Наследие белых богов

«Спасибо за эскорт!» – мысленно проводил я лаек.
Не спеша установив палатку, я взялся за свой скудный ужин.
«Плакала моя уха! – думал я про чугунок в печуге. – Всё, что дедуля не осилит, наверняка скормит своим псам». В этом я не сомневался. Усилием воли заставив себя забыть про уху, я направился изучать сруб.
«Со дня на день настанут холода, – рассуждал я. – Ударит мороз, и выпадет глубокий снег. Идти назад – самое настоящее безумие. Можно, конечно, продолжить дорогу на восток, к Мирному, но до холодов всё равно не успеть, значит, надо готовиться к зимовке. Понятно, что моя экипировка и палатка для такого подвига не годятся. Старик прав – без топора зимовье мне не построить. Остаётся либо вырыть землянку, либо восстановить этот сруб. Другого пути у меня нет. Но чтоб рыть землю, нужна лопата. А чтобы строить, необходим топор. Где его взять? Придётся забрать тот, который он мне отдал».
Вспомнив, где валяются обломки топора, я направился к дедовскому скиту. Не успел я подойти к крыльцу, как на пороге нарисовался хозяин дома.
– Что, без топора никак? – сощурил он свои выцветшие глазки. – Вот, забирай! – показал он на угол дома. – Видишь обух? Как ты его наладишь, меня не касается, бери. И чтоб духу твоего здесь не было! И не оскверняй своим смрадным дыханием моё подворье, – с этими словами дед хлопнул дверью.
Подойдя к стене, я вытащил из земли лезвие старого топора. Половина обуха у него была отколота.
«Как же тебя привязать к рукояти? – ломал я голову. – Ну и задача! Но делать нечего, надо радоваться и тому, что есть, – успокаивал я себя. – Какой-никакой кусок стального лезвия у меня есть. Как-нибудь прикручу его к деревяшке, наподобие каменного топора, глядишь – и послужит».
Забравшись в палатку, я долго не мог уснуть.
«Здорово же я влип, – глядел я на ветхий потолок истерзанной ветрами палатки. – Дедушка, похоже, невменяем, его не просто заносит, он неадекватен, но никто из тех, кто его курирует, об этом пока не знает. Иначе они бы не послали меня в его объятия. Но, с другой стороны, на врага он не похож. Мешать мне здесь жить он наверняка не будет. Надо бы завтра осмотреть сруб и, если он ещё дышит, хорошо бы успеть до холодов соорудить нечто, похожее на крышу, решить вопрос с окнами и дверью. Ну и, конечно, необходима хоть какая-то печь. Скорее всего, за неё надо браться завтра же. Когда стукнет мороз, не добудешь ни камня, ни глины».
С этими мыслями я погрузился в тревожный сон человека, который пока не осознал до конца всего с ним происходящего.
  
ГЛАВА 2
 
ЗИМОВЬЕ 
 
Проснувшись и сбегав на озеро умыться, я отправился изучать сруб. Он оказался вполне подходящим. Крепкие лиственничные брёвна всё ещё противились гниению. Внизу они вросли в мох, но были вполне нормальными. За пару часов я очистил сруб от рухнувшей крыши и, взяв свой спиннинг, отправился на озеро поймать для себя несколько рыбин. На избушку старика я старался, по возможности, не смотреть. Пусть живёт, как знает, озеро всё равно ему одному принадлежать не может. Поэтому, сколько бы он не возмущался, меня его интриги не остановят. Отойдя от хутора на пару километров, я занялся рыбалкой. Не прошло и часа, как рядом со мной оказались две крупные щуки и один увесистый ленок.
«Отлично! – оглядел я пойманных щук. – Из вашей кожи Я сделаю на окна неплохие «стёкла». Надо только будет её хорошенько выскоблить и пропитать рыбьим жиром – старая русская технология. Хорошо, что я её знаю».
Так как времени у меня было в обрез, то я, забрав рыбу, заторопился к себе в палатку. Запас сухого мяса у меня подходил к концу, надо было всерьёз подумать о пропитании. Я старался забыть о своём соседе, ведь доказывать что-то психически ущербному – бессмысленное занятие. Если он не в себе, что тут сделаешь? Только бы мне не мешал. Приготовив свежей ухи и расслабившись после обильного ужина, я стал обдумывать своё положение.
«Вот влип – так влип! – подтрунивал я над собой. – Хуже некуда! На носу зима. Ещё неделя – и ударят морозы. Без зимней одежды и лыж до жилухи [9] мне не добраться, – размышлял я. – На ногах резина. Идти в ней по снегу – значит остаться без ног. Тут хочешь не хочешь, а придётся каким-то образом себя одеть, сделать лыжи и только тогда рискнуть добраться до ближайшего посёлка. Где он, этот ближайший посёлок? Конечно, не Тура или Ессей. Скорее всего – Мирный, но и до него сотни километров. К тому же придётся пересекать Долину Смерти. Я достал свою старенькую потрёпанную карту и ещё раз убедился, что дороги на жилуху в настоящий момент у меня нет. – Придётся, как я и задумал, из сарая сделать жилое помещение. Причём такое, которое бы смогло выдержать любые морозы, – вздохнул я, осматривая ветхие стены строения. Успеть бы до морозов сложить нечто, похожее на печь. Если земля от стужи превратится в камень, будет поздно».
С этими мыслями, забравшись в свой спальник, я попытался уснуть. Мне было слышно, как через несколько минут к моей палатке подошла одна из собак свихнувшегося. Она со знанием дела обошла моё потрёпанное жилище, обнюхала мои вещи и улеглась рядом.
«Вот те на! – подумал я. – Собака ко мне относится лучше своего хозяина. С чего бы это? Наверное, я ей чем-то понравился».
С этими мыслями я погрузился в царство Морфея. С утра, наточив куском дикого камня лезвие своего топора и закрепив его покрепче на импровизированном топорище, я отправился в лес поискать на свой сарай новые балки. Мне хотелось пустить на это дело более-менее крепкий сушняк. Во-первых, он намного легче, а во-вторых, на нём почти нет сучьев. Это упрощает дело. Но, как назло, рядом со скитом старика нормального сушняка я не обнаружил. Дедушка его давным-давно весь использовал. Пришлось идти за тридевять земель, на соседнюю сопку и оттуда тащить на себе увесистые брёвнышки. Но как бы то ни было, к вечеру на моём сарае стояли три новенькие балки. Теперь надо было их чем-то закрыть. Вопрос – чем? Понятное дело, тонким лиственничным мелкачом. За ним далеко не надо было бегать, вокруг озера он рос повсюду. Весь следующий день я рубил мелкач и охапками носил его к сараю. Здесь же резал его на части топором, снимая кору, и ровным слоем клал на перекрытия. Возведение потолка заняло у меня ровно три дня. Каждый раз, засыпая в своей палатке, я боялся, что проснусь зимой. Но зима всё не приходила и не приходила. Как будто какая-то сила тормозила то, что неминуемо должно было вот-вот произойти.
«Когда же упадёт снег? – думал я, глядя на серое свинцовое небо. – Скоро середина октября, в этих широтах время прихода холодов».
Но первые снежинки закружились в воздухе тогда, когда мне удалось засыпать потолок толстым слоем торфа. Вместо мешка я использовал свой потрёпанный походный рюкзак. Он отлично подошёл для такого дела, потому что торф приходилось нагребать не лопатой, которой у меня не было, а руками. Но с первым снегопадом зима всё равно не пришла. Через день наступила оттепель, и снег, к моей великой радости, растаял.
«Пока тепло, надо успеть натаскать в сарай побольше подходящих камней, – думал я. – И принести песок с глиной. Иначе печь мне не сделать. Без неё весь мой труд с потолком и со стенами пойдёт насмарку».
Подгоняемый страхом прихода холодов, я трудился с раннего утра до позднего вечера. Были бы посветлее ночи, я работал бы и ночами, но, к несчастью, осенние ночи всегда тёмные. Прежде чем начать складывать печь, нужно было ликвидировать в срубе сквозняк. Строение без двери и без окна – фактически та же улица. Температура – что снаружи, что внутри, разницы никакой нет, плюс ко всему – постоянный поток воздуха из дверного проёма в оконный и наоборот. Чтобы загнать хоть какое-то тепло в строение, надо было срочно сделать и дверь, и окно. Раму для окна я вырубил топором из круглого ствола молодой лиственницы. Скрепил я её деревянными колками [10], дырки для которых прожёг старым ржавым гвоздём, обнаруженным мною в хламе рядом с сараем. Вместо стекла я использовал растянутые и высушенные шкуры нескольких щук, благо поймать их было совсем не трудно. К тому же в озере все щуки были до метра и более, как на подбор. К раме сухие полупрозрачные шкуры я прикрепил рыбным клеем, сваренным мною из чешуи и плавательных пузырей. Клеёк оказался неплохим. Благодаря ему оконце получилось пригодным. Законопатил я его обычным мхом.