Встреча

И мгновенно собственные проблемы отступили в душе Августы. Ее охватила глубокая безнадежная печаль. Укрепляющий чай для Салли варили из сока опиумного мака. И то, что сегодня она попросила приготовить его чуть ли не с утра, означало лишь одно: боли усилились.
Августа взяла хрупкую тонкую руку Салли, крепко сжала ее… Обе молчали.
Потом Августа поднялась и пошла к Скраггзу, чтобы передать ему просьбу хозяйки.
— Мне бы следовало ее выпороть, чтобы она неделю не могла ездить верхом. Ее вообще стоило бы запереть и не разрешать никуда выходить без сопровождающего. Эта женщина — просто кошмар! Она безусловно превратит мою жизнь в настоящий ад! — Гарри метался по небольшой библиотеке Салли, потом, чуть не налетев на книжный шкаф, резко развернулся и снова подошел к своей приятельнице.
— О, зато она сделает твою жизнь поистине интересной! — Салли отлила шерри из бокала, даже не пытаясь скрыть ласковой улыбки. — Вокруг Августы вечно что-то происходит, и это замечательно!
Гарри раздраженно ударил ладонью по серому мрамору каминной полки:
— Ничего себе — замечательно! Да от этого можно с ума сойти!
— Ну-ну, Гарри, успокойся. Я все тебе рассказала только потому, что ты, как безумный, требовал объяснить происходящее и я испугалась, что ты начнешь выяснять все сам. Впрочем, если уж ты начинаешь что-либо выяснять, то обычно получаешь искомый ответ. Так что я просто сэкономила твое время.
— Августа должна вскоре стать моей женой, и я имею право знать, что у нее на уме, черт побери!
— Да? Ну что ж, теперь ты знаешь и должен смириться. Ты ни в коем случае не должен вмешиваться в эту историю, понимаешь? Для Августы выплата долга — вопрос чести, она бы страшно огорчилась, если бы ты все решил за нее.
— Дело чести? Какое отношение к чести имеет случившееся? Она по собственному легкомыслию пошла наперекор моим пожеланиям, флиртуя с Лавджоем, и угодила в ловушку.
— Августа уже поняла, что вела себя неосторожно и безрассудно. Ей вовсе не нужны твои нравоучения. Это же обычный карточный долг, Гарри. Его нужно выплатить. Дай же ей поступить по-своему. Ты ведь не хочешь уязвить ее гордость, не правда ли?
— Нет, это совершенно невыносимо! — Гарри внезапно остановился и задумчиво уставился на свою старинную приятельницу. — Салли, не могу же я сидеть сложа руки! Я должен сам поговорить с Лавджоем.
— Ни в коем случае.
— Муж отвечает за карточные долги своей жены, — напомнил ей Гарри.
— Августа пока еще не жена тебе. Пусть она сама все уладит. Ничего, эта история скоро кончится, и, уверяю тебя, Августа получит хороший урок.
— Если бы! Что-то не верится, — пробормотал Гарри. — Черт бы побрал этого Лавджоя! Он же прекрасно понимал, что делает.
Салли ненадолго задумалась.
— Да, я, пожалуй, тоже так считаю. И Августа в итоге пришла к тому же выводу. Она очень неглупа… По-моему, Лавджой отнюдь не случайно задал ей вопрос о брате именно в тот момент, когда она уже собиралась встать из-за стола и вернуться в зал. Если уж чем-то можно было полностью отвлечь ее внимание, так это разговором о невиновности Ричарда.
Гарри рассеянно пригладил рукой волосы:
— Они были, видимо, очень близки с безрассудным мальчишкой?
— Да, и он остался единственным по-настоящему родным ей человеком после гибели их родителей. Она обожала брата. И никогда ни на минуту не сомневалась в его невиновности, в его неспособности стать предателем! Она все на свете готова была отдать, лишь бы смыть позорное пятно с его имени.
— Судя по всему, Ричард Баллинджер был, подобно своему отцу, совершенно неуправляемым и чрезвычайно беспечным малым… — Гарри, перестав мерить шагами комнату, стоял у окна. Уже было далеко за полночь, шел дождь. «Интересно, Августа успокоилась, уплатив свой карточный долг?»— Он вполне мог оказаться вовлеченным в какую-то серьезную игру просто потому, что искал приключений. Возможно, он даже не подозревал, чем обернутся его поступки.
— Представители этой ветви семейства Баллинджеров всегда отличались некоторым безрассудством, однако никто и никогда не мог бы обвинить ни одного из них в предательстве. И честное слово, Баллинджеры всегда яростно защищали собственную честь.
— Говорят, при нем тогда обнаружили какие-то бумаги?
— Да, говорят… — Салли помолчала. — Это ведь Августа нашла его на дороге, ты разве не знал? Она услышала выстрел — за городом звуки разносятся далеко — и сразу выбежала из дома. Ричард умер у нее на руках.
— Господи!
— А те документы обнаружил представитель городского магистрата, присланный расследовать дело об убийстве. И как только о бумагах стало известно, сэр Томас постарался замять дело, использовав свои общественные связи. Однако и его влияния не хватило, чтобы сдержать сплетни. Впрочем, теперь прошло уже два года, и люди понемногу забыли об этом случае.
— Ну и сукин сын!
— Кто? Лавджой? — Как всегда, Салли без особого труда догадалась, о ком думает Гарри. — Да, действительно. Впрочем, в нашем обществе таких немало. И очень часто их жертвами становятся в чем-то уязвимые молодые женщины. Тебе это прекрасно известно, Гарри. Но повторяю, Августа намерена сама постоять за себя. И как я уже сказала, случившееся послужило ей хорошим уроком.
— Да ничего подобного, черт меня побери! — вздохнул Гарри. Однако решение он уже принял. — Хорошо, я позволю Августе самой выплатить этот дурацкий долг и прийти в себя, постараюсь также ничем не уязвить ее гордость…
— А потом? — вопросительно подняла бровь Салли.
— А потом я немного побеседую с Лавджоем лично.
— Я, в общем-то, так и думала. Между прочим, у тебя есть возможность кое-что сделать для Августы. Надеюсь, ты сделаешь это с удовольствием.
— Что же? — посмотрел на нее Гарри.
Салли улыбнулась, взяла в руки бархатный мешочек со столика возле ее кресла, и распустила завязки. Ожерелье блеснуло у нее на ладони.
— Наверное, тебе было бы приятно выкупить это ожерелье.
— Так оно все еще у тебя? А я считал, что ты его уже отослала ювелиру.
— Августа ничего не знает, я сама одолжила ей деньги. — Салли пожала плечами. — В сущности, это был единственный выход…
— Просто тебе стало жаль ее, девчонке пришлось бы навсегда расстаться со своим ожерельем!
— Нет, просто оно не стоит тысячи фунтов, — спокойно возразила Салли. — Это подделка.
— Подделка?! Ты уверена?
Гарри подошел к Салли и взял у нее ожерелье. Потом стал внимательно изучать его на свету. Салли оказалась права. Красные камни сверкали, однако в их глубине не было настоящего огня.
— Да, абсолютно уверена. Поверь, я хорошо разбираюсь в драгоценных камнях, Гарри. Но бедняжка Августа не сомневается, что камни настоящие, и я не хотела ее огорчать. Эта вещица очень дорога ей как память о матери.
— Я знаю. — Гарри опустил украшение в бархатный мешочек и задумчиво нахмурился. — Полагаю, ее братец заложил настоящие рубины, когда покупал себе офицерский чин.
— Вовсе необязательно. Ювелирная работа просто великолепная. Это безусловно старинный мастер. Возможно, поддельное ожерелье изготовлено давным-давно. Я подозреваю, что некогда, два-три поколения назад, кому-то из Баллинджеров пришлось продать настоящие рубины — нортамберлендские Баллинджеры всегда жили исключительно за счет своего ума и талантов, а особого богатства в семье не было.
— Ясно. — Гарри сжал в руке бархатный мешочек. — Итак, я должен тебе тысячу фунтов за жалкие побрякушки из фальшивых рубинов и бриллиантов?
— Совершенно верно. — Салли засмеялась, — Ах, Гарри, как хорошо, что все обошлось! Я, например, страшно довольна.
— Рад, что хоть кто-то в данном случае остался доволен.
 Глава 6 
  
Августа — в изумрудно-зеленом платье, такого же цвета длинных перчатках и с зеленым пером в прическе — замерла, не в силах вымолвить ни слова… Здесь, в фойе театра, ей наконец-то удалось загнать в угол Лавджоя, за которым долго охотилась. Но теперь она никак не могла поверить тому, что он ей сказал минуту назад.