Караоке вдвоем: Хмельная страсть

На другой день они проспали все на свете, как загулявшие за полночь школяры. Павел помнил осуждающий взгляд заведующего учебной частью. Весь педагогический состав уже откуда-то знал о том, что Павел и Маша стали близки, и чувство коллективной ответственности за судьбу товарищей не позволяло им пройти мимо этого события. Ведь преподаватель должен во всем являть собой пример для учащихся — как в работе, так и в бытовой повседневности.
— Если это любовь, то она должна быть оформлена как положено и не должна являться причиной опоздания на работу! — убежденно подвел итог обсуждения заведующий учебной частью.
Как ни странно, Павел был с ним согласен. А Маша чинно встала со своего места и пообещала старшим товарищам, что больше такое не повторится. Действительно. Такое больше не повторилось. Они расписались, и последующая их жизнь только подтвердила дальновидность членов педагогического совета: любовь, иногда ненадолго скрывавшаяся где-то среди улиц, коридоров, стен, исчезавшая было в мутном сумраке бытовых джунглей, каждый раз возвращалась в их дом. С ними случались неприятности и похлеще, чем вызов на педсовет. Но оба точно знали — любовь ждет своего часа, она жива, она здорова, она полна сил, и она вернется…
На следующий день утром в дверь номера супругов позвонили Толик с Симоной. Павел пошушукался с ними в прихожей и провел их в комнату.
Маша сидела на балконе с беленьким пластмассовым козырьком на носу и довольно жмурилась на солнышке. Тело ее защищал крем для загара, предусмотрительно нанесенный заботливыми руками Павла. В Машиной позе были умиротворение и покой: никакие душевные смуты не тревожили ее, в голове тихо проплывали размытые видения минувшей ночи. Нежные руки Павла все еще скользили по ее коже, не оставляя без ласкового внимания ни одного миллиметра. Услышав голоса, она повернула голову и удивленно посмотрела на вошедших. Лица у всех были серьезными.
— Маша! — торжественно произнес Павел, опускаясь на одно колено. — Предлагаю тебе руку и сердце.
Он склонил перед Машей голову. Симона заулыбалась. Во все глаза она смотрела на представление. Толик, подпирая плечом дверной проем, тоже с интересом взирал на супружескую пару.
Маша еще более удивленно приоткрыла глаза, выплывая из блаженной расслабленности, и уставилась на коленопреклоненного мужа. Наблюдая в последние дни секретные действия за своей спиной, она догадывалась, что друзья, и в первую очередь Павел, что-то замышляют, но не могла понять, что именно. Теперь кое-что начало проясняться. Маша обвела взглядом компанию, постепенно понимая, в чем дело. Ну конечно! Их серебряная свадьба! Двадцать пять лет прошло с тех пор, как они с Павлом стали мужем и женой. И Павел решил сделать ей сюрприз — устроить здесь, в Египте, праздник по этому поводу. И ведь молчал, коварный лис! Но какая великолепная идея! И товарищей привлек! Что ж, ей остается только поддержать игру и принять в ней самое горячее участие. Тем более что ее роль, кажется, главная!
— А что я должна делать? — спросила Маша, мягко поднимаясь с кресла и набрасывая на плечи свой любимый халатик с драконами. В ее движениях было столько грации и изящества, что Толик аж восхищенно прищелкнул языком и подался вперед, на что Симона слегка похлопала его по плечу, призывая не выпадать из реальности. Павел же, напротив, порозовел от гордости за свою избранницу — самая неотразимая и желанная… Даже с этим белым козырьком на облупленном носу.
Вечером в арендованном Милой зале «Динерс-клаб» проходила церемония торжественного бракосочетания. Среди приглашенных были все члены санкт-петербургского рейса. Стараниями Милы зал был приведен в состояние, привычное для русского культурного сообщества. Разноцветные шарики. На стенах — шутливые пожелания «молодым». У каждого в руках сценарий торжества. И вот солидный тамада уже репетирует свою речь и забавные реплики.
Мила отнеслась к этому экзотическому мероприятию со всей ответственностью. Невзирая на расходы, все же доставила православного батюшку из самой Александрии! Было похоже, что сейчас она решила превзойти самое себя…
— Обязательно нужен девичник, — настаивала накануне торжества Симона, привлеченная Милой в качестве эксперта по современной русской свадебной культуре.
— А мальчишник?! — не отставал от подруги Толик, также привлеченный к подготовке, но уже в качестве эксперта культурных запросов мужской части россиян.
— Кроме того, непременно свадебное платье, фата и все, что положено! — уточнила Симона свое видение.
— А Павел должен быть в смокинге! — добавил Толик.
— Дорогие мои, — успокаивала их Мила. — Это все будет. Вы мне присоветуйте мелочи, до которых мне не додуматься без вашей помощи! Чтобы… как в сказке!
Головы экспертов склонились к середине стола, за которым проходил стратегический совет, и начался форменный мозговой штурм. Когда полет фантазии заносил советчиков высоко в облака или в область совсем уж экзотических фантазий, Мила их не прерывала, а извлекала рациональные зерна из любого безрассудного предложения.
— Голуби не помешают… белые… штук сто!
— Будут голуби! — согласно кивала Мила Симоне. — Из Александрии. Вместе с батюшкой!
— И цыгане! — несло Симону.
— А как без цыган? Трио «Ромалэ»! — Тут Мила лукаво подмигнула Толику и раскраснелась. — В лепешку расшибусь, а доставлю!
Симона уважительно посмотрела на Милу, отдавая должное ее высокому профессионализму, и перевела взгляд на Толика — как ему эти красноречивые стрелы красавицы? Впрочем, Мила стреляла глазками вхолостую: Толик непробиваемо ерошил волосы и азартно размахивал ручищами, силясь произвести на свет что-нибудь сногсшибательное. Симона успокоилась.
Наступил вечер. Это был торжественный вечер. Под музыку и аплодисменты Павел и Маша вошли в зал. Православный батюшка в парадном одеянии встречал «молодых». Торжественное венчание прошло в полной тишине, не нарушаемой даже шепотом присутствующих. Когда Павел надел на Машин палец колечко, бразды правления взял в свои руки тамада. Батюшка хлопнул рюмку и занял почетное место возле «жениха» и «невесты». Было весело, и было сказано много хороших слов. Выпущено много голубей и воздушных шариков. Звучали гитарные переборы, пели цыгане. Время летело незаметно, иногда, правда, совершенно останавливаясь. Павел смотрел на Машу и не мог дождаться, когда же они останутся вдвоем. То, что торжество удалось, было совершенно точно.
— Давай сбежим отсюда? — поймав в какой-то момент отрешенный взгляд «жениха», прошептала ему на ухо Маша.
— Ты что?! Такие деньги заплачены! — пришел в себя Павел.
— Ничего, бог с ними, с деньгами…
«Новобрачные» тихонько поднялись и, стараясь по возможности не привлекать ничьего внимания, выскользнули из зала и нырнули в подкатившее к входу такси.
В дверях номера Павел взял Машу на руки и, перенеся через порог, бережно поставил на пол. Дверь за женатиками закрылась. Тишина, обнявшая их, нарушалась чуть слышным бормотанием телевизора, который утром забыли выключить.
— Джаст мэррид! — прошептала Маша на ухо Павлу и горячо поцеловала его в губы. Павел осторожно снял с Маши фату и проскочил мимо нее в комнату.
— Вот, примерь! — протянул он вошедшей следом супруге припрятанный под кроватью нарядный сверток.
— Что это? — опешила Маша. Сюрпризы не кончились?
Павел заулыбался:
— Давай, давай! Разворачивай!
Пока она разворачивала пакет, Павел приобнял ее за талию и положил ей голову на плечо.
— Ой, что это? — Маша повертела в руках непонятную красивую вещицу. Что-то невесомое и полупрозрачное.
— Вот так это носится. — Павел расправил паранджу и надел ее на Машу. Она хихикнула и подбежала к зеркалу. Из зеркала на нее призрачно смотрела сказочная красавица, черты лица которой скрывала тонкая ткань.