Наследие белых богов
– Ну что, пойдём за сушняком, – сказал он весело, – вот твой инструмент, – подал он мне отлично отточенный, на длинной рукояти топор. – Он теперь твой, а свой можешь поставить на старое место или вообще выбросить.
– Как это? – удивился я. – Столько на него сил потрачено!
– Дело не в топоре, а в тебе, хлопец. Ты себя созидал, а не инструмент. Но об этом потом, а сейчас пошли.
Старик бросил на нарту какие-то ремни, и мы отправились в ближайший лес. Работая отличными топорами, мы очень скоро сложили рядом с нартой приличную кучу сушняка.
– Ну что, будем грузить? – показал на неё дедушка.
Пока я накладывал срубленные сушины в нарту, Чердынцев привязал к ней своих собак.
– Тащить санки будем не мы, а вот эти два дармоеда, – показал хозяин озера на лаек. – Ты не смотри, что они поджарые, потянут не хуже нас.
И на самом деле, достаточно было сдвинуть гружёные нарты с места, как собаки их легко потащили.
– Так вот для чего ты держишь этих лаек! – показал я на собак.
– Не только для этого, но и для охоты.
– Разве ты охотишься?
– Не я, а мои друзья. Они скоро подъедут, и ты их сможешь увидеть.
Мы шли следом за нартами, иногда помогая собакам преодолевать подъёмы, иногда их тормозя. Наконец мы подошли к нашему скиту, и я с удивлением отметил, что собаки прошли мимо дома к бане.
– Вот видишь, они знают, что у нас сегодня по плану хорошая баня. Запомни, все арийские праздники всегда начинаются с банного обряда очищения, с него и мы начнём. После разгрузки я поеду за дровами к праздничному костру, а ты останешься пилить чурки для бани. Вот стоят козлы и рядом с ними одноручная пила. Так что давай, по-быстрому разгружаем – и я пойду.
Через пару минут нарта была пуста, и старик с собаками отправился в лес, а я взялся за распиловку дров. Пила оказалась подхватистая, острая, и я быстро напилил ею приличное количество чурок. Вскоре подъехал старик, он разгрузил нарту не у бани, а в стороне от неё, у высокого корявого столба. Потом он обставил столб привезёнными дровами и, довольный, подошёл ко мне.
– Как дела, отрок?
– Да вот, пилю понемногу.
– Да ты, я вижу, с пилой подружился. Вон сколько навалял! Пока хватит. Пора растапливать баню, а то будет поздно.
Я впервые вошёл в баню дедушки и увидел, что она аккуратно, добротно сделана, с хорошей печкой и широкими полками. Отделений в ней не было, но её достоинств это нисколько не принижало. Мы быстро натаскали дров и растопили печь.
– А как с водой? – спросил я Чердынцева.
– Натопим снега – вот и всё. Много ли нам надо? По хорошей бане ты наверняка соскучился.
– Мне удавалось устраивать себе баню, но только чтобы помыться. Про парную пришлось забыть.
– Сегодня наверстаешь, – улыбнулся хозяин озера. – Давай, занимайся снегом, а я пойду печь хлеб. На Коляду хлеб нужен свежий, это тоже запомни.
Старик ушёл в свою избу, а я наполнил пустой чан снегом. Через несколько минут, когда он осел, я добавил ещё и стал ждать, пока вода согреется. Горячая вода натопит снег намного быстрее, но тут открылась дверь избушки, и Чердынцев жестом пригласил меня зайти.
– Ты зря стараешься, – обратился он ко мне. – Ещё раз наполнишь чан снегом – и хватит, он же большой. Садись и слушай, – указал он на лавку.
Я сбросил верхнюю одежду и сел.
– Знаешь, почему я тебя так встретил? – посмотрел мне в глаза хранитель.
Я пожал плечами.
– Потому что мне надо было понять твою природу, твои человеческие ценности. Раньше тебе давали знания и только, но никто не ставил тебя в критическую ситуацию: быть или не быть. Именно здесь проявляется подлинная суть человека. Стресс, как лакмусовая бумажка, показывает, кто есть кто. Стоит с этим человеком работать дальше или вышвырнуть его на помойку жизни. Пока у человека всё хорошо, он старается показать себя только с хорошей стороны, но вот что-то его не устраивает, и, глядишь, полезло дерьмо. Порой оно бывает таким, что не дай бог. Печально то, что многие люди и не подозревают о своих негативных качествах, впрочем, как и о позитивных. Сказать проще, обычные люди не знают самих себя. Естественно, что думают они о себе только позитивно и уверены, что они такие и есть. Но думать – одно, а быть – другое. В молодости, ещё в царское время, я был членом Русского географического общества и возглавлял несколько экспедиций. Так вот, когда идёт подбор людей в экспедицию, все золотые: рассказывают о себе – соловьями заливаются, но в полевых условиях всё меняется: орлы превращаются в мокрых куриц. И наоборот: смотришь в городских условиях – человечишка так себе, средненький, но в стрессовой ситуации в нём просыпается подлинный человек, лидер, способный вести за собой. В таких случаях мы говорим: «проявилась сила духа». Но откуда она взялась, эта сила? Этот вопрос мало кто себе задаёт.
– Откуда ж она берётся? – поинтересовался я.
– Правильный вопрос – откуда? На семьдесят процентов – из генетической природы человека и только на тридцать – из воспитания. Да-да, не удивляйся. Воспитанием можно изменить человека только на тридцать процентов, не больше. Если нет природного базиса, сколько ни воспитывай – всё бесполезно, пустая трата времени. Вот почему крамешники и их подельники так стараются изменить человеческую природу. Для этой цели и был ими раскручен длящийся тысячи лет искусственно организованный хаос. Мы его называем библейским проектом, логическим завершением которого является либерально-демократическая идеология.
– Как же им всё это удалось? – вырвалось у меня.
– Сначала они отняли институт жречества у предков евреев. Именно в их среде был опробован механизм искусственного хаоса. Позднее, когда технология была доведена до совершенства, её, под видом христианства, стали внедрять везде, где только можно.
– А причём здесь жрецы? Почему всё началось с их уничтожения?
– Современные попы и муллы впали в мистику. Это и понятно: и тем, и другим надо морочить головы верующим. Древнее жречество было другим. Главной его задачей было сохранение и передача народу знаний об общих единых законах Мироздания, о законах, по которым развивается и эволюционирует Вселенная. Ты не раз слышал о том, что древнее дохристианское общество разделялось на четыре сословия: жрецов-философов, управленцев, тружеников и холопов-шудр, которые были лишены гражданского статуса.
– Ты забыл о неприкасаемых.
– Не забыл, последних, извращенцев и психопатов, в те времена было очень мало, потому что нормальные люди подобных не переносили. Как ты думаешь, что стояло за такой вот дифференциацией?
– Наверное, закон.
– Да, закон, но не социальный, а космический, один из общих законов Мироздания: Закон подобия. Он выражен следующим образом: подобное всегда притягивается к подобному. Близкие частоты сливаются и превращаются в единое целое. Ты должен знать, что психика каждого человека, как и его тело, вибрирует на определённой частоте. Тело пока оставим, нас интересует психика, потому что она является главным магнитом, той силой, которая притягивает себе подобное. Ты меня понимаешь?
Я кивнул.
– Но тут одна тонкость: количество знаний человека не влияет на его вибрацию. Разбирающийся в науках подонок излучает частоты подонка, но не другое качество. Пример тому – гитлеровские учёные от медицины, те, которые работали в концлагерях. Их и судили, и вешали за дело. Влияют на частоту только нравственные качества, потому что только они определяют человека, его подлинную ценность как частицы самого Творца. Вот по какому признаку объединяются люди.
Теперь ты понимаешь, что процесс разделения и объединения не столько социальный, сколько естественный, природный. Давай схематично представим модель нашего современного общества. Видишь, перед нами пустая банка, – и старик поставил на стол стеклянную литровую посудину. – Теперь мысленно зальём в неё несколько несмешивающихся между собой жидкостей, их может быть сколько угодно. С точки зрения физики, у них у всех разный удельный вес, с философской точки зрения, молекулы жидкостей притягиваются друг к другу по Закону подобия. Представил?