Отступник

  
***
 
…Что в действительности я помнил? Совсем немного. Так, отрывки памяти, которые часто посещают меня в ночных кошмарах. Я помнил подземную реку, покоящуюся на дне расселины. Ее мощный поток, движущийся в бешеном ритме. Бушующую, неуправляемую силу. Силу, что швыряла меня от одного края русла к другому. Каменистые выступы, о которые меня не раз припечатало. Нестерпимую боль во всем теле. Темноту. Холод. Безумное желание жить. Жить, не смотря ни на что. Свет, который мелькал где-то вдалеке маленьким пятнышком.
Признаться, я уже перестал верить в то, что когда-то его увижу. Действительно, что-то заставляло меня держаться на плаву, барахтаться, словно щенок, брошенный в реку своим хозяином. Из последних сил перебирать в холодной воде руками, вернее здоровой рукой и поврежденным обрубком (наручи пришлось скинуть, так же как и сапоги, потому что они тянули на дно). Плыть на появившийся клочок света. Казалось, он застыл где-то вдалеке, и доплыть до него мне не удастся. Но это были только мысли, изрядно подмешанные страхом. Свет? Это пятнышко с каждым мгновением становилось все больше и больше. Оно пробивалось во тьму, разгоняя ее. Пока в один прекрасный момент меня, вернее, мое почти остывшее от холодной воды тело, выбросило в это пятно. Да, это был свет солнца. Палящего солнца, которое только бывает в самый жаркий сезон.
Момент, когда я упал в огромное озеро, образовавшееся под потоками водопада, выскочил из памяти или затаился в лабиринте разума и воспоминаний. А может быть, я просто потерял сознание…
…Я с трудом разлепил уставшие веки, понимая, что по пояс нахожусь в мутной воде озера. Течением меня прибило к берегу. Дул сильный ветер. Что самое интересное, он дул против всех законов природы: мощный поток воздуха обрушался сверху, прямо к земле, стараясь втоптать мое изможденное тело в мокрый ил. А яркий солнечный свет и вовсе исчез.
В небе было темно и лишь огоньки зеленого цвета проскакивали по его поверхности. Они пробегали по кругу, то ярко загораясь, то вовсе исчезая, а потом, с новой силой повторяя свой танец, перемещались от краев окружности к самому центру. К центру чего? Неба? Тогда я понял, что надо мной вовсе ни небо, а огромная летающая посудина. В тот самый момент до меня дошло, что это была платформа. Да-да, та самая платформа, что надолго зависала над судостроительным заводом! Голыш утверждал, что она наблюдает за Волком.
Громадная платформа своей необъятной тушей нависла надо мной. Я зажмурил глаза в тот самый момент, когда под днищем «авиетки» доминантов открылся люк. Потом мое сознание просто отключилось. Возможно, от воздействия ветра. Уж как-то по-особому он чувствовался всем организмом.
Когда чувства вновь вернули меня, в реальность и матовая пелена разгладилась, открывая взору все прелести окружающего мира, я осознал, что парю в воздухе. Мое тело, словно опоясанное невидимыми тросами поднималось вверх, прямо к раскрытому люку платформы. Попытки пошевелиться остались безрезультатными. Осмысление того, что я во власти неведомой силы, вызвало волну паники. Хотелось вырваться из объятий невидимого противника. Но в место этого я снова отключился…
…Следующий обрывок памяти застает меня в таком же парящем положении. Только теперь я в каком-то огромном, мерцающем разными световыми пятнами зале. От бесконечного действа мерцающего света, пусть даже и тусклого, я прикрываю глаза. Пытаюсь понять: где я? Мысли блуждают в хаотичном порядке, и выстроить их в правильный ряд не получается. Не получается пошевелиться. Руки и ноги скованные невидимыми путами. Остается только всматриваться в неестественную красоту зала. Таких залов нет на всей территории Пустоши. Он не реален. Человек Пустоши никогда не сможет создать нечто подобное. Казалось, светящиеся пятна нескончаемой вереницей поднимались от плоского, идеально ровного пола, рождаясь из ниоткуда. Потом, разгоняясь, уходили вверх, к сферическому своду. В этом светопреставлении я не замечаю, что кто-то появился в зале. И лишь почувствовав на себе чей-то тяжелый взгляд, поворачиваю голову. Надо мной склонился высокий силуэт: узкие плечи, длинная шея, белое, почти прозрачное лицо с неестественно зелеными глазами и абсолютно белые волосы.
Альбинос? Доминант?
Существо было облачено в светлую хламиду. В изящных руках обитателя платформы виднелся какой-то сверкающий отполированной сталью предмет, больше похожий на медицинский инструмент. Он что-то говорит, но я не слышу его!.. Я падаю, падаю! Но в место крика немая тишина. Невыносимая. Почти ощутимая. Боль в руке простреливает раз за разом. Шепот … Назойливый писк… Слова: «программа запускает восстановление! подтвердите команду! команда подтверждена! система запускает необходимые ресурсы». Вспышка. Этот неистовый свет слепит. Мне кажется, что я умираю…
Глава 11. Побоище
Рев моторов вернул меня на поляну перед заброшенной фермой. От приземистого амбара не осталось и следа, о нем лишь напоминали поднимающиеся к ночному небу клубы дыма.
Рев моторов?
Шаман резко вскочил, скинув с плеча арбалет на широком кожаном ремне. Выудил из расшитого узорами колчана на бедре болт. Вставил в ложе самострела. Его глаза бегали из стороны в сторону, пытаясь уловить появившуюся так кстати угрозу. Это был мой шанс, и упускать его я не собирался. Надо было действовать и действовать немедленно.
Зажав в кулак всю волю и собрав все силы, я с трудом приподнялся, упираясь в песок трясущимися руками. Поршенек в титановом предплечье издал противный скрежет. Слабость, таящаяся внутри, тут же проявила себя, с лихвой обдав меня потом. Его бусинки стекали по высокому лбу, безжалостно щипая глаза. Мир на мгновение пошатнулся. Поднатужившись, я все же поднялся на ноги и сделал пробный шаг. Движение получилось неуверенным, как у пьяного батрака, который вывалился из шумного борделя, пропив заработанную монетку. Меня занесло в сторону, и я по чистой случайности избежал падения, широко расставив ноги. Тело не слушалось. Боль в груди стала невыносимой. Стиснув зубы, я выхватил топор из-за пояса, готовый броситься на кочевника.
Темноту разрезал подрагивающий луч света. Над пригорком у покосившегося забора выскочил мотоцикл с восседавшим на нем кетчером. Мотоциклист был облачен в кожаную косуху, на плечах красовались торчащие, как у ощетинившегося ежа, острые металлические шипы. Широкоскулую башку украшал огненно-рыжий ирокез. Кетчер, рыкнув двигателем своего байка, направил агрегат точно на Шамана.
Кочевник, припав на правое колено, вдавил приклад арбалета в плечо и нажал на спуск. Болт с огромной скоростью стартовал по направляющему ложу, вжикнул, стремглав устремившись к цели. Но кетчер оказался проворней. Бандит вильнул рулем, поддав газу мотору, и миновал смертоносный болт. Тот, со свистом разрезая прохладный ночной воздух, улетел прочь.
Звякнули стальные звенья, в руке бандита появилась внушающих размеров цепь. Он раскрутил ее над головой и будто заправский охотник, кидающий лассо, бросил в кочевника. Цепь, вращаясь как заведенная юла, стремительно приближалась к Шаману. Он среагировал молниеносно, отскочив в сторону. Цепь врылась в землю в паре шагов от упавшего на песок кочевника. Шаман перекатился и тут же вскочил, выхватывая из ножен на поясе искривленный клинок из кости катрана.
Но тут, словно из-под земли появился второй мотоцикл, ревя двигателем на возможных пределах. Управлял им широкоплечий кетчер, утопивший свой зад в истрепанное сиденье. Бандит в замусоленной кожаной безрукавке и оранжевой банданой на голове, размахивал кистеню. Тяжелая железная болванка, соединенная цепью с деревянной рукоятью, сильно приложилась о спину матерого шанти. Шаман вскрикнул и повалился на землю. Удар пришелся славный!
Цепь задней передачи мотоцикла, безустанно шелестя, вращала колесо на высоком протекторе, из-под которого вырывались вереницей комья земли. «Кожаная безрукавка» лихо развернул мотор, заходя на следующий вираж.
Ирокез, крича что-то нечленораздельное, направил пыхтящий выхлопными газами агрегат прямо на меня.