Под маской моего мужа (СИ)

Нет у меня вариантов. Лера либо моя бывшая жена, либо моя вдова. А значит, и не надо метаться. Всё!
За каким чёртом Георгу понадобилась именно она?! У него тьма возможностей, выбирай любую тёлку!
Рита оговорилась, что Дамир ему должен. Должен сумму, которой у них нет. А Лера — это те отступные, за которые он готов пойти на уступки. Почему?.. Разве женщина стоит таких денег? Бери любую похожую. За сумму в сотни… тысячи раз меньше. Какой смысл?
Нда?.. Какой умный совет. Почему же он не работает у меня? Давай, иди, бери любую похожую! Что, блять, за страдания юного Вертера под дверью конкретно этой?
Здесь всё непросто с Георгом… Какая-то мутная история. А может, он извращенец?? Говорят, их клинит на конкретной. Они становятся одержимы.
Но тогда получается — я тоже? М?
Меня не клинит… Я просто… теряю свою.
Задаю себе в тысячный раз вопрос: что тебе надо-то?
Вот всё, что было. Только со мной настоящим и по-настоящему. А это невозможно. Поэтому отрабатываем всё, что положено, дальше. Всё!!! Нет вариантов!
Слышу, как она тихо говорит по телефону. С кем?.. Живот болезненно напрягается от ревности. Но это же Лера. Она не такая… Не станет она троить во время ссоры. Ведь для неё это просто ссора? Если не ушла… Если вернулась сюда…
Смотрю на часы. Десять. До утра мне маяться ещё часов восемь. А потом? Потом опять маяться до вечера. Скорей бы уже, что ли, всё закончилось… Но команда дана «пилить медленно, а не рубить одним взмахом». Жестокие суки…
Сходить, что ли, подышать? Сигареты кончились. Кручу в пальцах последнюю. Да и бар пора пополнить. Надо же как-то выживать.
Сдёргиваю с кресла свою футболку. Натягиваю. Расчёсываю руками шевелюру. И только собираюсь на выход, как дверь спальни открывается. Мои лёгкие застывают. Сжимаю челюсти, чтобы не ляпнуть лишнего.
Кофейного цвета шёлковый вечерний комбинезон в пол с глубоким вырезом на груди. Мой взгляд скользит, оценивая детали. Яркий смоки айс на глазах и бледные, чуть припухшие губы. Блеск мерцает в тусклом свете ночника. Хороша… Даже слишком. Только вот… А я не понял… Это для кого?
— Куда? — вылетает из меня неконтролируемо.
Лера молча идёт мимо, не бросив на меня и взгляда. Слушаю размеренный стук каблуков. Мои глаза застывают на её идеальной заднице, что вызывающе и роскошно двигается под тяжёлым шёлком. Тончайшая ткань, струящаяся по бёдрам, не подразумевает трусиков, это очевидно. Член, напрягаясь, упирается в ширинку. Гася мучительный голодный стон, поправляю джинсы.
Эта женщина не представляет, насколько эффектна, всё время прячась в деловом стиле скромных костюмов или за домашними распашонками. Нет, мне вставляют и её полудетские распашонки, и хорошо сидящие на ней брючные костюмы. А такой я видел её всего-то пару раз…
Ещё раз растерянно смотрю на время — и не вижу ничего. Перед глазами кадры с её соблазнительно двигающейся под кофейной тканью задницей.
Куда собралась-то?..
— Лера!
Входная дверь хлопает. Вместе с этим хлопком на меня обрушивается понимание, что моя жена куда-то поехала в ночь, когда мы в ссоре. А подружек у неё здесь нет… Да и к отцу она ни за что не поедет добровольно. Подлетаю к окну и наблюдаю, как она садится в тачку Георга. Дверь ей открывает водитель…
Разминаю рукой горло, сжатое в приступе удушья.
Лер… ты чего творишь?
  
Глава 13 — Друг
 
Сидя перед зеркалом, как робот расчесываю волосы. Волосы у меня как у мамы — каштановые, густые. Я помню из детства, как мама подолгу расчесывала так свои, сидя перед зеркалом, а я, крутясь рядом, играла с ее косметикой, драгоценностями… И я медленно веду гребнем по влажным волосам, имитируя ее движения… Мне так не хватает сейчас мамы…
В какое-то мгновение меня в очередной раз срывает. Бросаю все, падая лицом в подушку, гася ей рыдания.
Рома, Ромочка… Пожалуйста… Пусть все это окажется сном… ты так нужен мне… мне так нужны твои руки… тепло твоё… твоё тело… улыбка… твой голос… Просто иди сюда и исправь все. Пожалуйста!
Это короткие приступы слабости. Потом слезы резко высыхают. И я внутри высыхаю вместе с ними, чувствуя только горечь и равнодушие. Никогда я не чувствовала себя так уязвимо, как сейчас. Быть может, только после смерти мамы. Когда вдруг осталась одна. Нет, людей было вокруг много, но внутри меня никого не было. И вот сейчас тоже самое. Мой родной человек испаряется из меня, просыпается сквозь меня, как песок сквозь решето.
Зачем это все происходит? Почему?
Всю прошлую ночь я прождала, что он придет, что прикоснется, что покается за сказанное… И в этом полубреду-полусне кое-как дотянула до утра. Не пришел.
Моё презрение к нему неконтролируемо растет. Или не к нему. Не знаю, кто там теперь в теле моего мужа.
Вне дома дышится и легче, но и тревожнее. Словно что-то важное осталось дома. Все время тянет обратно. Но возвращаться очень тяжело. А не вернуться — невозможно. Меня тянет домой вопреки всякой логике. Просто увидеть, что он все еще там. Что все разрушено еще не до конца. Но я возвращаюсь и становится только тяжелей, потому что он не спешит ничего налаживать между нами. Мне душно и тошно.
Я снова одна. Хотя он так близко. Слышу, как он движется по гостиной. Как что-то там падает, гремит, бьется время от времени. Что с тобой происходит, родной? Ведь что-то происходит…
Могу выйти к нему сама и обнять. Но вот беда, разве это он? Я заглядываю в его глаза и вижу там другого человека. А своего отыскать не могу. Этому человеку не надо, чтобы я подходила и все налаживала. Да я и не уверенна, что способна перешагнуть через сказанное. Этот человек не хочет того ребенка, что сделал. Как через такое перешагнуть?
Меня снова окатывает презрением к нему. В груди выхолаживается. Беру себя в руки.
Еще один день зареванной появляться перед Георгом — это уже неприлично. Он и так не работает со мной, а нянчится. Делаю себе гелевые лепестки с ментолом под глаза. Не буду больше рыдать.
Пусть идёт к черту!
Я получу хороший гонорар за проект Георга и выкручусь сама, если вдруг ребенок оказался для него проблемой. Переворачиваю нашу свадебную фотку на тумбочке изображением вниз.
Очень хочется есть.
Но выйти туда, к нему в гостиную, я не могу. От того, человека, что смотрит на меня из глаз моего мужа меня трясет так, словно он убил его. Лишил меня его! Боюсь не удержаться и воткнуть в него пару ножей в ответ. Сейчас, когда эмоции неконтролируемо поглощают меня, смогу запросто! Пусть только посмеет открыть рот и сказать еще что-нибудь.
Желудок урчит. Сглатываю слюну. Совершенно игнорируя моё внутреннее горе и злость, мой беременный организм как никогда требует внимания. Мне хочется оливок… горячего расплавленного сыра… и почему-то мяты.
Заказать ужин?
Или вырваться из этого тяжелого места и поужинать где-то?
Наверное, я хочу проветриться.
И выглядеть хочу на все сто. Надо признаться, моя самооценка вдруг сильно потекла после того, как мой муж вдруг так изменился ко мне. Очень долго разглядываю висящие в шкафу вещи. Выбираю кофейного цвета вечерний комбинезон, который еще ни разу не осмелилась надеть. Потому что ни бюст, ни трусики под него нельзя… Ткань слишком тонкая и обтягивает как вторая кожа. А вот брючины широкие, стилизованные под длинную юбку. Снимая всё, разглядываю себя голую в зеркало, ища изменений. Крошечные, но есть. Грудь как перед месячными отекла и увеличилась на размер. И о-о-очень чувствительная! Сжимаю ее руками, закатывая от удовольствия глаза. С такой роскошной можно рискнуть и без бюста. Губы чуть припухли тоже. А скулы обострились. И правда копия мамы теперь!
Мама умела выглядеть эффектно! Гораздо дороже и грациознее, чем Рита. Мне бы тоже хотелось…
Решительно вытаскиваю комбинезон! И туфли на шпильках, что тоже не надевала ни разу.
Не торопясь растушевываю дымчатые тени по векам, чтобы скрыть следы слёз.
Экран телефона мерцает. Вызов.