец, назвавшийся Волком, искал вход в подземелье, что таилось под этими развалинами. Ему помогали Колита, Голыш и Сиротка. Именно этим троим было суждено спуститься вместе с нами в темное неизведанное подземелье. Когда Голыш и Колита услышали об этом из уст Выдры, то перестали посмеиваться над Сироткой. Только им обоим и не могло прийти в их пустые тыквы, что это я попросил об этом вожака. А что? Незачем смеяться над чужим горем. Хоть они оба были весельчаками и задирами, но толк в работе знали. Вот и сегодня, они с рассветом пошли искать вход в подземелье.
– О, монах, да ты крепчаешь! Я тут, тебе, штуковину одну примерить принес. – Пробасил широкоплечий кузнец Радмир, появившийся в раскрытых створках самохода. Он держал в руках выкованный из железа широкий браслет, больше походившим на наручи с приваренным к основанию металлическим кольцом. Такие использовали гетманы с горы Крым в своих сабельных потехах. Мы же, монахи Ордена Чистоты, обычно обходились наручем из плотной кожи маниса с прикрепленными к ней полосками пластин панцирного волка.
– Это для того, чтобы ты мог факел держать. Там, ведь, темновато будет. – Пояснил кузнец, увидав мой взгляд, застывший на кольце.
Да, кузнец Радмир не отличался особой молчаливостью, в принципе, как и многие в этой стае. Но, кузнецом он был знатным. Как рассказывала мне Мира, наложница-рабыня вожака, Радмир когда-то трудился в Харькове на оружейной артели.
– И кто это так обо мне беспокоится? – поинтересовался я, подойдя к кузнецу и протягивая руку.
– Так ентот, как его, ползуна ему в глотку, Волк. – Ответил Радмир.
– Волк, говоришь. Давай примерять будем, твой браслет.
Кузнец положил на раскрытую ладонь наруч. Он состоял из двух, сильноизогнутых металлических пластин – локотника и черевца. Эти пластины соединялись шарнирно, застегиваясь на руке при помощи кожаных ремешков. Я повертел его в руке, не спеша, стараясь не причинить очередную боль, водрузил на обрубок запястья и стянул ремешки. Наруч удобно обхватывал мою руку между запястьем и локтем, который также был прикрыт.
– Ну, вот, говорил же, что смогу и на глаз сляпать. Мы ж у Харькове и не такое ковали. – Прогудел кузнец, расплываясь в улыбке.
– Что, нашли вход в подземелье? – Спросил я, снимая наруч и отдавая его кузнецу.
– Да что бы его платформа в порошок стерла! Застряли тут, с этим входом, на целую вечность. Там, где он должен быть, большая махина завалила все: и стены и проходы. Вот теперь Волк вроде как ентот, ну, запасный вход ищет. Только чую я, что ничего он не найдет. Ходит тут с какой-то электронной штуковиной и все проверяет. – Развел руками в разные стороны Радмир. – Ладно, пойду оружие готовить, а то глядишь, найдет Волчара вход этот, так к ночи и выступите. Ах да, ты бы морды этих охламонов видал! Колита и Голыш ходят белые как этот песок. Боятся бродяги окаянные в подземелье-то спускаться. Им бы все на мотоциклетках за самоходом вожака разъезжать. – Махнул огромной лапищей кузнец. – Да, я тут чего удумал. Может мне еще и клинок какой спереди присобачить. А что, будет очень сподручно в том подземелье мутафагов всяких рубить. – Радмир расплылся в улыбке и, не дожидаясь моего ответа, направился к раскрытым створкам двери самохода.
Солнечный диск плыл в безоблачном небе, плавя песок, над которым поднималось едва заметное, поигрывающее горячим воздухом, марево.
Я сидел на небольшом пеньке перед наковальней Радмира. Над головой поигрывал волнами при каждом горячем дуновении воздуха, обтертый брезентовый полог. Кузнец трудился над усовершенствованием наруча, то и дело громко ругаясь.
Основная стая, во главе с вожаком Выдрой, оседлав свои сендеры и мотоциклетки, отправилась на охоту, надеясь нарваться на очередную жертву. Потому в лагере было тихо. Только снующие по крыше самохода бандиты несли свою караульную службу.
– Ну вот, готово. – Кузнец повернулся ко мне, окуная наруч в мятое ведро с грязной водой. Громкое шипение остужаемого металла нарушило тишину опустевшего лагеря.
В нашу сторону направлялась небольшая компания. Незнакомец в широкополой шляпе, представившийся Волком, шел первым. За ним, семеня босыми ногами, ковылял Сиротка. Приклад длинного четырехствольного ружья, касаясь песка, поднимал пыль. Колита и Голыш шли чуть отдалено, как всегда что-то бурно обсуждая.
– Ожил монах. Это хорошо. Сегодня выступаем. – Он снял с пояса фляжку, откупорил ее и жадно припал к горлышку, громко булькая.
– Чего, и впрямь отыскали? Только же говорили что нету тут ентого входу. – Удивился кузнец.
– Нашли. – Ответил, оторвавшись от фляжки с живительной влагой, Волк. Его широкополая шляпа была усыпана песком, местами с нее свисали тонкие лоскутки паутины. Видно, ему пришлось исследовать здесь каждый сажень земли, чтобы найти заваленный вход. – Да, кузнец с нами пойдешь. Уж без тебя ну никак. Там придется железо резать, чтобы к проходу попасть. Днище недостроенной баржи. Леса из-за времени не выдержали веса этой махины и погнулись, завалив вход. Так что, готовь свои инструменты, резак там, шланги. Сам знаешь, ни мне тебя учить.
– Я? Я не пойду, нет. – Стал причитать Радмир, тряся волевым подбородком в разные стороны и пятясь назад.
Волк вскочил. Когда он успел выхватить пистолет, я не заметил, но сияющее блеском металла дуло уперлось в лоб кузнеца. Он опешил, выпуская из рук молот. По лицу вмиг пронеслась волна страха. Глаза предательски забегали, так же как и желваки на скулах. Волк, приподняв полу шляпы указательным пальцем левой руки, взвел курок и пристально взглянул в побелевшее лицо Радмира. Под ширмой широких плеч и бугристых мышц, скрывалась трусливая натура, которая при первой опасности вылезла наружу.
– Тебе было сказано, что ты пойдешь с нами. Я ясно выражаюсь? – Волк сильно ткнул стволом в лоб Радмира. Тот немного подался назад, показывая образовавшуюся на лбу вмятину от дула.
– Да, да, я порежу металл, очищу вход, только в подземелье не пойду. – Кузнец ритмично тряс головой, соглашаясь с мнением Волка.
Все действует по простому закону: у кого сила тот и прав. Выживает сильнейший.
Я отвернулся в сторону, не желая видеть трусость кузнеца. Приподнялся и вышел из шатра. За спиной загремело. Видно, бандит ударил кузнеца.