Беглянка

Но она сейчас думала лишь о том, как Микеле к ней относится. Может быть, он любит ее по-своему? Может быть, она совершила чудовищную ошибку? 
- Но он ведь не любит меня, - робко вымолвила девушка, надеясь, что этот Дюбуа ей возразит. Зря она надеялась. 
- Вы - его собственность, милая, - ответил он буднично. - И вы нанесли удар по его гордости. 
Ей показалось, что из ее легких выпустили воздух. Только что впервые в жизни кто-то другой, к тому же незнакомец, выразил ее тайные страхи и сомнения, открыто высказав то, какой ее видит Микеле: своей собственностью. Достаточно ценной собственностью, потому-то и захотел на ней жениться! Но не более того. 
А ей-то казалось, что только она одна догадывается об этом. Да кто же он, этот мужчина, сидящий рядом? Почему он помог ей нанести такой чувствительный удар по гордости Микеле? 
- Может быть, он не станет.., причинять мне вред, - предположила она, не зная что сказать. - То есть, если я объясню... 
- Я слышал, как вы пытались что-то объяснить у алтаря, - сухо отозвался Леон Дюбуа. - Я не слишком наблюдателен, но мне-то показалось, его не очень убедили ваши доводы. 
- Он.., он такой вспыльчивый, - начала Джулия. 
- Я тоже, - протянул Леон, сворачивая на автостраду. - Предпочитаю таким и оставаться. 
Они совсем уже приблизились к въезду на автостраду, но прежде, чем они въехали на нее, француз резко свернул направо, на проселочную дорогу, уводившую в рощицу. Он осторожно ехал среди деревьев, а машина громко протестовала против ям и ухабов, и наконец он остановился там, где деревья поредели, так что стала видна другая дорога. 
Выключив зажигание, мужчина задумчиво уставился на девушку. 
- Хорошо, - наконец вымолвил он. - Переждем тут до темноты. Не хочу идти на риск, дожидаясь, пока кто-то нас заметит. Не думаю, что видели машину, и только идиот решит, что мы спрятались прямо перед носом у ваших родных. - Он пожал плечами. - Микеле, ваш жених, конечно, не гений. Но полагаю, это наш лучший шанс. Тут мы будем в безопасности. 
Джулия вздрогнула, заметив, что он сказал "мы", но не зная, что имелось в виду. 
- Спасибо, но мне хотелось бы знать... 
Мужчина вздохнул, и она замолчала, не зная, как поступить. Что он за человек, с кем ей приходится иметь дело? 
- Не благодарите меня, - неспешно молвил он; - Вы попали в беду, это я говорю на всякий случай, если вы еще не догадались. - Махнув рукой в сторону деревьев, он улыбнулся. - Мы еще не выбрались из чащи. 
Она потрясла головой. 
- Мне все равно, - тихо отозвалась она. - Нет ничего хуже, чем стать женой Микеле Ансельмини. 
- Да, что-то в этом есть, - признался Леон. 
Джулия решила начать сначала. 
- Кто вы?.. - Она помолчала. - Вы хотите отомстить моему дяде? 
Леон задумчиво поглядел на нее. 
- Нет. И прежде, чем вы начнете задавать мне вопросы из своего длинного списка, хочу сразу же предупредить: мне не очень-то хочется рассказывать вам о себе. Знакомство с вами опасно, Джулия ди Молезе. 
Девушка изумленно уставилась на него. 
- Опасно? Я - опасна? 
Он кивнул. 
- Да. Я вас не знаю и не знаю, насколько серьезно вы настроены, хотите ли вы уйти от своей семьи. 
- Я хочу уйти от Микеле, а не от семьи, - запальчиво возразила она. 
- Есть разница? - мягко осведомился он. 
Настала тишина. Джулия тупо смотрела на свое платье. 
- А теперь вы что собираетесь делать? 
Может, у вас есть план? - спросил Леон. 
- План? - Она совсем растерялась. 
В жизни ей не задавали такого вопроса. За нее всегда все решали другие. И вдруг Джулия поняла, что начинает сама строить планы и обдумывать возможности. Но все они казались невыполнимыми. 
Она с сомнением посмотрела на чужака. 
- А вы, у вас есть план? 
Он поскреб подбородок. 
- Полно, - согласился он. - Но к сожалению, большую часть я составил до того, как попал на вашу свадьбу. Ни в одном из них не было сбежавшей невесты, за которой гонится половина преступников Рима. 
- То есть вы не знаете, что мы будем делать дальше? 
- Нет. - Он невозмутимо смотрел на нее. 
Нетерпеливо покачав головой, она отвернулась, глядя в окно. Впервые в жизни она должна была сама принять решение. И быстро. 
- Хорошо, - наконец произнесла девушка, чувствуя, как в горле поднимается комок, и взялась за ручку дверцы. - Тогда я просто уйду. 
Он протянул руку, и она замерла, ощутив его близость. Лицо его приблизилось к ней, он пристально посмотрел ей в глаза. Потом он откинулся назад, держа ее за руку, и продолжал молча смотреть на девушку. 
- Начнем сначала, ладно? - тихо предложил он. - Во-первых, есть ли такое место, где вы могли бы быть в безопасности? Там, где вас не сумеют найти ни Микеле, ни ваш дядя? 
- У меня есть только один дом - дом моего дяди, - тихо отозвалась она. 
Леон поглаживал ее пальцы, будто это помогало ему думать. Она хотела было вырвать руку, но не стала этого делать, поддавшись странному ощущению спокойствия. 
- Может быть, - продолжила она, - может быть, ничего и не случится, если я поеду домой? Я скажу им, что нервы тут ни при чем, что я просто не люблю Микеле. Возможно, они меня послушают. Уверена, дядя хочет мне добра. 
- Ага, - недоверчиво буркнул он. Джулия гневно посмотрела на него. 
- Да кто вы такой и почему позволяете себе судить о моей семье? требовательно спросила она. 
- Ну, скажем, я - заинтересованный наблюдатель, - наконец отозвался он. 
- Наблюдатель? - повторила Джулия. - Как, говорите, ваше имя? 
- Леон Дюбуа - Дюбуа! - прервала его Джулия, вырывая руку и гневно уставившись на него. - Леон Дюбуа. Теперь я знаю! Вы... - Она попыталась придумать подходящее обидное слово, но не смогла. - Вы тот тип, который написал книгу о Микеле и его семье. И все это ложь! 
А вы заработали миллионы, очернив его семью, вы... 
- Во-первых, все, что я написал, правда. 
Микеле Ансельмини сейчас лишь на шаг опережает полицию и на два шага очень длительное тюремное заключение. Во-вторых, я честно заработал деньги за книгу. В отличие от состояния, которое сколотила его семья, занимаясь вымогательством, грабежом и получая взятки последние тридцать лет. 
У нее открылся рот от изумления. 
- Ложь, - прошептала она. 
- Ну что же. - Он пожал плечами. - Если это ложь, то брошенный вами жених - просто ловко замаскировавшийся святой. Ну и что мы теперь будем делать?