Воскрешение любви

— Мага кастрировали, — язвительно процедила Лени, презрительно глядя на нее.
— Я знаю. Но он дикий мустанг, а всем известно, что рожденные на свободе лошади очень коварны и умны. Пока он не усвоит, что мы не враги, этот денник будет сдерживать его. Иначе придется отлавливать его по всему Бейкерсфилду.
— Он никогда не убегал из нашего дома, — упрямо возразила Лени.
Но Шонну было непросто сбить с толку.
— То было раньше, теперь все будет по-другому. К сожалению, в той конюшне он испытал много такого, что пробудило в нем желание избегать людей. Мы должны снова завоевать его доверие.
— Я хочу его погладить, приласкать, — сказала Лени, протягивая руку за ограждение. — Иди сюда, Маг, — позвала она.
— Я бы не стала этого делать, — заметила Шонна. Лени сверкнула на нее глазами.
— Это моя лошадь. — Протянув руку сквозь прутья решетки, она постучала ладонью по внутренней стенке денника, чтобы привлечь внимание коня. — Иди сюда. Маг.
Мустанг сделал вперед шаг, другой… Когда до Лени оставалось не более двух шагов, он вдруг резко скакнул вперед, обнажил зубы и издал пронзительное злобное ржание, от которого спина Тайлера покрылась холодным потом. Он инстинктивно отдернул Лени от денника.
— Это ты сделал его таким! — с ненавистью закричала девочка. Она заплакала и, оттолкнув Тайлера, выбежала из конюшни, направляясь к машине.
Шонна в растерянности смотрела на Тайлера, ожидая, что он скажет. Но тот только вздохнул, беспомощно глядя вслед убегающей дочери.
— Не понимаю, — наконец произнес он с горечью, — я делаю все для этого мерина в надежде, что он поможет нам с Лени наладить отношения, но, по-моему, они становятся только хуже.
— Она слишком озлоблена, — сказала Шонна.
— Но я-то тут при чем? Ведь не я убил ее мать. Не знаю, что и делать. Врач говорит, нужно время, но прошло шесть месяцев, а в ее поведении ничего не меняется. — Он снова вздохнул. — Ладно. Пойду за ней.
Да, будет нелегко, подумала Шонна, провожая взглядом Тайлера, который быстрым шагом шел за своей дочерью. Потом посмотрела на Мага.
Мерин отошел к задней стене и злобно глядел на нее. Возможно, со временем удастся вернуть спокойствие и счастье мустангу. Гораздо труднее будет с его хозяевами.
Перед отъездом Тайлер договорился с Шонной о следующей встрече. У Лени начались летние каникулы, поэтому она может запросто проводить несколько часов в день на конюшне. Предполагалось, что, кроме работы с Магом, она будет заниматься верховой ездой и выполнять небольшие поручения по уходу за лошадьми.
Шонна чувствовала, что только так она сможет помочь Лени. В девочке сейчас много злобы, а Шонна часто наблюдала, как озлобленные люди вымещают свою злость на животных. Но тогда она вновь разрушит доверие Мага, которое Шонна надеялась завоевать.
В понедельник Лени приехала к часу дня. Шонна ожидала, что девочка будет в хорошем настроении, но та выглядела довольно мрачно. Ничего не изменилось на ее лице и после того, как Мага выпустили в манеж. Он не пошел к ней, хотя она его позвала. Шонна попыталась объяснить ей причину такого поведения лошади, но девочка даже слушать ее не стала.
Всю неделю Шонна из кожи вон лезла, чтобы войти к Лени в доверие, а к пятнице почти готова была сдаться. Маг быстрее ожидаемого шел на поправку. Он уже не наводил ужаса своим внешним видом, бока его заметно округлились, хотя приближаться к нему было еще довольно опасно, а сам он ни к кому не подходил. В общении же с Лени не было заметно никаких положительных сдвигов. Девочка воспринимала в штыки каждое слово Шонны. Поначалу та терпела ее выходки. Она была не робкого десятка, и ее саму нелегко было выбить из колеи, но, когда Лени начала ругаться вслух и выплескивать злость на других ребят, занимающихся у Шонны верховой ездой, девушка решила положить этому конец. Оставив конюшню на одного из своих менеджеров, она повезла Лени в офис ее отца.
Тайлер сидел за столом, занимаясь бумажной работой, когда зазвонил телефон.
— К вам пришли, — услышал он в трубке голос секретарши. — Какая-то женщина и ваша дочь.
Секретарша не успела закончить фразу, как дверь открылась и в кабинет ураганом влетела Лени.
— Она сказала, я не могу работать с Магом, — закричала она уже в дверях. — И что больше ноги моей не будет в манеже. Так вот, чтобы ты знал: мне наплевать на это!
Тайлер выслушал тираду, затем перевел взгляд на Шонну, которая уже появилась на пороге. За ней маячило взволнованное лицо секретарши, которая жестами пыталась объяснить ему, что не смогла их удержать. Тайлер знаком успокоил ее и попросил закрыть дверь.
— Ты слышишь меня? — продолжала кричать Лени. — Я для нее грязь!
Тайлер молча смотрел на дочь, которая действительно вся перепачкалась. Даже на лице виднелись темные разводы. Судя по запаху, который распространился в офисе, грязь была вполне понятного происхождения.
— Я превратилась в ее раба! Так вот в чем состоял твой план! Отдать меня в рабство этой ведьме!
Тайлер не знал, что и думать. Судя по виду дочери, что-то явно случилось. Он и раньше замечал, что Лени возвращается домой очень испачканная, но такой еще не приходила.
— А она, — Лени повернулась и ткнула в Шонну пальцем, — совсем не занимается Магом. Вовсе к нему не подходит. Только выпускает его в манеж, и он бегает там один. Даже в денник его почти не водит отдохнуть. Только когда наступает время кормить! А меня знаешь что заставляет делать? Чистить за ним манеж! Я должна убирать его дерьмо!
Она сделала ударение на последнем слове, и Тайлер невольно поморщился. Он перевел взгляд на Шонну в поисках объяснений, но ее глаза цвета топаза смотрели на него спокойно и уверенно. В подтверждение слов Лени она только кивнула.
Но Лени еще не закончила.
— Она только и делает, что дает мне указания. Пойди туда, принеси то, сделай то, не делай этого! Я должна заниматься моей лошадью, но когда, скажи на милость, это делать, если у меня не остается на это времени? Это черт знает что!
— Не ругайся! — сказал Тайлер и обратился к Шонне:
— Она правду говорит?
— Я требую от нее только выполнения правил, существующих на конюшне, а также прошу делать то, что говорю, и тогда, когда говорю, — ответила Шонна спокойно. — Но полагаю, Лени еще не закончила.
Та сверкнула на отца глазами.
— Что толку говорить тебе, ты все равно примешь ее сторону! Не стоило и начинать! Я для тебя ничего не значу… Тебе на меня…
Лени хотела опять ругнуться, но в этот момент в кабинет Тайлера ворвался его начальник Гордон Фишер. Лицо его пылало. Следом показалась племянница Гордона Алисия. Оба в изумлении глядели на Тайлера и его гостей.
— Что у вас здесь происходит? — наконец обратился Гордон к Тайлеру. Слышно на первом этаже. Это же офис, а не казарма! И какие выражения вы себе позволяете!
У Тайлера упало сердце. Он знал, что его начальник не любит подобных сцен. По мнению Гордона, бухгалтерская фирма более других должна являть образец спокойствия и приверженности традициям. Здесь не может быть места никаким семейным сценам и сквернословию.
Алисия молчала, но Тайлер заметил, как пристально она смотрит на Шонну. Теперь, когда девушки стояли рядом, разница между ними бросалась в глаза. На Алисии был красный элегантный костюм, туфли на высоком каблуке. Длинные светлые волосы были собраны в аккуратный пучок, макияж был неярким, но заметным. Шонна была одета в ковбойские сапоги, потертые джинсы, мужскую рубашку. Никакой косметики, волосы вольно разметались по плечам.
Чувствуя, что пора как-то прервать затянувшуюся паузу, Тайлер начал издалека:
— Гордон, Алисия… позвольте вам представить…
Лени не дала ему договорить.
— Прекрасно, — прошипела она. — Теперь ты будешь строить из себя приличного господина. Как всегда, когда рядом А-ли-си-я! — произнесла она по слогам и с придыханием, бросая на Алисию злобный взгляд.
Тайлер словно в пропасть провалился. Ему страшно было подумать, что произойдет в следующую минуту.