Куплю любовницу для мужа (СИ)

И, отдавшись на дешевых гостиничных простынях пару раз, одинокие замужние бегут домой. И, жаря картошку на кухне, не понимают, на кой черт они променяли страстные поцелуи на плиту и 1525-ю серию тупого сериала про ментов. Они не могут объяснить, почему они это делают. А я могу. И объясняю им, что они просто боятся остаться совсем одинокими. И они не осознают, что уже чудовищно одиноки. И что самый ужасный их кошмар давно уже превратился в реальную жизнь.
  
3 глава. Султан ее гарема
 
Ненавижу плакать на людях. Но и сдержать слезы не в состоянии. Я с такой силой вцепляюсь в покрывало на кровати, что пальцы сводит судорогой. Ведь это он обо мне говорил. Эта страшная пустота, эта зияющая дыра на том месте, где когда-то были яркие чувства — моя нынешняя жизнь. Просто я еще не решилась сама себе признаться в том, что давно уже одинокая замужняя.
— Знакомо, правда? — спрашивает Макс.
Молча киваю.
— Иди ко мне, моя бедная, маленькая, большая девочка, — шепчет он, обнимая меня.
Прижимаюсь к нему, ощущая каменные мышцы широкой груди, замираю в его жилистых руках, потому что мне сейчас просто необходимо прижаться к кому-то сильному и понимающему. Раньше таким был Гордей. Бывало, прижмусь к нему, когда грустно, утону в его сильных руках, вдохну такой родной мужской запах и сразу все кажется поправимым и не таким страшным. Гордей давно уже не обнимает меня так, как Макс сейчас. Закрываю глаза, и на миг мне кажется, что я снова с любимым мужем, и все, как раньше. Но в безмятежную тишину короткой паузы врывается голос Макса. И я вздрагиваю. Он не Гордей. Он хороший, понимающий, ласковый. Но он не мой муж! Боже, что я творю? Мы уже обнимаемся! Отстраняюсь от него и шепчу:
— Прости! Неловко как-то вышло.
— Да все в порядке, — улыбается он. — Кстати, открытый брак — это когда и мужчина и женщина имеют любовников. Твой муж явно не теряется, а с тобой-то что?
— А мне не нужно, — встаю с кровати и подхожу к зеркалу.
Оно отражает заплаканную печальную женщину с растрепанными волосами. Ужас какой! Совсем я что-то распустилась. Руками привожу прическу в порядок.
— Нет, так нельзя, — горячо возражает Макс. — И вообще с твоим подходом открытый брак — это бред, который закончится тем, что муж тебя бросит. И вместо примирения будет просто долгая агония брака.
— Ты странный психолог, Макс!
— Я — хороший психолог, Настя. Потому что волнуюсь за своих пациентов.
— А я уже твоя пациентка? — это звучит гораздо резче, чем хотелось.
Он обиженно поджимает губы и отворачивается. Да что со мной сегодня? Не женщина, а колючий взъерошенный ежик. Совершенно незнакомый человек возится со мной, хотя приглашали его не для этого. И потом, может быть, это как раз то, что мне сейчас нужно? Грамотный профессиональный совет и холодный взгляд со стороны? Я ведь совсем одна со своей бедой.
Подруг у меня нет. Я родилась в Оханске — крошечном городке в Пермском крае. В десять лет мама привезла меня в Москву, и меня приняли в МГАХ — хореографическую академию при Большом Театре. Подруг детства из родного Оханска я быстро растеряла. А в хореографическом все друг другу заклятые врагини, которые иногда сбиваются в стаи и дружат против остальных. У балетных почти нет друзей. Особенно когда одной с раннего возраста начинают давать ведущие роли, как мне, а другие танцуют лебедей на заднем плане. Вот тут-то ми-ми-ми заканчиваются и начинается битое стекло в пуантах перед премьерой. Поэтому лучше быть одной. Мама живет далеко, она так и осталась в Оханске. Отца я никогда не видела. Даже не знаю, кто он. Мама всегда злится, когда я пытаюсь хоть что-то узнать о нем. Да и не близки мы настолько, чтобы ей в жилетку плакаться. Так почему бы и не воспользоваться шансом, который так неожиданно подвернулся? Нужно только загладить неприятную шероховатость.
— Прости. Макс, я не хотела так…
— Ладно, проехали. Это тебе решать: буду ли я твоим психологом. Поверь: я не навязываюсь, но мне кажется, что в такой сложной ситуации одной тебе не выплыть.
— Согласна, — подхожу к кровати и протягиваю ему руку. — Мне, действительно, нужна помощь. Или хотя бы с кем-то поговорить. По рукам? Ты мне скажи только, сколько я тебе должна за беседу и вообще.
— Ух ты, деловая колбаса! — смеется он, пожимая мою руку. — Все меркантильное потом. Сейчас главное: это ты и наша стратегия поведения. Сядь-ка напротив меня, — он хлопает ладонью по покрывалу.
— Зачем?
— Да не бойся ты, — улыбается он. — Приставать не буду. Просто не спорь и сядь напротив.
Сажусь на кровать напротив него.
— Отлично! — Макс берет меня за ногу и начинает массировать ступню.
От его сильных длинных пальцев у меня по всему телу пробегают мурашки и из груди вырывается стон:
— Боже!
— А то! Это я уже начал работать и применяю свои личные методы. Расслабься, сейчас легче станет. Тебя всю так зажало, что я на это смотреть не могу. У меня аж челюсти сводит. Просто сиди тихо и наслаждайся. Так вот о твоей ситуации: сделать нужно по уму. Знаешь, для чего на самом деле женщины соглашаются на открытый брак? Потому что в глубине души надеются, что муж сходит налево, выпустит пар, а потом приковыляет обратно к супруге и падет в ножки. И будет бить себя пяткой в грудь, бормоча: "Прости, любимая, лучше тебя на свете нет". Признайся, что тоже думала об этом? — он одновременно сжимает все пальцы на моей правой ноге, и я, ойкнув, выдыхаю:
— Думала. Конечно же, да!
— Я так и понял. Но как этого добиться?
Хороший вопрос! Если бы я знала на него ответ!
— Не знаю я, Макс. Да и ни одна женщина не знает.
— Я знаю, Настя. Нужно контролировать его походы налево. Любовница должна быть проверенная, из своих. Чтобы грамотно поимела навар, но при этом не увела из семьи.
— И где такую взять? Мне дать объявление в интернете: "Куплю любовницу для мужа"?
— Зачем в интернете? — пожимает плечами он. — Я тебе найду до черта голодных провинциальных девочек, которые только приехали в Москву, мечтают зацепиться, обрасти связями, и, что главное: еще не успели заматереть и оборзеть. У тебя есть свои деньги, чтобы их малость стимулировать? Кроме того, что твой муж будет дарить им подарки?
— Да, у меня есть свой счет, о котором муж не знает. Там не так, чтобы много, но для такой цели должно хватить. На черный день заначку собирала.
— Это правильно. А то я, знаешь ли, полно видел таких дурочек, которые живя с богатым мужем, тратили все до последней копейки на шмотки и гулянки, а потом, когда их мужик находил новую красотку, оставались у разбитого корыта. Давай сделаем так: я завтра тебе позвоню и приведу девочек. Из тех, кто приходил пробоваться к нам в стриптиз-клуб, а их не взяли, потому что они красивые, но танцевать не умеют. У нас в клубе до чрезвычайности строгий отбор. Заведение очень дорогое. Поэтому просто извивы попой возле шеста не пройдут. Нужны настоящие танцовщицы экстра-класса, — он достает из кармана брюк телефон и протягивает мне: — Набирай свой номер.
Не знаю, почему говорят, что утро вечера мудренее. На следующее утро наша с Максом затея показалась мне какой-то нереальной. Вчера вечером, после нервов, коктейлей и слез, в интимной тишине гостевой комнаты пропитанного флюидами секса огромного дома, весь план Макса выглядел по-другому: как очень реалистичный выход из сложной ситуации. Но сейчас, в зыбком утреннем свете, который освещает мою просторную кухню, все это выглядит, как кино, не имеющее никакой связи с реальностью.
Яичница шипит на сковородке, разбрызгивая масло. В глубокой задумчивости едва не прохлопываю тот момент, когда нужно снимать глазунью с огня. Ее "глазики" уже начали светлеть и покрываться пленкой передержанного желтка. Поспешно снимаю сковородку с комфорки. Гордей терпеть не может, когда желток в глазунье не жидкий. Он это называет "слепой яичницей". Аккуратно перекладываю яичницу на тарелку и ставлю на стол перед Гордеем. Шепчу: