Хогвартс для охотников (СИ)

Сэм внимательно посмотрел на Дина.
— Я, конечно, рад, что ты практически пришел в норму и стал почти таким же раздолбаем, что и был до всех этих ангельски-демонских войн, но не забывай, что ты сейчас далеко не один. И нас с тобой даже не двое. Мало того, что у тебя есть сын, так в доме еще и постоянно кто-то крутится из его малолетних приятелей.
— Я помню, Сэм, — Дин раздраженно дернул плечами. — Не держи меня совсем уж за идиота. Магическая клятва о непричинении вреда — это серьезно. А то, что эта ушлая дамочка воровкой может оказаться, это да, это я как-то не подумал.
Братья с минуту померились взглядами, затем Сэм произнес:
— Ладно, давай поступим таким образом: при первой же возможности попадаемся девчонкам на глаза, что-нибудь наплетем и выясним, за чем они решили поохотиться. Предложим помочь, ну или просто поучаствовать. Мол, интересно на всех этих ёкаев посмотреть. Иначе не получится, только полными идиотами себя выставим.
— Я бы не стал загадывать. В общем, так, конечно, лучше. Но, Сэм, ты можешь припомнить хоть один раз, когда наши тщательно разрабатываемые планы шли, как задумано? Общий смысл наших телодвижений понятен, но как все будет на самом деле, без бутылочки саке все равно не разобраться.
В это время в гостиную заглянул Люпин.
— Вы ужинать будете?
— Конечно! А ты пирог сделал? — Дин вскочил со своего места и с хрустом потянулся.
— Сделал. Да, вы в курсе, что у вас продукты заканчиваются? — Люпин развернулся и ушел в направлении кухни.
— Что-то мы расслабились на халявной пище, — Дин переглянулся с Сэмом.
— Мы не расслабились, нас просто никто не учил, что можно жить на одном месте дольше, чем один месяц, — хмуро ответил Сэм. — И хоть сейчас мы блаженствуем и вообще живем, как в Раю, но привыкнуть к тому, что нужно постоянно отслеживать тысячи различных мелочей, мы никогда не привыкнем. И самое плохое знаешь что? Мы Сева к такому же укладу приучаем.
— И что делать? — Дин всегда мечтал о доме.
Каждый раз, засыпая в очередном мотеле, он мечтал о том, что однажды настанет время, когда он будет не просто, выполнив работу, переезжать в следующий мотель, а возвращаться домой, где его всегда будут ждать. Где будут кидаться ему на шею и просто радоваться тому, что он жив, что он есть, а остальное неважно. Но вот дальше этого его мечты обычно не заходили. А ведь дом — это еще и содержание этого дома в порядке, с чем при появлении в их жизни магии Винчестерам худо-бедно удавалось справляться, а также необходимость постоянно следить, чтобы в наличии были соль (вот этого добра у них точно хватало), сахар, мука, стиральный порошок и очень много всего остального. И вот этого никто из Винчестеров делать не умел. И сейчас, когда первые восторги от того, что у них наконец-то появился этот самый дом, немного утихли, вопрос быта начал вставать ребром.
— Я не знаю, Дин. Давай вернемся из Японии и будем решать этот самый важный на мой взгляд вопрос сегодняшнего дня. В крайнем случае, спасем девчонок, хоть от чего, пусть даже от домашней кошки, и заставим отрабатывать этот Долг жизни, ведя наше хозяйство. Если ничего другого не выйдет, — последнюю фразу Сэм пробормотал себе под нос так, что Дин ее не расслышал.
— О, Сэмми, так ты тоже не лишен чувства прекрасного? — ухмыльнулся Дин. — Только чур, униформу для красоток я выберу лично.
— Угу, помечтай, — Сэм захлопнул крышку ноутбука. — Пошли уже ужинать, сеньор Алехандро. Да, ты же смотрел периодически мыло, смотрел, не спорь, один «Доктор Секси» чего стоит. Так что бойся, Дин, — Сэм улыбнулся, глядя на Дина, и быстро вышел в коридор.
На кухне Люпин как раз доставал из духовки пирог.
— Ну что, жертва психологической зависимости, ты едешь с нами. Твой отец дал разрешение, — Дин сел за стол и с любовью посмотрел на пирог, который Ремус едва не уронил, услышав его слова. — Осторожно! Если уронишь, до Японии вплавь будешь добираться.
Шмяк! Форма с пирогом с грохотом приземлилась перед Дином.
— Дин, ты оставишь Ремуса когда-нибудь в покое? — Сэм с удовольствием поглощал какой-то куриный салат, с неодобрением поглядывая на брата.
— Нет, оборотень всегда должен находиться в тонусе. Быть настороженным, злым и в меру наглым.
— Дин, я не просил тебя самолюбованием заниматься. Тем более, что ты не оборотень. Я просто прошу не слишком кошмарить Ремуса, он еще ребенок, когда ты это наконец поймешь?
— Никогда. Он не поймет этого никогда, — Ремус сел напротив Сэма и начал ковыряться в тарелке.
— Ешь, тебе нужны силы для трансформации. Ты не слишком впечатляешь в человеческой ипостаси. Словно тяжело болен, — Сэм встал и направился к плите, на которой стояла кастрюля с супом.
— Но я болен! — Люпин бросил вилку на стол.
— О да, давай, продолжай ныть и себя жалеть. Ты, похоже, очень сильно хочешь быть похожим на нас. Мы тоже не умеем справляться с жизненными трудностями, чтобы не начинать себя жалеть и портить жизнь окружающим. Но, в отличие от тебя, мы все-таки можем как-то примириться с существующим положением вещей. Во всяком случае, нам не нужно было столько лет, чтобы понять: ничего уже не исправить. Понимаешь, Ремус, не исправить! Ты или должен смириться и получать от своего положения определенную выгоду, или… — Сэм не договорил, он открыл крышку и уставился на содержимое кастрюли.
— Сэм, ты это, полегче, — серьезно сказал Дин. — Еще меня в чем-то обвиняет, кретин.
— Или что? — Ремус вскочил. — Договаривайте. Я или должен смириться, или что?
— Выходов всегда много. Если у самого кишка тонка покончить с этим, всегда есть возможность не выпить вовремя зелье и сменить ипостась возле какого-нибудь охотника, — добавил Сэм жестко. — Если тебе так невыносимо жить со своей особенностью.
— Сэм, полегче! — Дин вскочил со стула и подошел к брату.
— Что происходит? — Северус вошел в кухню в тот момент, когда Винчестеры были уже готовы вцепиться друг в друга. — Что на этот раз не поделили? Люпина, что ли? Мне начинать ревновать?
— У твоего дяди слишком радикальные взгляды на жизнь, — процедил Дин, возвращаясь к своему пирогу.
— Пей, — Северус протянул стакан с зельем выглядевшему несчастней обычного оборотню. — Так что у вас произошло?
— Твой дядя посоветовал мне или прекращать жалеть себя и начать получать удовольствие от волчьей шкуры, или пойти и повеситься, — Люпин поставил стакан на стол. — Не знаю, как насчет трансформации, но вкус явно улучшился.
— А я согласен с Сэмом. Ты же все равно сделать ничего не сможешь. Что произошло, то произошло, и лучше предупредить заранее, к чему это может привести, — Северус налил себе супа. И сел за стол. Дин, нахмурившись, смотрел на сына. — Если кто-то просто говорит: «Не делай этого, пожалеешь», — то ни к чему хорошему этот призыв не приведет, а вот если бы случилось страшное, и я не встретил вас… — Северус уставился в тарелку. — Я с вероятностью в девяносто процентов стал бы Пожирателем смерти. Потому что никто не пришел бы и не сказал: «Ты куда прешь, дебил? Там тебя будут благодарить Круцио и заставят убивать и мучить. Ты этого хочешь?» Возможно, что это не подействовало бы, но я как минимум бы задумался и постарался проверить, правду мне сейчас сказали или нет. Так что Сэм прав на все сто.
— Конечно, я прав, мы это не раз уже проходили, да, Дин? — Сэм начал наливать себе суп. — Но ведь так проще — скрыть самую неприглядную правду, ограничившись: «Не делай так, потому что не делай». А потом хвататься за голову и вопить: «Ну, я же говорил, я же предупреждал!» — Сэм сел за стол. — О чем предупреждал, а? Но я уже не малыш Сэмми, и у тебя есть, кого опекать, как и у меня. Так что если хочешь реально помочь, то давай помогать. Оборотень есть оборотень, и его учителем бальных танцев не сделаешь, даже если он прется от балета. А вот охотником Люпин может в перспективе стать неплохим. А еще он может стать поваром, даже шефом, потому что готовит он просто божественно. Он много кем может стать, где его звериная натура сыграет весьма положительную роль. Но он должен прекратить себя ненавидеть. Я лучше других знаю, насколько это сложно сделать, но нет ничего невозможного.