Безрассудство

Она была всего на два года старше Фебы, но они были полной противоположностью друг другу и внешне, и по характеру. Как день и ночь. Мередит, голубоглазая блондинка, хрупкая, точно фарфоровая, была когда-то застенчивым и робким созданием, трепетавшим от стыда при одной только мысли о страстных объятиях в супружеской постели.
Когда ей впервые предстояло показаться в обществе, Мередит вполне серьезно поделилась с Фебой своей мечтой стать монахиней и таким образом избежать замужества. Феба сказала, что тоже согласилась бы принять монашество, но только в том случае, если придется жить в старинном, населенном призраками монастыре. В шестнадцать лет она готова была отречься от мира ради того, чтобы повстречать настоящее привидение.
«Хорошо, что Мередит не последовала своим религиозным наклонностям», — рассудила Феба. Замужество пошло ей на пользу. Мередит превратилась в бодрую, довольную жизнью женщину, обожаемую жену, маркизу Троубридж, счастливую мать троих здоровых ребятишек.
— Я говорю серьезно, Мередит. Я не собираюсь выходить замуж за Килбурна.
Мередит оторвалась от шитья, ее кристально-чистые глаза изумленно расширились.
— Господи, да о чем ты говоришь? Он четвертый по прямой линии. Он почти так же богат, как Троубридж. Во всяком случае, его состояние не уступает папиному. Мама просто в восторге от такой перспективы.
— Разумеется. — Феба отпила глоток чаю и мрачно уставилась на украшавший стену прекрасной работы гобелен с охотничьими сценами. — Ее бы это очень устроило. Еще один богатый зятек, у которого она одалживала бы деньги, когда ей изменит счастье в картах.
— Она же не может обратиться к папе, чтобы он оплатил ее долги чести. Он бы никогда не одобрил ее азартных увлечений. А у нас с тобой всех наших денег не хватит, чтобы покрыть один ее проигрыш. — Мередит вздохнула. — Если бы еще она не так часто играла в карты.
— Обычно она выигрывает.
— Да, но не всегда…
— Даже у самых опытных игроков бывает полоса невезения. — В отличие от Мередит Феба готова была посочувствовать матери. Ее собственное пристрастие к редким книгам с каждым днем требовало все больше денег.
Мередит нервно покусывала нижнюю губу.
— В прошлый раз Троубридж был немного рассержен, когда я попросила его выручить маму.
Феба печально улыбнулась:
— Поэтому-то мама и мечтает выдать меня замуж за Килбурна. Бедняга Килбурн, он не понимает, что его ждет. Возможно, мне лучше предупредить его о мамином пристрастии к картам до того, как он соберется сделать мне предложение.
— Ты с ума сошла!
Феба вздохнула:
— Я не теряю надежды, что мама с папой скоро оставят попытки выдать меня замуж. Все-таки у меня уже не тот возраст.
— Вздор. Тебе только двадцать четыре.
— Не будем лукавить, Мередит. Мне совсем немного осталось до двадцати пяти, и мы обе прекрасно понимаем, что если у меня до сих пор находятся женихи, то только благодаря моему приданому.
— Хорошо, но лорда Килбурна никак не назовешь охотником за приданым. Его поместья простираются от Хэмпшира до Корнуолла. У него нет ни малейшего резона жениться на тебе ради денег.
— Ха-ха. Что же тогда он крутится вокруг меня, если в этом сезоне появилось столько свеженьких красоток? — подозрительно спросила Феба.
Она представила себе Килбурна и принялась разбирать своего воображаемого жениха, пытаясь понять, почему он так ей не нравится.
Килбурн был высокого роста, держался прямо и с достоинством, глаза у него были серые, холодноватые, волосы русые. Она даже допускала, что он красив. Граф, безусловно, занимал видное положение в обществе и в глазах любой матери был желанной добычей. Однако он невыносимый зануда.
— Быть может, он питает к тебе чувства, Феба.
— Какие чувства? У нас нет ничего общего.
— Ты не права. — Мередит закончила вышивать розовый цветок, продернула в иголку зеленую нитку и занялась листочком. — Вы оба из хорошей семьи, вращаетесь в лучшем обществе, обладаете солидным состоянием. И следует сказать, по возрасту вы очень подходите друг другу.
Феба вздернула бровь:
— Ему уже за сорок.
— Вот именно. Самый подходящий возраст. Тебе нужен человек постарше, степенный и ответственный. Тот, кто сможет мудро руководить тобой. Не тебе объяснять, как часто твой импульсивный характер доводит нас всех до отчаяния. В один прекрасный день ты попадешь в такую страшную беду, откуда не сможешь выкарабкаться.
— Я прекрасно справлялась до сих пор.
Мередит обратила взор к потолку:
— Я не устаю благодарить за это Всевышнего.
— Да будет тебе, Мередит. В конце концов, я сама скоро помудрею. Если подумать, до сорока уже совсем немного. Если я продержусь до возраста Килбурна, тогда уж точно ничье руководство мне не понадобится.
Мередит пропустила мимо ушей шутку Фебы.
— Брак пойдет тебе на пользу, Феба. Тебе пора остепениться. И как ты можешь быть довольной своей жизнью? Слоняешься без дела да гоняешься за этими глупыми старыми книжками.
— А тебе не кажется, Мередит, — только честно, — что этот Килбурн какой-то холодный? Когда с ним разговариваешь, глаза у него совершенно пустые. Никаких теплых чувств. Понимаешь, что я имею в виду? И по-моему, он ничего не испытывает ко мне.
— Что за глупости ты говоришь? — Мередит слегка нахмурилась. — Лорд Килбурн вовсе не холоден, просто он держится с достоинством, как джентльмен, и знает, что уместно, а что нет. Ты понимала бы это лучше, если б читала поменьше романов.
Феба напряженно улыбнулась:
— Ты в самом деле так считаешь?
— Разумеется. Ты забиваешь себе голову всеми этими рыцарями, побеждающими драконов ради одной улыбки своей дамы! Просто смешно!
— Зато как интересно!
— Не вижу в этом ничего интересного! — возразила Мередит. — Эти старые легенды только вредят твоему и без того чересчур пылкому воображению — именно поэтому ты до сих пор не вышла замуж!
— Я выйду замуж только по любви, — тихо ответила Феба.
— Ты просто ничего не понимаешь. Любовь приходит потом. Возьми, например, нас с Троубриджем…
— Да, конечно, — согласилась Феба, — но это слишком рискованно. Я предпочитаю сначала убедиться, что меня любят, и я готова ответить на эту любовь, прежде чем свяжу себя столь долговременными обязательствами, как замужество.
Мередит в отчаянии всплеснула руками:
— Ты не желаешь рисковать? Ты, наверное, шутишь? Я не знаю другой женщины, которая постоянно подвергается большему риску, чем ты!
— Я имела в виду только риск замужества, — возразила Феба.
— В браке с Килбурном нет никакого риска.
— Мередит…
— Да? — откликнулась Мередит, сделав очередной безупречный стежок.
— А ты когда-нибудь вспоминаешь ночь бегства с Габриэлем Баннером?
Рука Мередит дрогнула.
— Ой, я уколола палец! Дай мне носовой платок. Да быстрей же! Я испачкаю кровью платье.
Феба опустила чашку на стол и поднялась. Она протянула сестре платок:
— Сильно укололась?
— Ничего страшного. Так что ты говорила? — Мередит отложила шитье и перевязала палец платком.
— Я спросила, вспоминаешь ли ты когда-нибудь Габриэля Баннера. Он теперь стал графом Уальдом, как ты знаешь.
— Я слышала о его возвращении в Англию. — Мередит взяла свою чашку и сделала небольшой глоточек. — Что же касается твоего вопроса… я стараюсь никогда не вспоминать о той ужасной ночи. Я была просто дурочкой, маленькой неопытной дурочкой.
— Ты просила Габриэля спасти тебя от брака с Троубриджем. — Феба уселась на стул и снова пристроила ноги на скамеечку. Складки ярко-зеленого муслинового платья ниспадали до щиколоток. — Я прекрасно помню эту историю.
— Еще бы тебе не помнить, — сухо заметила Мередит. — Тебе все это так нравилось, ты воодушевляла меня и даже помогала связывать простыни, чтобы я могла спуститься из спальни через окно.
— Это было просто здорово! Когда Габриэль растворился в ночи, унося тебя прочь на быстром коне, я подумала, что это самый романтический миг в моей жизни.