Молох (СИ)

— Сейчас вообще под Куполом неспокойно — продолжил мэр. — С юга мигрирует стая птеродактилей. Вам, Молох, я доверяю команду. Думаю, вы уже успели познакомиться. Парни проведут через Стикс и заодно дойдут с тобой до Выборгской. Мы полагаем, что-то случилось с Луначарским именно там. Но это уже не твоя забота. Далее продолжишь путь один как намечал.
— Я всё понял — шестое чувство подсказывало, что Карпов не договаривает или же вовсе врёт. Надо этого типа держаться стороной. — Скажи только, как ты смог опередить меня и что Луначарскому понадобилось именно здесь?
— Опытный следок сопровождал — глава Гражданки указал на рэкетира. — И в два ночи готов к несению службы. На Мужества же Луначарскому ничего не надо было. То была легенда, его изначальная цель — Площадь Ленина. Пойми, мы сами ничего не знали до сегодняшней ночи, пока тот не исчез.
Одни вопросы и никаких ответов. Как всегда. Нам предоставили час отдыха. Мне сразу посоветовали осмотреть станцию в надежде вернуть память, но я отказался. Вместо оного перекусил, затем пытался на полчаса уснуть, но не выходило. Даже образ Риты никак не желал всплывать в голове. Абсолютная пустота, цепко сжимающая своими руками и ногами. Не успел я проверить затвор ремингтона, как Карпов заглянул ко мне.
— Собирайся.
— Слушай мою команду, солдаты — заговорил рэкетир, когда мы стояли снаружи убежища. — Сейчас без десяти двенадцать. Ровно к полудню откроют гермоворота и вы проследуете через реку. Время в пути рассчитываете на час — полтора. Тогда же Лесные разблокируют ворота у себя. Молох, ты помнишь, во сколько должен встретиться с Кензо?
— Завтра, в час дня на…
— Верно. Переночуете у военмедиков, они в курсе. Там действовать уже будете по обстоятельствам.
— Доброго пути, бойцы — мэр стал пожимать руки. — Нам, к сожалению, в другую сторону. Гражданка не велит ждать!
— Сука — смачно сплюнул Горец. Карпов со своим охранником к тому моменту растворился на железнодорожных путях. — Не верю я ему.
— Как я тебя понимаю — решил не развивать я тему. Да и что Горцу известно? Что известно Граду, Глыбе? Парни, шедшие рядом со мной, такие же, как и я — расходный материал, который можно без зазрения совести первым пустить в пушечное мясо. Затем вместо нас набрать новых рекрутов и уже их подставить под пули. П…доры македонские.
До края платформы путь занял десять минут, как и рассчитывал рэкетир. По пути я обратил внимание на «Музей Древностей»: именно так решили резиденты Мужества заполнить большую вместительность станции. Хотел бы я здесь жить, нравилось мне местечко. Если бы не близость Стикса, именно это пристанище являлось бы идеальным в питерской подземке. В музее же представали экспонаты прошлой эпохи, в основном, на военную тематику: винтовки Мосина, артиллерийские пушки, противотанковые мины. Главный раритет — гладкоствольное ружьё, изобретённое где-то в XVII–XVIII веках. Тогда Россия постоянно с кем-то вела войны. Это уже пускай историки и археологи уточняют. Около музея расположились магазинчики, палатки, а чуть дальше собственная пекарня, от которой до носа, привыкшего лишь к запаху гнили и коррозии, доходил аромат детства, описанного разве что в книгах. Утерянное детство, проведённое под землёй, поколение П, а именно Платформ.
Пятеро дневальных столпились около поднимавшихся гермоворот, что-то при этом обсуждая. Завидя нас, бойцы, как по струнке, встали смирно, отдавая честь.
— Вольно — бросил Горец.
Две минуты ушло на то, чтобы проверить экипировку и первоочерёдное — боеоружие. Наконец дверь щёлкнула, обнажая чёрную пасть тоннеля. Вода затекла на рельсы, но пока её было мало. Вот в метрах двадцати-тридцати пойдёт самое то. Я не нашёлся ничего, кроме как пожелать нам всем удачи. Втроём мы сели в деревянную лодку с электрическим мотором и двумя вёслами на случай отказа двигателя. Не прошло ещё двух минут, как гермоворота закрылись, погружая нас полностью во тьму. Отдавая в лапы водной стихии. Мы достали из сумки противогазы, надели, после чего включили фонарики, начиная своё знакомство с Посейдоном. Или, в данном контексте, с Аидом и слугой его — хозяином места Хароном.
Не проплыли мы тех самых двадцати метров, когда река набирает свою нормальную глубину (нас бы троих с головой скрыло), как что-то стало биться об лодку. Класс! Такого я, конечно, по началу не мог ожидать.
— Горец, а что Ему мешает пробить лодку и не потопить нас вместе с ней?
— Металлический каркас, обшитый деревом, позволяющий, как ты видишь, оставаться лодке на плаву. Оно может её только перевернуть.
Оно. Страшно звучало, чёрт возьми! Но солдаты оставались непоколебимы. Горец направлял лодку, я сидел на корме, стараясь не глядеть в тёмную воду, а Град и Глыба патрулировали правый и левый бока. Стук продолжался прямо из-под посудины. Как будто слышишь чьи-то шаги по тёмной лестнице. По мере продвижения наверх шаги нарастают, становятся громче, взрывают мозг, пока резко не затихают. И тогда… Сзади раздался бешеный вой. Я чуть было не выронил винтовку, Град с Глыбой, наоборот, вскинули свои М-16. Я уже пожалел, что мы не пошли по суше, пускай там встретится хоть Блокадник, хоть Библиотекарь. Наплевать. Ад я уже видел прямо перед собой. Четыре луча света направились в ту сторону, откуда мы отплывали. Виден был даже каркас гермоворот, покрывшийся коричневыми водорослями. Растения тянулись вдоль путей по кабелям, уходя в потолок. Водные лианы имели присоски как у каракатиц, которые то и дело набухали. Зрелище, будто ртом ловят ускользающий воздух. Казалось, присоски смотрят на нас. Кое-где виднелись бурые следы. Даже не хотелось знать, что перед нами такое. Ведь это могла быть только… БУМ!!!
— Вон там! — Глыба указал на левую стенку тоннеля.
Водоросль заверещала, взвилась в воздух и ударила по воде. От всплеска жидкость попала в лодку. Я принялся судорожно её вычерпывать, пока остальные фонарями тщетно выхватывали из тьмы невиданного монстра. Горец так вообще умудрялся при этом гнать лодку. Полсотни метров позади. Звуки, вроде, прекратились. Ещё метров через десять прямо по курсу я заметил преграду.
— Постой — сказал я Горцу.
— Останавливаться опасно.
— Да, но там впереди что-то есть…
Вчетвером мы пытались рассмотреть, что за чертовщина поджидает нас там. Напоминало морскую мину неправдоподобно больших размеров. Глупо было бы помирать на такой, когда уже оторвались от взбесившихся лиан.
— Хорошо, я подберусь поближе.
Мина не двигалась. Странно, здесь такое течение: её должно было крутить из стороны в сторону, но она как приварилась ко дну. Или же под ней якорь. Твою мать, да это же…
— СТОЙ!!! — первым отреагировал Град.
Я чувствовал Её зловонное дыхание. То была тварь из бездны, заселившая, по какой-то злой иронии, один из тоннелей МОЕЙ подземки, МОЕГО пристанища. Круглая голова, диаметром в полтора метра, обсыпанная синими волдырями, дрейфовала над водой. Она раскрыла свою пасть. Вместо зубов — брёвна, болтавшиеся точно живой маятник. Да тут всё было живое! Из воды слева и справа всплывали наши друзья — водоросли. Руки-щупальца первобытного монстра. Горец откуда-то выхватил клинок, срубая растения. Втроём мы палили прямо в пасть существу. Один из брёвен-зубов с водопадом крови вылетел изо рта и упал в метре от нашей лодки. Только чудо нас не перевернуло.
— Съ…бываем!!! — Горец взялся за мотор.
Воспользовавшись тем, что гигантский, как я его окрестил, осьминог скрылся в бурной воде Стикса, мы поплыли дальше. За нами уже образовывалась воронка. Кровь гейзером хлестала над водой. Тварь издыхала, билась «руками» по воде. От крика утробно дрожали стены. Водоросли, не желая мириться с поражением, нагоняли. Град с Глыбой решетили путевые провода, которые по-хозяйски обвивали растения. Я же, легко орудуя ножом, отрезал присоски, налипавшие к лодке. Те издавали писк, сочась зелёной слизью. Мерзкое зрелище.
Так в тишине мы проплыли ещё полкилометра. Я боялся дышать. Противогаз забрызгало кровью и слизью, которую я упорно старался стереть. Сейчас мы уже все находились на чеку. Возможно, монстр вернётся. Ровно на четверти пути нас ждало неприятнейшее зрелище. В воде плавали скелеты и полуразложившиеся трупы. У некоторых не хватало конечностей. Лодка то и дело напарывалась на труп, и каждый раз сердце моё ёкало. Так длилось ещё метров сто. Вот оно — кладбище трупов. Уверен, не сравнится с тем, что сейчас на Горьковской устроили бордюрщики. Проплывшая часть тела рядом с лодкой была… разрублена поперёк. Что это могло сделать? Неужто, водоросль? Но больше всего я боялся, вглядываясь в бушующую воду тёмного тоннеля, что нам с этим предстоит скоро встретиться. Оно так просто нас не отпустит живыми. Не здесь, где смерть — это жизнь, и кажется, что дно под нами на уровне Марианской впадины.