Навстречу судьбе (СИ)

 — Сильный порыв ветра, — предположил Эзра и посмотрел на мокрое пятно на покрывале — кровать стояла как раз под окном.
 Берт пощупал матрас.
 — Насквозь. Здесь спать нельзя.
 — И что же делать? — вопросительный взгляд Эзры подталкивал к каким-то действиям. Берт уже хотел сказать, что сожалеет, и выпроводить гостя ночевать в холл, но вместо этого произнес:
 — Мы могли бы лечь на одной кровати.
 Сказал и испугался — кто знает, как воспримет такое предложение практически незнакомый человек.
 — Эм-м, я имею в виду только спать. — После уточнения стало еще хуже, Берт почувствовал себя идиотом под понимающим и чуть насмешливым взглядом Эзры.
 — Конечно, — мягко согласился тот, — только спать. Спасибо. Я постараюсь не доставлять хлопот.
 — Ванная комната там, — Берт махнул рукой в сторону неприметной двери возле входа, — надеюсь, зубная щетка у тебя есть? Полотенце могу дать, а вот запасной щетки нет, и бритва тоже одна. — Он посмотрел на небольшой рюкзак, который был у Эзры с собой, не похоже, что в нем много вещей.
 — Это не проблема. Спасибо.
 Повторенные многократно слова благодарности вызвали глухое раздражение. Берт понимал, что злится скорее на себя и на стечение обстоятельств, но ничего поделать не мог. Он отвернулся и принялся разбирать постель, аккуратно сложил покрывало по привычке именно так, как требовал педантичный отец, и швырнул его на стул. Некоторые привычки, тянущиеся из детства, бесили неимоверно, но были уже как бы частью его самого. Вторая подушка, к счастью, оказалась сухой — и то радость, что не придется спать на одной. И так ситуация глупее не придумаешь.
 Эзра вернулся подозрительно быстро. Берт кивнул на разостланную постель и пошел сам принимать душ, понадеявшись, что теплая вода смоет раздражение и вернет спокойствие. Ощущение близкой беды не отпускало.
 После душа и правда полегчало. Он насухо вытер свои короткие темные волосы, прошелся по ним расческой, скорее по привычке, чем по необходимости, и, замотавшись в полотенце, вышел в комнату, заранее ощущая неловкость — пижам у него не водилось. Но Эзра уже спал. Прижавшись спиной к стене, засунув сложенные ладони под подушку, он смешно хмурил брови и коротко вздыхал.
 Берт постоял несколько минут посреди комнаты, бездумно разглядывая спящего, а потом выключил свет и устроился рядом. Эзра сонно вздохнул и перевернулся на другой бок. Берт расслабился и закрыл глаза.
 Ему снился сон. Очень приятный сон. Берт даже улыбнулся: лето, старая ферма, запахи нагретой солнцем травы, скошенного сена и цветущей липы. Сердце защемило — то счастливое лето, одно из немногих, когда он мог еще чувствовать себя беззаботным ребенком. Липа. Ее запах все еще ощущался, отзываясь внутри щемящей ностальгией по прошлому.
 Сонная расслабленная нега отступала, а в настоящем Берт лежал, закинув ногу на постороннего парня, уткнувшись ему в затылок. Впору было выписать себе пару пинков и заставить побыстрее встать, пока Эзра не проснулся. Вместо этого Берт лежал и лениво размышлял о недавнем сне. Всему должны быть причины. Это он усвоил сызмальства. И это был один из нужных навыков, которыми оделил его отец, наравне с кучей бесполезных педантских привычек.
 Волосы у Эзры едва заметно пахли липовым цветом. Берт облегченно вздохнул — вот и разгадка. Хотя для парня странный выбор аромата, конечно, но это его личное дело. Берт осторожно и нехотя отодвинулся, встал, потянувшись. Эзра продолжал спать, но раскинулся теперь уже по всей постели. Почувствовал, наверное, свободу. Берт зачем-то еще постоял, разглядывая спящего, машинально отметил отсутствие щетины на волевом подбородке, потер свой и пошел бриться. Борода, да хоть бы и двухдневная щетина, делала его похожим на разбойника.
 Часть 2 
 Гость продрых почти до обеда. Берт успел сходить в кафетерий у главного корпуса, принести большой стакан кофе-латте и четыре круассана. Постоять рядом, сверля глазами спящего — по слухам пристального взгляда никто не выдерживал и просыпался, но на Эзру это не подействовало. Потом нехотя дойти до крыла администрации, чтобы убедиться, что в выходной даже отъявленные трудоголики на работу не выходят. Вернуться и со злости написать реферат, который потребуется только через две недели.
 Берт сидел за столом и читал учебник, попивая остывший кофе и делая пометки на полях — от дурной привычки фиксировать мысли отучиться никак не получалось.
 — Доброе утро.
 От неожиданности Берт выронил учебник и, чертыхнувшись, полез под стол. И только это спасло соню от язвительных комментариев. Похоже, тот и сам понял, что несколько злоупотребил гостеприимством, потому что голос звучал виновато:
 — Ох, сколько же я проспал! Прошу прощения за причиненные неудобства.
 Берт хмыкнул и промолчал. Эзра поспешно встал и принялся заправлять постель. «Лучше бы оделся сначала», — подумал Берт, не в силах отвести взгляд от почти полностью обнаженного тела. Трусы же можно не считать? Тело было нескладным. Одежда немного скрадывала худобу и некоторую непропорциональность, зато ее отсутствие демонстрировало гладкую кожу и неплохую мускулатуру под ней. Эзра наклонился, поправляя одеяло, и Берт поспешно отвернулся, почему-то вид чужих ягодиц, прикрытых тонким трикотажем, заставил щеки загореться лихорадочным румянцем. Задница была хороша. Этого Берт не мог не признать, но впал в задумчивость: с чего бы убежденному гетеросексуалу смущаться видом мужского зада?
 — Я, наверное, пойду.
 Берт обернулся и растерянно посмотрел на Эзру, уже одетого и неловко прижимающего к себе рюкзак.
 — Куда?
 — Должны же меня куда-то поселить, — пожал плечами Эзра и растянул губы в намеке на улыбку. Если бы Берт не смотрел пристально именно на губы, то и не заметил бы ничего.
 — Сегодня точно ничего не получится. Я утром ходил. Оставайся.
 — Мне очень неловко обременять своим присутствием…
 — У меня койка все равно свободная, — буркнул Берт, не сразу сообразив, как двусмысленно прозвучало приглашение. — Оставайся.