Геометрия любви: Банальный треугольник
— Ааа, оооо! — закричала горничная, столкнувшись с ней на повороте и роняя поднос. Чашки и блюдца покатились вниз по ступенькам. Тибби вслед за ними…
— Что с вами? Вы ушиблись? — засуетилась горничная. — Я сбегаю за администратором. Одну минутку! Мистер Долени!
Тибби побледнела, на этот раз от боли. Лодыжка распухала на глазах. «И зачем я сюда приехала!» — в который раз подумала она.
Из коридора-тоннеля появился немолодой поджарый служащий в форменном костюме отеля, застегнутом явно с признаками гениальной рассеянности — верхняя пуговица осталась без петли, а нижняя петля, соответственно, без пуговицы, — и семенящая за ним горничная.
— Миссис Тронфилд! Миссис Тронфилд! — начал администратор.
— Мисс! Торнфилд! — Каждое слово хлестало, как пощечина.
— Простите… мисс, мисс, конечно! — засуетился администратор. — О, как я мог ошибиться! Как я мог! Как я… Как вы себя чувствуете?
— Соответственно случаю, — сурово подняла брови Тибби. Потом неожиданно посмотрела в глаза подоспевшему из номера Питу и как-то просто, доверчиво произнесла: — Я, наверное, сломала ногу…
— Что же вы стоите? Скорее врача! Скорее! — Пит в отчаянии бросился к телефону.
— Тяжелый денек! — хмуро усмехнулся Брэд Дадсон, поднося к губам долгожданную сигарету. — Ладно, Глэдисон, я за кофе.
И Брэд вышел из кабинета, с трудом сдерживая желание хлопнуть дверью.
Авария — всегда тяжелый день в хирургии… За несколько лет практики доктор Глэдисон так и не привык к человеческой боли. В его сознании мелькали отдельные сцены, которые менялись с бешеной быстротой и складывались в один фильм. «Ужасов?» — подумал врач. Нет, самым чудовищным было то, что этот фильм был документальным.
— Ну, это уж слишком! — Его размышления прервал возмущенный возглас Брэда. — Там, в фойе, сидит… ну просто… сумасшедшая!
— Чего она хочет?
— Сама не знает! Скорее всего просто доказать всему миру, что она есть!
О да, рыжеволосую нарушительницу спокойствия было видно издалека. И слышно тоже!
— Я жертва этой несчастной аварии! У меня сломана нога! Я упала с лестницы! Это не ваше дело, где я умудрилась ее найти посреди проезжей части! А вот это вы видели? Это мазутные пятна! И вы считаете, я не пострадала от аварии?
Действительно сумасшедшая, да еще и ведьма, к тому же зацикленная на своей особе. Врач уже хотел было пройти мимо… Но вдруг почувствовал, что его словно толкнули в спину. Однако рядом никого не было. Он внезапно понял, что это за толчок! Эта энергия исходила от той, Рыжей. Однако, вдруг умолкнув, она покорно ждала решения своей судьбы, прижимая к лодыжке пакет со льдом. Весь ее взъерошенный вид говорил о том, что она терпеть не может все вокруг, но глаза… Они не требовали, не приказывали, не просили и не умоляли… Врач даже не успел понять, что особенного было во взгляде. Но он подумал, что, может, не такая уж она и вздорная, кто знает, может, есть причины, заставляющие вести себя именно так?
Он и не заметил, как подошел ближе.
— В чем дело, сестра Хэтс?
— Здесь что-то с ногой, а все врачи заняты — вы же знаете, на дороге из Хитроу авария.
— Отправьте ее в триста девятый бокс. Я сейчас буду.
Вокруг засуетились люди в халатах. Появилась каталка, и, несмотря на протесты, Тибби все же уложили и повезли куда-то по коридорам. В кабинете переложили на кушетку. Бокс, куда ее доставили, был просторный, светлый. На столе лежало несколько книг. Тибби осторожно встала и, прихрамывая и морщась от боли, подошла к ним. «Микрохирургия в вопросах и ответах», «Сложные случаи операций».
— Боже, что меня ждет! — протянула она, перелистав пару страниц. Услышав звук приближающихся шагов, Тибби быстро вернулась на место. Вошел доктор, тот самый, что забрал ее из приемного покоя.
Показалось, что кабинет заволокла легкая дымка, звуки стали чуть глуше. Или это кровь шумит в висках, как после глубокого ныряния? Или у нее сердцебиение от духоты и болевого шока? Человек в белом халате, прищурившись, смотрит на нее? Он ставит диагноз? Он оценивает ее внешность? Он раздевает ее взглядом? Чтобы осмотреть? Чтобы полечить? Или… Ох, похоже, Тибби сходит с ума. У нее тепловой удар. Лондонский климат оказал сокрушительное воздействие на ее богатырское здоровье. Доктор будет ее пользовать? Как? Как?
Он проверил бумаги и, оторвавшись наконец от них, спросил:
— Ну, что случилось? Ведь что-то случилось? — опомнился он под недоумевающим взглядом пациентки.
— Я, кажется, сломала ногу, — в который раз за этот безумный день повторила мисс Торнфилд.
— Не волнуйтесь, это не перелом, — успокоил ее доктор после непродолжительного обследования. Прикосновения его рук были нежными, мягкими, но в то же время уверенными. Тибби поймала себя на мысли, что ей не хочется, чтобы они прекращались. Еще сутки назад она поклялась, что никогда не позволит мужчине дотронуться до себя, и вот пожалуйста, едва к ее лодыжке прикоснулись горячие пальцы, как она растаяла.
Потому что ее бросало то в жар, то в холод. Судорожно сократились мышцы где-то внизу живота. Тибби покраснела. Сколько времени она не общалась со Стивом? Неужели она теперь не способна контролировать свое тело? Что оно о себе возомнило? Надо вцепиться в краешек клеенчатого ложа, чтобы ненароком не положить ладони на плечи этого чужого мужчины, не обнять его. Боже, до чего узкая и холодная кушетка… Слишком узкая, чтобы на ней могли поместиться двое…
Резко мотнула головой, стараясь отогнать наваждение. Сердце забилось быстрее, еще быстрее, еще и еще; она была вынуждена попытаться замедлить его бешеный ритм, прижав руку к груди. Но это не помогло. Кровь шумела в висках, щеки пылали.
— Наверное, это вывих. Для более точного диагноза нужен рентген. — Врач немного помолчал, выглянул в коридор, что-то прикидывая в уме, а потом продолжил: — Каталку не увезли? Молодцы! Пожалуй, еще успеем. Мистер Дадсон должен быть на месте.
Тибби не успела возразить. Человек в белом халате поднял ее на руки, и она оказалась не в силах сопротивляться. Наверное, от слабости и переживаний у нее закружилась голова — ведь с утра у нее во рту маковой росинки не было, да и переутомление еще никому не прибавляло сил. Она прикрыла глаза и опустила голову на плечо врача. Слабый аромат одеколона накрыл ее прохладной волной. Вздохнула, вспомнив Стива: он знал толк в духах, и запах дорогого парфюма долго оставался в квартире после его ухода. Как же она соскучилась по мужским запахам, мужскому телу, мужским рукам…
На каталке ее повезли по коридору.
— Эй, Брэд! Ты здесь? — прокричал санитар перед очередным кабинетом.
— Здесь! — Из-за стеллажей вынырнула согнутая спина в больничном халате. — Ну-с, что тут у нас? — Брэд пролистал карточку. — Подозрение на вывих. Нужен рентген… Ладно.
Через десять минут снимки были готовы. Дадсон даже не досушил их, проворчав что-то о бестактных сотрудниках, которые игнорируют его законное право на отдых. Тибби покатили обратно в кабинет с узкой холодной кушеткой.
— Все в порядке, простое растяжение. Неприятно, больно, но не смертельно. — Врач уже заканчивал бинтовать ногу. — Тугая повязка, холод несколько дней. Можете начинать ходить уже сейчас.
Тибби сразу же воспользовалась этим предложением и сделала пару шагов по кабинету. Бежать отсюда, скорее бежать — от его глаз, от его рук, от его голоса…
— Отлично. Погодите-ка, а что с другой ногой? Вы прихрамываете не на больную…
— К сожалению, они обе пострадали, — грустно сказала рыжая пациентка. — Вторую ногу я обожгла. И кажется, довольно сильно.
— Простите, мисс…
— Торнфилд.
— Очень приятно. Я доктор Дэниэл Глэдисон.
— Тибби, — спохватилась собеседница.
— Мне придется взглянуть и на эту вашу травму. — Доктор невольно нахмурился. — Только, боюсь, ткань могла прилипнуть к коже. В таких случаях мы не рискуем и просто обрезаем ее. — Доктор Глэдисон подошел к столу, нашел ножницы и обернулся, впервые пристально посмотрев на свою пациентку.