Поцелуй смерти (ЛП)

Она уже лежала в постели, устроившись на ворохе подушек, одетая в его любимое неглиже, наполовину открывающее ее совершенную грудь. Он столько перекроил в жизни сисек, что, в отличие от большинства мужчин, предпочитал те, что созданы природой.
– Да. Я позвоню. – Он продолжал говорить, уйдя в большую гардеробную, имевшую вход из спальни. Он повысил голос, чтобы она могла его слышать. – Лекси и моя собака тоже. Я не хочу, чтобы кто–то над ней проводил опыты.
– Конечно, не хочешь, – поколебавшись секунду, откликнулась Эшли.
Во время этой паузы он стоял одной ногой в штанине брюк. Какое–то неопределенное ощущение свело судорогой его плечи. Что–то в голосе Эшли, как она отреагировала на исчезновение Лекси, насторожило его.
Он разделся, бросил грязную одежду в корзину, стоявшую рядом с шестью длинными рядами туфель. Некоторые, как, например, черные туфли под смокинг, он надевал редко, но смотреть на них, как они выстроились в линеечку и сияли, ему было приятно. По неким причинам Райан был зациклен на обуви и знал об этом. Любой психиатр начал бы расспрашивать его, достаточно ли у него было обуви в детстве или не заставляли ли его донашивать старые башмаки. Вовсе нет. В семье не было много денег, но ему покупали свои кроссовки и туфли на выход.
Все же он никогда не упускал случая заметить, во что обуты люди, при встрече с ними. Когда он впервые встретил Эшли, на ней были босоножки с тонкими ремешками на высоких каблуках. Сегодня вечером он заметил, что Адам Хантер надел новые черные «Пумы». Уитни, как обычно, была в потрепанных кроссовках, купленных на распродаже. На громиле Дома Кориса красовались обитые стальными набойками башмаки, которые можно часто увидеть на строительных рабочих.
Свои «Найки» Райан оставил на подставке на отведенном им месте и голым прошел в спальню. Эшли сидела в той же позе, разметав копну белокурых волос по плечам. В голове Райана снова мелькнула смутная мысль.
– Эшли, ты знаешь что–нибудь об исчезновении Лекси?
– Конечно, нет, – слишком поспешно ответила она.
Он встал у изножья кровати и спросил себя, как он узнал, что она лжет. Ничего в ее невинном выражении лица не выдавало ее. И все–таки маленькие красные флажки сигналили с того момента, как он присоединился к ней у парадной двери. Тон ее голоса. Вспыхнувшее лицо.
– Не лги мне. – От разочарования и гнева, скопившихся из–за его проигрышей и угроз Дома, он чеканил каждый слог. Эшли вцепилась в покрывало, словно ждала, что он ударит ее. Райан умерил гнев и уставился на женщину, которую любил. – Не хочешь мне ни о чем рассказать? – наконец спросил он, когда молчание затянулось.
Эшли смахнула с длинных ресниц слезинки. Впервые Райан видел, что она плачет. Эшли, его жена, женщина, которую он любил как никого другого на этой земле. В иное время слезы могли бы тронуть его. Но сегодня вечером его разум ошалел от всех этих шакалов, охотящихся за куском его плоти.
– П–подруга слямзила ее собаку, – созналась Эшли.
– О, черт! Зачем?
Эшли выбралась из–под одеяла, кинулась к нему и прилипла своим телом с разворота глянцевого журнала.
– Мы думали, если собака пропадет на ночь, то Уитни охотнее подпишет документы.
– Что? Что за бредовая идея! И как она связала бы документы с пропажей собаки?
– Утром подруга позвонила бы ей и сказала, что делать, если она хочет свою собаку назад.
Боже! Вот уж точно мозги, как у блондинки.
– А что, если Уитни позвонит в полицию? Они ведь придут за мной.
Горький смешок сорвался с ее пухлых губ:
– Это будет всего лишь ее слово против твоего – и она вряд ли упустит шанс получить свою псину назад. Моя подруга совершенно ясно растолковала.
Райан должен был признать, что, возможно, схема сработала бы, но только все это даст знать Уитни, в каком он отчаянном положении находится.
Он отпрянул от Эшли.
– Позвони своей подруге. Пусть вернет Лекси Уитни. Пусть скажет, что случайно нашла собаку. Накажи, чтобы не болтала ничего такого, что связало бы нас с ней. Поняла?
Он протопал в гардеробную и снял с вешалки слаксы. Эшли последовала за ним и встала в дверях. Она ничего не говорила, но Райан чувствовал, как она наблюдает за ним.
– Куда ты одеваешься? – наконец спросила она.
Он сунул ноги в парусиновые туфли на резиновой подошве, которые и не помнил, чтобы надевал когда–то.
– Мне нужно вырваться отсюда куда–нибудь и подумать. Когда вернусь, чтобы проблема уже была улажена.
– Ладно, – прошептала она. – Не беспокойся.
Райан выскочил из спальни. Он не беспокоился. Эшли сделает, как сказала, и ее подруга вернет обратно Лекси. Зато у него появился предлог, что ему срочно нужно отвлечься в казино: посмотреть, вдруг ему улыбнется леди Удача.
Эшли подождала, пока стихнет рев двигателя выезжавшего из гаража «порше» Райана. Только потом позвонила Престону Блоку.
– Прости, что так поздно, – извинилась она.
– Ничего страшного.
Престон даже не спросил, кто звонит. Они разговаривали каждый день и потому мгновенно узнавали голоса друг друга.
– Сегодня вечером притащилась бывшая Райана, – сообщила она Престону. – Уитни думает, что мы взяли ее собаку.
– Вот как? С чего она так решила? Собака здесь, со мной.
– Райан слишком умен. Он раскусил, что за исчезновением Лекси стою я. И пришел в ярость. Он настаивает, чтобы… – Эшли сделала паузу, – … моя подруга вернула собаку прямо сейчас.
Престон хохотнул:
– Твоя подруга? Хорошая шутка.
– Я не сказала ему о тебе. Он так расстроен, и я не хочу злить его еще больше.
Престон ничего не ответил. Эшли знала, что он увлечен ей, но пыталась изо всех сил не обращать на это внимания. Ей нужен был друг, а не еще один горячий поклонник.
– Сделай это ради меня. – Она ненавидела этот умоляющий тон, но что ей оставалось делать? – Верни собаку обратно.
– Сегодня?
– Да. Пожалуйста. Ради меня.
Эшли повесила трубку, выключила свет, но не могла уснуть. Она продолжала прислушиваться, не приехала ли машина Райана. Он такой дерганный и сердитый последнее время. Она просто не знала, что и делать. Его что–то угнетало. Она пыталась успокоить себя, говоря, что это смена работы, обстановки, но сейчас задумалась, так ли это?
Эшли подавила желание взяться за телефон. У нее возник мучительный соблазн попытаться связаться с отцом. Он жил в Бакерсфилде, недалеко к северу. Как и Райан, он всего достиг сам, и у него сейчас был собственный бизнес. Он, должно быть, знает, что такое стресс. И мог бы подсказать, что делать с Райаном.
Но она долгие годы не говорила с отцом. Он всегда утверждал, что будет любить ее, но бросил их. А ей не позволяет гордость плакаться ему в жилетку. Она могла справиться с ситуацией.
На письменном столе дяди, а теперь Адама, зазвонил телефон, заставив его вздрогнуть от неожиданности и разбудив Джаспера, который спал у ног нового хозяина. Тот мельком взглянул на наручные часы и увидел, что уже почти полчетвертого утра. Кто может звонить в такой час? На определителе высветился номер. Маршалл.
Уитни.
Что ей нужно? После тщетных поисков Лекси они вернулись домой в молчании. И без слов все было ясно. В глазах Уитни отражалось глубокое безутешное горе. Больно было смотреть в эти зеленые глаза.
Его так тянуло к Уитни, и Адам сопротивлялся этому притяжению, чтобы не увязнуть еще больше. Он убеждал себя, что у него хватает здравого смысла осознавать, что Уитни все еще эмоционально привязана к бывшему мужу.
И Адаму не хотелось лишних хлопот на свою голову. Последний час он провел, сортируя бумаги дяди. Ему нужно сосредоточиться на расследовании смерти Кэлвина Хантера. Пусть Уитни сама разбирается со своими проблемами.
Его чуть не одолел соблазн позволить ответить за себя автоответчику, но он ведь наказал Уитни немедленно звонить ему, если что случится. Из коттеджа ей могло быть видно, что в доме горит свет, и он еще не ложился.