Билет в 1812 (СИ)

— Ого, кто-то похозяйничал, — удивилась Женевьева. Наверняка те статисты, которые гнались за нами. Теперь я точно не найду, куда сунула шкатулку.
Здесь всё не так, как было. Странно, что они здесь искали?
— Думается, что у них тут где-то бутылка была припрятана. Спьяну забыли ребята, куда её засунули, вот и пошуровали, — выдвинула свою версию Зинаида, — а может, кто из киношников приблизил обстановку к реалиям фильма.
— Не думаю, чтобы им разрешили навести такой беспорядок в музее, — парировала я. Смотрите, ваза разбитая, — я подняла один из осколков с клеймом на нём, — ничего себе, «Императорский фарфоровый завод»! Стоит такая вазочка уйму рубликов и в валюте не хило! Клеймо-то настоящее.
Киношники, я думаю, здесь не причём. Что-то тут неладно.
Пока я высказывала своё мнение, Муська обежав комнату по периметру и обнюхав всё, что возможно, юркнула под диван, на котором валялось смятое платье.
— Муся, Мусенька, детка, ты куда? — забеспокоилась Зинаида, опустившись на колени, она постаралась добраться до своей любимицы, — ничего себе, кажется, я нашла шкатулку.
Протиснувшись вслед за кошкой, Зинаида вытащила на свет божий нашу пропажу:
— Вот, — подруга с гордостью продемонстрировала находку.
— Слава богу, хоть с одним делом расправились, — с облегчением вздохнула Женевьева, — что дальше?
— Мы, вроде, решили переодеться, — вздохнув, я присела в кресло, чтобы тут же вскочить обратно, — чёрт, что там? — возмутилась я, вытягивая из-под подушки какой-то свёрток.
— Что нашла? — поинтересовалась Зинаида, — дай гляну.
Я протянула находку. Женевьева с любопытством уставилась на неё:
— Давай, разворачивай!
Зинаида, развязав бечёвку, развернула рогожку, бросив ту на пол. Взору предстал набор серебряных с затейливым узором столовых ложек.
— Ничего себе сюрприз! Кто же их забыл? — Зинаида изобразила кипучую мыслительную деятельность.
— Может, по сценарию так задумано, — высказала своё мнение Женевьева, — представьте себе, Москва. На дворе одна тысяча восемьсот двенадцатый год.
Французы на подходе к городу, жители в спешке покидают свои жилища.
— Зачем? — встряла Зинаида.
— Ну, ты и невежа гремучая, — парировала Жека, не знать отечественной истории. Поясняю, в 1812 году войска Наполеона вторглись в Россию, вошли в Москву, а затем зачем-то спалили её. Вот жители и побежали кто куда от греха подальше. Мы же читали дневник моего деда. Забыли? — возмутилась Женевьева, — вот я и представила, что Бондарчук младший решил пойти по стопам своего знаменитого отца и снять римейк «Войны и мира». Смотрите, всё как раз под описание подходит. Особняк есть?
Мы дружно кивнули.
— Так вот, он как раз подходит под описание московских усадеб начала девятнадцатого века. Гляньте, мебель точно такая, какой и должна быть, одежда, помните тех двух мужиков, тоже по стилю катит. Как вам моя версия?
— Возможно, ты и права, — задумчиво покачав головой, согласилась Зинаида, — тогда давайте вливаться в дружный съёмочный коллектив. Кто-то говорил, что видел подходящие костюмчики.
— Этим кто-то была ты. Так что и карты тебе в руки, — подначила подругу.
— Ладно, замнём для ясности. Идёмте соответствовать образу.
Зинаида, оглянувшись, вышла в соседнюю комнату, затем направилась к лестнице и мы поднялись на второй этаж, где должны были находиться, по нашему разумению, спальни и, конечно же, платяные шкафы, заполненные так необходимыми нам шмотками.
Поплутав минут пять, мы эти самые шкафы обнаружили. Распахнув один из них, нашли уйму женских платьев самых разнообразных фасонов.
— Во, смотрите, сколько всего. Налетай, — Зинаида схватила первое попавшееся и приложила к себе, — ну, как?
Женевьева, не удержавшись, засмеялась.
— Видела бы ты себя в зеркале!
— А что? Платьишко вроде бы ничё, — возмутилась та.
Женевьева подвела Зинаиду к трюмо.
— Платьице-то, действительно, ничего, но вот макияж подкачал, — Жэка снова засмеялась, — в таком виде только пьяных мужиков соблазнять, всё равно ничего не заметят. Им как раз подойдёт. Иди, умойся.
Действительно, после всех подземных приключений Зинаида выглядела не лучшим образом. Недаром Муська всё время с подозрением косилась на неё.
Впрочем, остальные члены нашей преступной группировки выглядели не лучшим образом.
— Идёмте, подруженьки мои драгоценные, приводить себя в порядок, — предложила я, — найти бы место, где умыться.
— А чего искать? Я тут прудик неподалёку видела, — Женевьва направилась к выходу.
— Раз нет ничего лучше, идём топиться, — согласилась Зинаида.
Мы спустились в парк, нашли водоём и минут через пятнадцать вновь примеряли обновки. Интересно, как это носили? Одной тут не справиться, рюшечки, оборочки, пояски какие-то, ленточки, платки, шали, ридикюли и ещё чёрти что. Наконец, нам удалось справиться с переодеванием. Красота неописуемая, поскольку описывать было нечего. Три тётки в нелепых нарядах со шкатулкой в руках. Наверное, Бондарчуку понравится.
— Ну, с богом! Поехали, — Зинаида первой направилась к выходу.
— Стоп, девочки, — пришлось мне прервать поход в неизвестность, — думается, что шкатулочку стоит где-нибудь припрятать, слишком уж она не вписывается в образ.
— А что, дельная мысль, — согласилась Женевьева, — кое-кого может заинтересовать её содержимое. Мне тоже кажется, лучше вернуть её обратно.
— Тогда в подвал?
— Идём!
Мы вновь спустились в подземелье, нашли нишу, из которой не так давно извлекли шкатулку. Положили её на место и как могли, замаскировали.
Поднимаясь по лестнице, обернулась, и мне показалось, что я вновь увидела тех же людей в старинной одежде. Молодой человек, так понравившейся Зинаиде, улыбнулся, помахал на прощанье рукой. Прошелестел лёгкий ветерок, нежно коснувшись моих волос и тут же опал лёгким шёпотом:
— Удачи и ничего не бойтесь. Верьте тому, что прочитали.
Ничего себе видения и не только, теперь вот и слуховые галлюцинации присоединились.
Ничего не сказав подругам, присоединилась к ним.
— Идём в кино сниматься, — я подтолкнула их к выходу.
Вот и парк, всё тот же парк, только никакой съёмочной группы поблизости не наблюдалось. В глубине догорал какой-то сарай. Выглянув на улицу, также никого там не обнаружили. Зинаида задумчиво посмотрела на нас и глубокомысленно произнесла:
— Что-то тут не так! Киношники где? — и тут же, не дожидаясь ответа, продолжила, — нет, киношников. А мы вырядились как дуры. Увидит кто, точно санитарку вызовут. Пошли назад переодеваться.
— Подожди, подожди, — остудила я подругу, может ты заметила, что не только киношников нет, но машин также, нет и асфальта, связи нет, — я показала свой молчаливый мобильник, — в одном ты права, здесь что-то не так.
— Девушки-подружки, а вы заметили, что не видно никаких проводов, — вставила веское слово Женевьева, — а ещё, гляньте, вчера напротив музея возвышался торговый центр «Ашан», а сегодня и он исчез.
Наше внимание привлёк одинокий всадник, показавшийся из-за угла.
— Смотрите, мужик на лошади, — Зинаида сделал попытку выйти из калитки и остановить всадника.
Я едва успела схватить её за рукав.
— Стой, ненормальная. Ты куда намылилась?
— Отвянь, Машка. Сейчас бы узнали, что происходит, — с грустью провожая взглядом удалявшегося наездника, отчитала меня Зинаида, — всё время ты не вовремя влезешь.
— Да уж, Зина, с тобой явно во что-нибудь вляпаешься. Ты знакома с тем дяденькой на лошади? То-то же, нет. Кто он и откуда мы не знаем, а с вопросами лезем.
Зинаида заметно скисла:
— Я всё же не оставляю версии о съёмках. Видели, статист проскакал.
Опаздывает. По всей видимости, там, куда он отправился, вся съёмочная группа и находится. Айда за ним!
— За ним, так за ним. Как скажешь, — мы, осторожно приоткрыв калитку, выскользнули на улицу.
Точно, что-то здесь происходит. Куда «Ашан» делся»? Где близлежащие высотки? Исчезло, всё исчезло! Поминутно оглядываясь, в надежде найти местного аборигена, мы потихоньку продвигались по улице. Впереди замаячила нелепая женская фигура в допотопном сарафане.