Дикий цветок
Только отъехав на достаточное расстояние от дома священника, Сара вздохнула с облегчением. Чем дальше, тем лучше. Незначительные на первый взгляд капризы судьбы могут привести ее дерзкий замысел к краху, а ее саму – к разоблачению. Этот страх, подобно хронической рези в желудке, ни на секунду не оставлял Сару в покое. Если в порту что-нибудь не заладится и негра поймают, то рано или поздно он сломается под ударами кнута и во всем признается. След выведет власти на нее. Сару вышлют обратно на Север, если не хуже. В любом случае она никого не сможет выдать. Девушка не знала имени агента, который под покровом ночи привел беглеца в сарай дома Седжвиков. Она не знала, где он прятался до того и какой дорогой пробирался к ней. Успех Подпольной железной дороги [12] зависел от скрытности и анонимности ее членов. Если Сару поймают, то она просто не сможет сообщить полиции сведений, ставящих под угрозу подпольную сеть тех, кто помогает рабам бежать в свободные штаты или страны, где нет рабства, такие как Канада и Мексика [13]. Если повезет и Господь будет на их стороне, негра, спрятавшегося под сиденьем экипажа, ночью погрузят на судно, отправляющееся в Монреаль.
Если ее арестуют и начнут спрашивать, как так получилось, что она избрала местом своей аболиционистской деятельности именно Виллоу-Гроув, ее ответ будет достаточно прост: Джессика Виндхем, одноклассница ее сестры, упомянула в разговоре об освобождающемся месте учительницы после того, как прежняя выйдет замуж и уедет с мужем в Техас. Виллоу-Гроув располагался в пределах так называемого Нижнего Юга. Разве мог кондуктор Подпольной железной дороги найти себе в Южной Каролине, в самом сердце рабовладельческих штатов, прикрытие лучшее, чем место учительницы в маленьком городке? Она скроет причастность к ее делу Джессики. Никто не узнает, что дочь одного из самых преуспевающих плантаторов не только предложила, но и добилась для нее этого места работы.
Мисс Виндхем знала о том, что вы являетесь кондуктором Подпольной железной дороги?
Конечно нет! Когда я узнала об освободившемся месте, то постаралась снискать ее расположение и упросить, ссылаясь на разбитое сердце, помочь мне получить место учительницы где-нибудь подальше от Массачусетса.
На самом деле Джессика была обо всем прекрасно осведомлена. Узнав о причастности Сары к группе прошедших специальное обучение приверженцев аболиционизма, намеревающихся проникнуть на Юг, Джессика предложила ей помочь добиться места учительницы. Эта работа стала бы идеальным прикрытием для подпольной деятельности Сары.
– Там есть маленький домик, в котором вы сможете жить. Он идеально подойдет для осуществления задуманного, – рассказывала Джессика. – Он принадлежит Первой пресвитерианской церкви и стоит на церковной земле за кладбищем. Только поэтому в нем никто не живет. Вокруг нет больше никакого жилья.
Сначала Сара отнеслась к предложению Джессики настороженно. Школа не скрывала антирабовладельческих взглядов своих учителей, и Сара подозревала Джессику в том, что ее богатый влиятельный отец специально послал свою дочь учиться туда для того, чтобы та собирала сведения о людях, которые помогают рабам бежать с Юга. Вскоре, впрочем, она убедилась, что ее подозрения безосновательны. Родители Джессики понятия не имеют, чему учат их дочь в бостонской школе. В противном случае они бы ни за что на свете не послали ее учиться туда. Что же до Джессики, то молоденькая девушка искренне, всем сердцем питала отвращение к рабству как к жестокому и аморальному социальному институту. Она относилась к своей цветной служанке Типпи как к лучшей подруге. Благодаря посредничеству Джессики Саре удалось добиться того, чтобы место в Виллоу-Гроув досталось именно ей. Однако Джессика с явным сожалением в голосе объяснила, что не сможет непосредственно ей помогать.
– Если папа узнает, что я во всем этом замешана, он пошлет Типпи работать на поля, – сказала она Саре.
Когда новая учительница лично познакомилась с Карсоном Виндхемом и разобралась, что же он за человек, опасения его дочери не показались ей излишними.
– Вы и так много для меня сделали, – заверила Сара. – Берегите Типпи.
Еще в школе-пансионе она объяснила Джессике, что Подпольная железная дорога не имеет никаких рельсов и вообще – не дорога вовсе. Это тайная сеть конспиративных пристанищ и домов, тропинок, по которым уводят с Юга на Север и дальше в Канаду беглых рабов. Другие тропки вели на юг в Мексику. Железнодорожная терминология придумана для того, чтобы обозначить обязанности храбрецов, помогающих беглым рабам. «Агентами» называли людей, просачивающихся на Юг с целью распространения аболиционистской литературы, встреч с местными противниками рабства и организации маршрутов следования, на которых располагались безопасные дома-убежища, находящиеся под присмотром «станционных смотрителей». Помимо «станций» эти дома называли «депо». Здесь беглецов ожидали отдых и еда. «Кондукторы» вели или везли сбежавший «груз» от одной «станции» к другой. Сару обучили роли «кондуктора».
Когда она сообщила о предложении Джессики «машинисту» (главе) их группы, тот полностью поддержал ее план. Он сказал, что в районе Виллоу-Гроув действует постоянный агент аболиционистов. Она не будет знать его имени на случай провала, но он будет знать, кем на самом деле является Сара Конклин, и с помощью паролей и шифров всегда сможет с ней связаться. Сара послала свое резюме совету попечителей школы. В ответ ей прислали письмо, в котором заочно, без собеседования закрепляли за Сарой место и поручали приступить к исполнению обязанностей в середине октября. Вскоре после этого девушка отправилась в путь, желая добраться до места и успеть обустроиться до того, как настанет время приниматься за работу. На пристани Чарльстона ее встретили Летти и преподобный Седжвик.
Седжвики были еще одной причиной, заставляющей Сару вести себя крайне осторожно. Если подозрения падут на нее, то тень неизбежно накроет священника и его дочь. А ведь эти люди не имеют ни малейшего понятия о том, что же она замышляет в уединенном домике позади кладбища. Девушка заранее выучила систему знаков и шифров, посредством которых должна была общаться с агентом. Поздно вечером в ее дверь стучали условленным стуком, а открыв, Сара находила шифрованные записки или странного вида знаки, выведенные на крыльце. Спустя всего несколько дней после того, как учительница вселилась в дом, на пороге появился негр-беглец, который прятался у нее до полуночи. После обмена условными сигналами посредством свечи в окне и масляной лампы в лесу, Сара провела беглеца за реку. Она также оставила на крыльце позади своего дома несколько шифрованных посланий.
Число успешных побегов в округе возросло, но никто, кажется, не связал это с ее приездом. «Грузопоток», впрочем, уменьшился в связи с наступлением зимы, перекрывшей маршруты следования дальше на север. С того времени, как судно, на котором плыла Сара, пришвартовалось в чарльстонском порту, прошло менее двух месяцев, однако они показались девушке целой жизнью.
– Эй, любезный, – едва шевеля губами, с тревогой в голосе произнесла Сара. – Впереди опасность. Набрось на голову платок и лежи тихо.
– Боже милосердный! – простонал «груз».
Стук копыт послышался из зарослей по одну сторону от дороги. С передней луки седла у каждого из появившихся всадников свисал скрученный кнут. Мужчины были при оружии. Один из них поднял руку. Сара тотчас же натянула поводья своего мерина. Дурман остановился. Девушка узнала квадратные плечи наиболее богато одетого из людей. Майкл Виндхем, брат Джессики.
Его арабский жеребец коснулся коленями экипажа Сары. Из-под широкополой плантаторской шляпы на нее уставились глаза, полные удивления, любопытства и восхищения. Сара почувствовала, как у нее по спине пробежали мурашки. Майкл во многом походил на своего отца.