Моя жемчужная богиня

– Замерзла? – нарочито вежливо спросил он, увидев, как Руби поежилась.
– Да нет, – ответила она, зачем-то потерев кончик носа. – Только чуть-чуть устала. – Руби поймала его напряженный взгляд, но не отвела глаза. Она слегка наклонила голову и спросила: – Скажи, а за что ты так ненавидишь своего отца?
Зейн сосредоточил внимание на дороге.
– Почему ты решила, что я его ненавижу?
– Ты не общался с ним целых девять лет. Сегодня впервые сказал о нем хорошее, а потом как бы испугался своих слов, снова замкнулся, словно нарушил какую-то клятву…
– Я не хочу продолжать этот разговор.
– Нет, ты скажи: что случилось между вами много лет назад?
Зейн ухмыльнулся.
– Я не хотел видеться с ним. У меня были на то веские причины.
На мгновение Руби притихла, но потом не выдержала:
– Все изменилось после смерти твоей матери? Ведь ты уехал сразу после того, как она умерла?
– Моя мать… была убита.
Это страшное заявление тяжелой тучей повисло между ними.
– Но Лоренс говорил, что случившееся – результат автокатастрофы.
– А кто вел машину, он не говорил?
Руби отчаянно пыталась вспомнить подробности истории, которую Лоренс рассказал ей однажды несколько лет назад.
– По-моему, не Лоренс…
Зейн снова усмехнулся. Когда они повернули на стоянку возле гостиницы, он резко затормозил. Взглянув на опускающееся за горизонт солнце, зло произнес:
– Хватит защищать моего отца! Ты же ничего не знаешь. Нет, машину вел не он. Одна женщина, которая и стала виновницей той страшной аварии. Вот так и погибла моя мать.
Руби была в ужасе. Неужели он говорит правду?
– Но послушай, Зейн…
Он глубоко вдохнул влажный воздух. Его грудь напряглась от нервного возбуждения.
– Женщину звали Бонни Картер, – произнес он сдавленным голосом. – Она была лучшей подругой моей матери еще со школы, она была подружкой невесты на свадьбе моей мамы и моего отца, моей крестной. В общем, практически членом нашей семьи…
– Ну и что? – Руби совсем растерялась.
– А то, что после аварии все стало окончательно ясно. И хотя Бонни также погибла, я понял еще одну ужасную вещь: мне не жаль ее. – Зейн сдвинул брови. – Папа так сокрушался по поводу ее кончины, что все сразу стало ясно. Она спала с моим отцом. А знаешь, Бонни была очень красивой. Она могла бы даже стать моделью. Стройные, длинные ноги, лицо, которое привлекало всеобщее внимание… Мужчины всегда смотрели ей вслед, но замуж Бонни так и не вышла. И я не собирался спрашивать, почему? – Он бросил на Руби многозначительный взгляд. – В общем, долгие годы она искусно играла роль преданной подруги моей матери, притворялась щедрой крестной и… близко общалась с моим отцом. В интимном плане, как ты понимаешь. Подлая, лживая шлюха! А я ведь доверял ей. – Зейн открыл дверцу автомобиля и вышел наружу. – Давай пройдемся, – предложил он Руби. – Мне нужно побольше воздуха, душат воспоминания о прошлом.
– Зейн, – тихо произнесла Руби. – Мне жаль…
– Не бери в голову, – посоветовал он с иронией.
Она проигнорировала его тон.
– И все же я не могу поверить. Лоренс никогда бы не сделал такого. Он ведь очень любил твою маму. Он просто обожал Мэри.
– Тогда почему спал с Бонни? – Зейн резко повернул к Руби лицо. – И при этом постоянно говорил о какой-то чести, о необходимости беречь семью. Уж я-то хорошо помню его разглагольствования на данную тему. Семья – это главное, семья – это главное, а сам ходил налево. Лицемер.
– Но Зейн… – Руби и не знала, что сказать.
– Слушай дальше. – Лицо Зейна перекосилось от злости. – После аварии мой отец совершил и вовсе непостижимое: приказал похоронить мою маму и эту женщину… вместе, в нашем семейном склепе! Я был в шоке. Когда потребовал у отца объяснений, он разозлился, и знаешь, что заявил? Бонни, видите ли, тоже ему близка, и он ей многим обязан…
– Но я не думаю, что он предал твою мать. Ты наверняка ошибаешься.
Его глаза горели яростью.
– Ошибаюсь? Да он даже не стал отрицать того, что спал с Бонни. Якобы не хотел опускаться до таких разговоров. А когда я собирался уезжать из Брума, даже не попытался остановить меня.
Руби сокрушенно вздохнула.
– Но он же позвонил тебе потом. Возможно, хотел попросить за все прощения. И эти его последние слова перед смертью… «Передай Зейну, что я сожалею». Просьба Лоренса о многом говорит.
– Он произнес такую фразу? – Зейн удивился. – А почему ты мне раньше об этом не сказала?
Руби не знала, как оправдаться. Заявить, что молчала в отместку за его нападки? Господи, что же делать? Какая ужасно сложная ситуация. Руби очень подвела Лоренса, ей нет оправданий. Она не выполнила его просьбу.
– Прости, Зейн, – прошептала девушка. – Я поступила плохо. Я должна была сказать тебе…
– Ну, все. Тема моей жизни в семье закрыта. – Зейна охватило бешенство. – Я поговорю о наших проблемах с адвокатом корпорации при первой же возможности, – процедил он сквозь зубы. – Я хочу, чтобы ты исчезла из моей жизни. Навсегда.
Руби чувствовала себя совершенно разбитой. Нервы расшатались окончательно. Но она виновата сама. А если бы ей не передали последние слова близкого человека? Что тогда? Да, она поступила отвратительно. И теперь, естественно, не сможет работать с младшим Бастианом. Она уедет из Брума.
Однако, приняв такое решение, Руби почувствовала неожиданный прилив энергии. Может, все и к лучшему. Скоро она обретет свободу, скоро начнет новую жизнь.
– Я рад, что ты наконец подумала о своем будущем.
Руби подняла голову и увидела Зейна. Он выглядел как охотник, возвышающийся над своей жертвой.
– Ты получил мое электронное письмо? – Руби судорожно вздохнула.
Он подошел ближе, не ответив на вопрос.
– Что это ты вертишь в руке? – спросил Зейн.
Ее пальцы инстинктивно сжали изящный кулон, но потом она все же показала его Зейну.
– Эта вещица из коллекции, «Любовная страсть». Нравится?
Зейн почему-то нахмурился. Он с какой-то брезгливостью посмотрел на подвеску, затем повернул ее к свету. Металл и жемчуг. И будто сплетенные тела.
Объятия влюбленных!
– Зейн?
Он обернулся на вопрос Руби.
– Что?
Теперь уже нахмурилась она.
– Оставь кулон в покое. Как скоро мы встретимся с адвокатом?
Зейн отчеканил:
– Финлейсон уехал в отпуск. Расслабься. – Он говорил это удивительно спокойным тоном. – Дерек вернется только через месяц.
* * *
Руби ничего не оставалось, как вновь погрузиться в работу. Не сидеть же, сложа руки. А свободой она еще насладится. Все впереди.
Итак, нужно подготовиться к презентации в Сиднее.
Наступил день показа в галерее «Мун».
До прибытия первых гостей Руби осмотрела зал, проверила, все ли готово к презентации. Клеменджер заметно волновалась, хотя и пыталась держать себя в руках.
Зейн вырос как из-под земли, держа в руках два бокала, наполненных шампанским.
Как ни странно, младший Бастиан был в хорошем настроении.
– Желаю успеха. – Он передал ей один бокал. – Ты так упорно трудилась. Ты заслуживаешь награды.
Руби улыбнулась. Зейн настроен благодушно? Что бы это значило? Подозрительно.
Но как же он сегодня элегантен. Черный дорогой костюм, белоснежная рубашка. Такой изысканный и… такой сексуальный.
Она судорожно вздохнула.
– Не думаю, что мне стоит пить сейчас шампанское.
– Почему же? Оно поможет расслабиться. – Он сделал первый глоток.
Руби, взглянув на его влажные губы, почувствовала трепет в груди.
– Ну, хорошо, рискну, – пролепетала она и поднесла бокал ко рту.
Зейн, предлагая тост, прикоснулся пальцами к ее руке.
– За твою коллекцию! – торжественно произнес он. Его глаза неотступно следили за Руби.
Девушка смело глотнула шипучий напиток.
– Судя по количеству собравшихся в зале, будет интересно. И, кажется, тебя ждет огромный успех.