Вкус Евы (СИ)

— Не уверенна, что в ближайшее время будет кому-то легко, — шепчет в чашку и смотрит в окно.
— Оставайся у меня, я постараюсь вернуться как можно быстрее.
— Ну уж нет, я лучше тоже в зал, нужно выпустить пар.
Не слышу уверенности в её голосе, но спорить не хочу. Мне кажется, что девушка что-то удумала, но не колется, всё держит в себе. Подхожу ближе, обнимаю Еву, шепчу на ухо:
— Всё будет хорошо, просто верь. За отца не переживай, говорю тебе, как отец девочки — может быть всё, любая реакция.
— Я знаю, уже видела тебя во взбешенном амплуа, — нервно дергает плечом и недовольно смотрит мне в глаза.
— Я был неправ, но безопасность дочери — слишком серьёзно для меня.
— Тебя можно поняь, — сжимает мою ладонь и едва заметно улыбается, — но ты слишком часто бушуешь, а потом делаешь. Эла нуждается в твоей поддержке, а не в осуждении.
— Я много думал над этим, готов признать: твои слова имеют смысл.
— Раевский, а ты сомневался? — Срывается со стула и обнимает меня, встав на носочки, тянется к губам. — Я уже давно выросла и тоже что-то понимаю в этой жизни.
— Элла будет рада, когда узнает о нас, — хитро улыбаюсь, — она слишком часто в последнее время трещала о тебе.
— Ревнуешь?
— Ни капельки, — подмигиваю своей хитрюге и приподнимаю её, чтобы иметь возможность целовать эту девчонку.
— Люблю тебя, — стонет мне в губы, а я чувствую, что если сейчас же не вывалимся из квартиры, то о тренировке можно забыть.
— Нам нужно выдвигаться.
— Непременно.
  
40 глава
 
Ева
Я упорно не понимаю настойчивость Макса. Мог же отказаться от встречи и провести этот вечер только со мной. Я — эгоистка? Если пытаюсь перетянуть одеяло на себя. Первые пять минут в салоне автомобиля я молчала, тяжко вздыхала, а потом внутри лопнула какая-то пружина, и я хитро зыркнула на Раевского. Он заметил мой взгляд и удивленно повел бровью, но сразу же внимательно сосредоточился на дороге.
Мне жутко жарко, один его взгляд разжигает во мне тлеющий огонек, а я потом не знаю, куда деться. А если быть точной: не могу совладать с нахлынувшими желаниями, которые кипят внутри по венам. Хватаю из бардачка бутылочку с водой, открываю и жадно пью, издав изнывающий стон. Кусаю губы и играю полупустой бутылочкой пальчиками, вода забавно бултыхает в пластиковых стенках.
Макс не реагирует, хотя я вижу, как крепко пальцы сжали руль. Пытается казаться равнодушных, не поддаться на провокацию, но я-то уже давно изучила его повадки. Именно сейчас в нём борется здравый смысл с желанием. Ещё немного и я его дожму.
— Ева, это нечестная игра.
— А кто сказал, что мы играем честно, — хрипло отвечаю своему мужчине и ладошкой скольжу по коленке, поднимаюсь вверх, оголяю кожу.
Я не знаю, откуда у него столько выдержки. Это уму непостижимо. Уверенно продолжает путь к спортклубу, но горячие взгляды продолжает бросать. В какой-то момент его рука касается моего колена. От неожиданности рука дрогнула, бутылочка вылетела и срикошетила на штаны Макса. Остатки воды неприлично оросили светлую ткань.
— Упс! — Хихикнула невпопад, удивляясь своей неуклюжести.
Взгляд Раевского темнеет, ноздри раздуваются. Макс делает крутой поворот и останавливает машину. Поворачивает голову, скалится и не спускает взгляда с моих влажных губ. Резко хватает меня за запястье и дергает на себя. Я охаю, грудью впечатываясь в мускулистое плечо ароматно пахнущего самца. Вздергиваю носик и изучаю его лицо из-под полуопущенных ресниц.
— Ты же это специально сделала? И как я теперь с мокрыми штанами в спортзале появлюсь?
— Упс! — Повторяю как попугай и пожимаю плечами, но больше трусь об его кожу.
Макс неожиданно дергает меня за волосы, приближая моё лицо к своему. Кусает за нижнюю губу, а потом шумно выдыхает.
— Он нас уроет.
— А мы ему ничего не скажем. Зачем себя принуждать, если можно просто напросто перенести встречу.
— Мы уже почти приехали.
— Плевать, — тянусь губами к его губам, пальчиками нежно скольжу по затылку Макса и упорно заставляю его реагировать на мою нежность.
— Вздорная девчонка.
— Но я же тебе именно такой нравлюсь?
— Бесспорно, малышка.
— Мать твою, Раевский, да ты чертов извращенец.
Мы не сразу осознали, что дверь со стороны водителя резко распахнулась и в салон проникла голова Котова. Он схватил оторопевшего Макса за спортивную куртрку и хорошенечко встряхнул.
— Ты что творишь, урод?
— Котов, давай без рук, я не собираюсь с тобой меряться силой.
— Ты — долбанный мудак, так это правда, что между вами отношения? А я думал, доброжелатели липу подсунули.
Я изначально вжалась в спинку кресла и застыла подобно мумии. Злобный взгляд отца словно парализовал, лишив меня способности шевелиться. Я слышала перебранку мужчин, но не могла прийти в себя. Не так я собиралась представить отцу Макса, как своего мужчину. И то, что отец сейчас в бешенстве, не сыграет нам на руку. Лишь когда пространство салона машины опустело, я оклемалась и ошарашено крутанула головой влево. Котов горой возвышался над Раевским, который бесстрашно смотрел отцу в глаза.
— Пап, вот давай без рук!
Я вылетаю из автомобиля, и пытаюсь влезть между двумя напряженными мужчинами.
— Ева, ещё слово и будешь наказана на полгода минимум.
— Ты обалдел?! — Я взбесилась не на шутку. — Мне не тринадцать! И буду делать то, что считаю правильным для себя.
— Сколько ему лет, ты знаешь?! — Котов готов сжечь меня, но я впервые не теряюсь и отстаиваю своё с твердым упрямством.
— Вов, давай не будем драматизировать. Если ты думаешь, что я — извращенец, твоя воля. Только уверю и объясняю раз, больше повторять не буду. Эта девчонка теперь моя. Люблю её.
Я внезапно оказалась в сильных ручищах своего мужчины, руками обняла его за талию и вдохнула аромат его одеколона. Он успокаивал, а объятия давали силу и уверенность. Мой мужчина меня отстаивал, и это поступок настоящего мужчины.
Котов смотрит на нас, сплетенных, возможно со стороны забавных, и нервно ходит из стороны в сторону.
— Как ты могла?! Он же старше, у вас огромная…
— Котов, прекрати, тридцать шесть далеко не приговор и не стариковский возврат.
Мой любимый папка останавливается и рычит, сжимая кулаки. Мне даже кажется, за такие слова он мог бы запросто влепить Максу кулаком в живот, но я помешала воплотить это в жизнь. Я сильнее влипла в Раевского, давая понять, что своё не отдам.
— Пап, я думала, что ты только порадуешься за свою дочь.
Я намеренно взываю к сентиментальности, которой Котов никогда не был склонен. И рискую, надеюсь, что папка перегорит, перебушует и даст нам вольную.
— Нам нужно сегодня же серьёзно поговорить! — Тон Котова настолько требовательный, что я понимаю одно: он будет взывать к моему разуму разными способами.
— Дружище, а давай-ка не будем никого запугивать, пытаться переубедить?
Макс отрывается от меня, берет моё лицо в свои ладони и уверенно говорит:
— Верь в то, что я серьёзно намерен сделать тебя своей женой. Рано или поздно я тебя смогу убедить тебя в том, что я нужен тебе, как воздух.
Я вымученно улыбаюсь, слегка тушуясь, чувствуя взгляд отца на наших телах. Он взбешен, держится из последних сил. И слова, которые уверенно мне говорит мс, отца только сильнее разжигают.
— Я верю, Макс, и люблю тебя.
Раевский делает шаг вперед, к моему отцу, а потом уверенно говорит:
— Если считаешь нужным поговорить с глазу на глаз, я подарю тебе такой шанс, но ты должен будешь мне показать фото от доброжелателя, о котором ты упоминал.
Я удивляюсь так же, как и Макс, когда отец протягивает нам телефон, а в нем мы видим нас у дома Михаила.
— Урод! — И это мягко сказано, Макс не сдерживается в словесных оборотах, сетуя на беспринципность брата.
— Макс, просто смирись, что он такой.
— Я видеть его больше не хочу. Эта месть такая подлая, что других слов я отыскать не могу.