Золото русского эмира

– Господин президент… Идти морем – это мысль толковая. Уж всяко лучше, чем людям по берегу ноги сбивать. Мы уже сами с начальником штаба прикидывали, сколько кораблей у врага осталось и сколько затопить придется. Но… ведь там у них, как пить дать, еще целые крейсера найдутся…
Поднял руку командир канониров. Артур кивнул.
– Даже не крейсера, – веско заметил артиллерист. – Достаточно двух фрегатов, таких как этот, что мы чиним сейчас в доке, с нормальным боекомплектом, – и нас потопят…
– Нас просто не подпустят к Стамбулу, – согласился начальник штаба. – Ведь трем кораблям врага удалось уйти. Они наверняка устроят переполох. Столицу и проливы будут охранять, как гарем с девственницами. Даже если мы пройдем Грецию без боя, что маловероятно…
– Иными словами, у нас недостаточно боеприпасов? – уточнил Артур.
– На уцелевших вражеских судах снарядов полно, – начальник службы тыла вытянулся по струнке. – Но не хватит подготовленных людей, чтобы управлять орудиями. Кроме того, у них там иные схемы электропитания, а у меня заряженных исправных аккумуляторов не хватает толком даже на свои суда… Топлива мало, на угле только плоскодонки две ходят…
– Господин президент, пленных слишком много, не убивать же…
– Наши патроны к ихним пулеметам не подходят…
– Господин адмирал ранен, а кто, кроме него, разберется?
Загомонили разом. Но и замолчали тоже разом, стоило главкому подняться.
– Я понял, спасибо, – перебил президент, и лицо его не предвещало ничего хорошего. – Напомню вам всем – у нас совещание на тему «как одолеть врага», а не на тему «как унести отсюда ноги». Если я еще раз услышу, да даже просто почую у кого-то из вас паникерские настроения… – Он замолк, нарочно затягивая паузу. – Кто из вас скажет, что у нас «не получится», тот будет немедленно разжалован в рядовые и отдан под трибунал!
В кабинете воцарилась полная тишина. Стало слышно, как двумя этажами ниже бойцовый буль президента лакает воду из миски.
– Я очень рад, что меня все правильно поняли, – подобрел Коваль. – А теперь поговорим о деле. Нам не нужны орудия и торпеды. Нам не нужны большие команды. Вторая наша эскадра ни с кем не будет воевать. Прошу всех ближе к столу. Я объясню каждому его задачу…
 
2
 
МЫ ПОЙДЕМ НАОБОРОТ
 
Палуба подрагивала под ногами. Машинисты пробовали запустить одну из четырех турбин американского крейсера. Опытных техников действительно не хватало, пришлось срочно набирать добровольцев из числа местных жителей и даже из числа пленных.
С местными вел переговоры Орландо. К большому удивлению Артура, выяснилось, что изрядно поредевшая община Сицилии не озверела и не опустилась до уровня дикого средневековья. Детей водили в школы, старательно переписывали от руки учебники, книги и даже газеты. В самой Катании, до появления полчищ Карамаза, функционировали четыре церкви, два рынка, велась торговля с соседними областями, орудовала целая флотилия рыбацких судов, работали суд, земельная управа и монетный двор. За три месяца оккупации хозяйство пришло в негодность, многие жители погибли, а уцелевшие бежали на западную оконечность острова или в столицу. Плыть на материк никто не решался, там до самого Рима тянулись полосы Мертвых земель. Войска Карамаза, к счастью, не преследовали мелкие группы беглецов. Споткнувшись на Желтых болотах материковой части Италии, Карамаз отложил наступление на запад и сосредоточился на востоке. Проутюжил Болгарию, Южную Украину, с тяжелыми боями покорил греков, завяз в Трансильванских горах – и резко повернул армии к каспийским нефтяным промыслам.
«Всё как в старые добрые времена, – усмехался про себя Артур. – Как только угроза с Востока, вечно Запад в стороне, а нам приходится за всех отдуваться…»
На Сицилии Карамаза интересовала только Катания – база кораблей НАТО. То есть он, конечно, с удовольствием захватил бы весь остров, но получил неожиданно сильный отпор со стороны местных партизан. Пока инженеры Карамаза восстанавливали флот, отряды сипахов прочесывали местность, вели перепись хлебных запасов и скота, сразу отбирали лошадей и прочие средства передвижения, но не углублялись далеко в гористые районы…
После разгрома флота ситуация резко поменялась.
Орландо уже четырежды выносили для общения наружу, и раз двадцать он принимал делегации из маленьких окрестных городков. Адмирал первый придумал организовать перед въездом на базу вербовочный пункт, где будущий легионер мог за счет казны хлебнуть винца, закусить жареным мясом и получить крепкую новую обувку. Естественно, после того, как подписывал контракт на пять лет службы.
Сразу нашлись и такие, кто подпись поставил, нажрался за счет российской казны, приоделся, получил серебра на первые дни – и тут же исчез. Однако Орландо очень быстро отучил ловких сородичей так поступать. За ловкачами выезжали ночью. Их находили легко: по новым флотским ботинкам, по веселым песням и поздним гулянкам. После того как на рыночной площади в Катании повесили девять несостоявшихся легионеров, попытки шутить пошли на убыль.
За неделю набрали пятьсот человек, но с каждым днем приходило все больше голодранцев. Шли издалека, с гор, из рыбацких деревушек, привлеченные рассказами о смелом итальянском парне, который служит у русских и поднялся до самых больших высот. Коваль приказал тут же начать строевую и огневую подготовку, ближайшие поля за пределами порта превратились в сплошной военизированный лагерь. Но многие вояки категорически отказывались от огнестрельного оружия; они приросли сердцами к своим тяжелым арбалетам и ни на что их не хотели менять. Пришлось адмиралу Орландо срочно сочинять дополнительные статьи к уставам. Арбалетчиков сбили в особый батальон и придумали для них особую тренировку.
Наступил момент, когда на горизонте появилось что-то вроде организованной армии. Отлично вооруженные повстанцы были остановлены предупредительным огнем из пулеметов и расположились прямо на площадях Катании. Вскоре из лагеря выдвинулась делегация с белым флагом.
– У нас лишь три человека понимают по-итальянски, двое из них сейчас в море, а третий – сам адмирал, и тот тяжело ранен… – вздохнул начальник караула в ответ на жестикуляцию парламентеров. – Ладно, поступим вот как. Растолкуй им, Тимоха, что трое главных – только трое – поднимутся на борт катера, и их проводят к адмиралу.
После пяти минут оживленной перепалки из группы вытолкнули двоих пожилых, сгорбленных, и одного помоложе, носатого, смуглого, как бедуин. Когда катер причалил к борту линкора, Коваль сам проводил их к Орландо. Командующий эскадрой едва не расплакался, услышав какой-то особенно близкий его сердцу диалект. Довольно долго все четверо вскрикивали, тараторили, перебивали друг друга, воздевали руки и цокали языками. В какой-то момент сицилийцы разом повернулись к Артуру и коротко, но церемонно поклонились.
– Они думали, что я – главный, – рассмеялся Орландо. – Эти двое, Альфредо и Тинто, доны самых богатых кланов, а кудрявый, Луиджи, – первый дон Палермо, только вчера занял место отца. Его отца убили солдаты Карамаза. Альфредо говорит – янычары грабили приморские города, забирали скот, жгли церкви. В Катании они расстреляли двоих монахов и городского казначея. Они запретили службы в соборах и открыли на площади вербовочный пункт. Рекрутеры предлагали хорошее жалование тем, кто пойдет служить в турецкое войско и примет истинную веру. Луиджи говорит, что…
Горбоносый молодой человек оживленно защебетал, показывая одной рукой на горы, другой – на море.
– Луиджи говорит, что ему стыдно. Нашлись такие, кто предал отца и мать. Он говорит, что непременно найдет и убьет всех предателей, если они есть среди пленных. Луиджи говорит, что они не считают турецкий народ врагом. Они видели, что в войске Карамаз-паши было больше наемников, чем турок. Там были обманутые люди. Многие сбежали из отрядов паши и присоединились к сицилийцам. Но гвардия в тюрбанах зверствовала… Они вырезали целые деревни, все жгли на своем пути. Они требовали топливо, любое топливо. Бензин, нефть, керосин…