Поцелуй смерти (ЛП)

– Интересно, сделаешь ли ты кое–что для меня?
– Конечно.
Тайлер помешал вилкой вязкую массу и приготовился услышать «если я заболею».
– В прошлом году я был в Стамбуле и наткнулся на Кэлвина. У меня полетел лэптоп. Ненадежная фиговина. Я сохранил кое–какую информацию на машине Кэлвина. Сейчас, когда он умер, мне нужно извлечь этот файл. Можешь попросить Адама разрешение посетить офис Кэлвина? Я бы ему и сам позвонил, но мы с ним виделись только раз.
Тайлер прекрасно запомнил тот день. Они вместе окончили академию. Отец Адама тоже присутствовал. Видно было невооруженным глазом, что он очень гордится сыном. Он пришел вместе с дядей Адама, Кэлвином, тот тоже был горд за племянника. Куинтен же Фоли нехотя поприсутствовал и ушел до того, как группа отправилась праздновать в ближайший мексиканский ресторанчик.
– Не нужно обращаться к Адаму, – заявил Тайлер, еще помня вчерашний разговор с Адамом за ланчем. – Прямо после смерти Кэлвина Хантера в доме побывали грабители. Забрали только компьютер и несколько дисков.
– Ты лжешь.
Тайлер отложил вилку, откуда–то изнутри поднялся гнев. Отец много раз обижал его, но еще никогда не обвинял во лжи.
– С какой стати мне лгать про ограбление? – резко бросил он.
Куинтен Фоли вздрогнул, не ожидая такой вспышки от Тайлера. Тот никогда не повышал голоса на отца.
– Прости, сын. Мне просто трудно поверить…
– Как бывший офицер полиции, могу сказать, что грабежи после смерти – очень распространенное явление, особенно если в газете помещают дату похорон. Преступники знают, что все будут на кладбище, а дом пустует.
– Понял, – согласился отец озабоченным тоном.
– Эти воры не тронули явно ценный антиквариат и другие вещи. А значит, им нужен был хлам, за который можно быстро выручить деньги на наркотики. Новенький комп можно в секунду продать на улице.
С лица отца сбежали все краски.
– Н–неужели? – заикаясь, произнес он.
– Ей–богу.
Тайлер мог бы добавить «чтоб мне сдохнуть», но не позволил себе такого удовольствия. До прошлой ночи он и не думал о смерти отца. Но однажды, в не очень далеком будущем, тот скончается. Тогда–то, как и Адам, Тайлер унаследует кучу денег.
*Гольфстрим аэроспейс Корпорейшн — американская авиастроительная (аэрокосмическая) корпорация.
** Уэвос ранчерос — это жареные яйца, которые подаются с теплой кукурузной лепешкой и острым томатным соусом.
Глава 8
Вместе с Лекси Уитни вошла в галерею «Рависан», принадлежавшую Триш Боурейтер. Новая знакомая пригласила заглянуть после утренней круговерти на чашечку кофе, когда этим утром Уитни зашла забрать Бренди на прогулку. Триш хотела поговорить, и не составляло труда догадаться, что было у нее на уме.
Райан Фордем.
Прошлым вечером от него ничего не было слышно. Уитни почти ожидала еще один звонок, но Райан не позвонил. Пока она уходила по делам, курьер доставил экспресс–почтой конверт. В нем лежали документы, подпись на которых Райан так жаждал увидеть. Никакого сопроводительного письма. Уитни просмотрела бумаги; оказалось, что это всего лишь более длинная и изобилующая юридическими терминами версия первоначального документа, который она подписала после судебного заседания, но теперь не могла найти. Наверное, все еще пылится в какой–нибудь нераспакованной коробке.
– Привет! – прикрывая рукой телефонную трубку, поздоровалась Триш и указала на черный лакированный сундучок, должно быть, дорогой предмет китайского антиквариата. На нем стояли фарфоровые чашки и экспресс–кофеварка. Рядом находились сливки, сахар и искусственный подсластитель.
Уитни спустила Лекси с поводка. Та подскочила к Бренди, восседавшему на шелковой подушке бронзового цвета. Это собачье лежбище прекрасно сочеталось с продуманной элегантностью и изысканностью галереи. Уитни налила себе чашку кофе и добавила немного молока.
Галерея представляла собой коммерческую версию дома Триш. Уитни стало любопытно, не один ли архитектор проектировал оба здания? На матово–белых стенах висели огромные полотна в стиле абстракционизма. Одно из них привлекло ее внимание. При виде картины дрожь пробрала Уитни, но она ничего не могла с собой поделать: ее тянуло посмотреть все ближе и ближе.
– Будоражит, не правда ли? – спросила Триш.
Уитни по привычке улыбнулась. Гигантская картина маслом завораживала и была по меньшей мере в два раза больше стены ее маленького коттеджа. Полотно испещряли красные и ядовито–зеленые полосы. Огромный кобальтовый синий глаз, расположенный сбоку, казалось, следил за каждым движением Уитни.
– Кто художник?
– Владимир. У него длинная непроизносимая русская фамилия, поэтому он известен только по имени. Один из самых успешных художников в этом направлении.
От огромного глаза Уитни бросало в дрожь, но она ничего по этому поводу не высказала. Сегодня утром, когда она загружала собак во внедорожник, ненароком взглянула на окна второго этажа особняка. На секунду ей показалось, что шторы колыхнулись. И вот теперь она представляла Адама Хантера, как будто его пронзительные голубые глаза стали одним оком, уставившимся на нее через крохотный зазор между шторами. Точно так же как преследующий глаз на картине.
– Вы еще хоть на ногах держитесь? – сказала Триш. – Сколько собак вы сегодня выгуляли?
– Одиннадцать. Но трех надо было лишь ненадолго вывести на улицу, а затем я передала их грумерам (Грумер – специалист по уходу за собаками и кошками. – Прим.пер).
По белому мраморному полу Уитни проследовала за Триш в уголок для отдыха, где стояли черный кожаный диван и два кресла, в одно из которых и опустилась, стараясь не пролить кофе.
Триш села на диван и скрестила длинные ноги:
– Что–нибудь слышно от бывшего мужа?
Уитни покачала головой:
– Нет, но он прислал документы. Не вижу причин не подписывать…
– Пусть их сначала просмотрит юрист.
– Конечно.
Уитни и сама планировала обратиться к адвокату, но поведение Триш выглядело немного властным.
– Миранда как раз вышла замуж за адвоката. Думаю, его фирма может проверить мои бумаги и…
Она осеклась, прежде чем проговорилась, что собиралась попросить, чтобы счет за услуги ей прислали попозже. Триш, должно быть, догадалась, что у нее мало денег, но гордость не давала Уитни признаться, насколько плачевно ее материальное положение.
Триш опустила чашку с кофе на пластиковый журнальный столик в форме куба, стоявший рядом с диваном:
– Миранда вышла замуж за местного адвоката?
Уитни немного заколебалась, вспомнив, что этот известный адвокат не хотел, чтобы его клиенты узнали про медовый месяц.
– Это большой секрет.
Триш наморщила лоб. Уитни не видела ни одной причины, мешавшей все рассказать знакомой. Все равно Миранда скоро вернется и даст пышный прием. И тогда весь город узнает о ее браке.
– Миранда замужем за Бродериком Бэбкоком.
Триш так усиленно заморгала, словно ей в глаз попала соринка:
– Вы шутите?
Уитни заерзала на месте, ей было неловко обсуждать дела Миранды. Если двоюродная сестра захотела бы все рассказать Триш, то в ее распоряжении было достаточно возможностей сделать это. Не следовало раскрывать секрет, но что–то подталкивало Уитни довериться Триш.
– Обещайте мне, что никому не расскажете. Рик не хочет, чтобы его клиенты узнали, почему его нет в городе.
– Я ничего не расскажу.
Уитни ждала, что Триш продолжит, но та смотрела на нее, словно она рисунок с детскими каракульками, внезапно появившийся на стене ее галереи.
Наконец, Триш произнесла:
– Я хотела поговорить о вашем бывшем муже. Вы подавали заявление в полицию?
– Нет. Не думаю, что это необходимо. Уверена, как только я подпишу бумаги, то никогда больше о нем не услышу.
– Хорошо. Я все хорошенько обдумала и немного полазила в сети. Знаете, чтобы все проверить.