Пробка (СИ)

========== Часть 1 ==========
Я люблю моего мужа Сашеньку, клянусь. За хорошенькую мордашку и складную фигурку, за замечательный, шоколадно-ванильный аромат, за то, что готовит «пальчики оближешь» и в постели неизменно, вне зависимости от течек, раскрепощен и горяч. За нежный, певучий голосок. За нашего сыночка, Мишку. Но.
Когда Господь Бог наделял людей мозгами, Сашенька при раздаче не присутствовал. То ли опоздал, решая, что надеть и наводя марафет, и все мозги разобрали, то ли вообще не явился, решив — и без мозгов вполне проживет. Хотя, я не отрицаю и третьего варианта — был и получил, но мозги в его очаровательной головенке попросту не приросли. Не нашли там почвы с питательными веществами, не смогли пустить корней и усохли.
Эх. Вариантов три, а результат одинаков — Сашенька глуп как пробка и не обучаем никаким наукам, кроме постельной и кухонной. Спросите, зачем я на нем, таком, женился? Из-за его красоты, вестимо. Ну и по залету — встречались-встречались, я водил Сашу в кино, кормил мороженым и умилялся между поцелуями, какой он славный и глупенький, потом у Саши вдруг случилась течка, и мы с ним ухнули в гон, а предохраняться должен был кто-то другой, не мы.
В общем, теперь я и Саша живем семьей и растим Мишку. Мишка у нас получился замечательный, крепкий бутуз, настоящий альфочка-мужичок, и характер у него мужской, солидный. Серьезный товарищ, весь в меня. К крику и суете он не склонен, спит подолгу и со вкусом, ест степенно и неторопливо, смакуя, и вообще, удобный ребенок. Нянчится с ним, в основном, Сашин папА: я работаю, Сашенька на сохранении — да-да, мы ждем второго ребенка, тоже не запланированного, на этот раз омежку — и попутно дописывает диплом по каким-то сердечным клапанам.
Но иногда и я нянчусь. Вот, сегодня, например. И скажу вам, положа руку на сердце: маленькие дети — чудовищная морока. Даже спокойные, как Мишка.
И волнительные. И непонятные.
Представляете, посадил я Мишку в его стульчик, чин чинарем, ремнем безопасности пристегнул, дал в ручонки кубик, а сам сел рядом и наблюдаю, как мой сынишка играется. Мордашка у него сосредоточенная, щеки «кормленные» свисают, губешки надуты. Крутит кубик туда-сюда, соображает, с чем его едят. Покрутил-покрутил, не понял, потянул в ротик и полизал. Еще поразмыслил — пососал и попробовал на зуб. Убедился — не съедобно, разочаровался и бросил на пол. Но плакать не стал — высунул язычок, алый и влажный, далеко высунул, еще дальше, еще… А потом ка-а-ак им завертит из стороны в сторону…
Вроде, мелкий карапуз, едва годик, а язычок длиннющий, оказывается. Ненормальной прямо длины! Я аж потом ледяным облился.
— Саша! — позвал мужа, слегка заикаясь от ужаса. — Сашенька! Беги сюда! Посмотри, что у Миши! Срочно!
Ну, Саша и прибежал, не совсем, конечно, прибежал, скорее, медленно прикатился, переваливаясь по-утиному, куда ему бегать-то, да на отекших ногах, рожать через месяц. Ну, посмотрел — сначала на Мишу и испуганно, после — на меня, уже не испуганно, пожал плечами и явно вознамерился укатиться обратно.
— Зачем звал-то? — спросил он, с недоумением, прежде чем вернуться к конспектам. — Все в порядке, вроде.
…А Миша по-прежнему шуровал язычком, то вправо-влево, то по кругу.
Я потыкал дрожащим пальцем в язычок сына и заморгал.
— Длиннющий, — проблеял. — Наш сын — монстр, Сашенька… Ему язык во рту мешает… Где моя мобилка, позвоню в поликлинику — надо насчет операции договариваться…
Саша округлил глаза, выпучился на меня, полупил несколько мгновений и… засмеялся, весело и открыто.
— Вов, — выдавил из себя сквозь хохот. — Ты по тем снимкам своей звезды дорассчитал? Нет? Тогда… — он всхлипнул, — иди заканчивай… Тоже мне… Профессор…
Я, честно, обиделся на любимого. Потому что — именно профессор. Физ.мат. Астроном известный, космос изучаю. И не Сашеньке убогому, не разбирающемуся в цифрах, мне, свободно владеющему высшей математикой, указывать.
Кардиолог он, ха. Простого интеграла извлечь не способен. Не смешите. Вот извлечет, тогда и обсудим. Что мне его клапаны?
Мишу все равно врачу покажу. Пусть померяет ему язык линейкой и по медицинским таблицам сравнит — норма, не норма. Таблицы не солгут.
========== Часть 2 ==========
С памятного мне вечера язычка минуло без малого десять лет, мы с Сашенькой все так же живем семьей и не развелись. Но уже не втроем, я, он и Мишка — у нас прибавилось еще двое детей. Среднего, омежку, зовут Яриком, младшего, альфочку — Андрюшкой. Имена сыновьям придумал, конечно же, я, но не совсем такие, как сейчас. Предполагались Ялик и Андромед, но Саша уперся и наотрез отказался записывать их в метрики. Правда, обосновал отказы четко и с явными элементами логики, чем меня, признаться, сильно удивил, он же глупенький и в математике не понимает ни шиша. Про Ялика сказал, подвинтив мне пальцем у виска: «Ялик это лодка, любимый, задразнят ребенка лодкой», а про Андромеда: «Тебе туманности Андромеды мало, что ли? Есть простое имя Андрей. Хватит с нас кота Марса, кошки Венеры и пса Юпитера. И так плотность космоса на квадратный метр квартиры зашкаливает».
Я поразмыслил, почесывая в затылке, согласился: «Квартира действительно не космос» и принял сначала Ярика, а потом и Андрюшку, чтобы, несколько позже, отомстить — когда мне, три года спустя, на днюху коллеги по обсерватории подарили попугая ара, я дал ему кличку Плутон. А зачем летает туда-сюда по не запланированным заранее, непрерывно меняющимся орбитам?
В общем, жили мы семьей, я, Сашка и наши дети. Дети росли, я продолжал любить моего глупенького мужа, несмотря на три беременности сохранившего складную фигурку, хорошенькую мордашку и певучий, нежный голосок, с удовольствием ел те разнообразные блюда, которые он выготавливал на кухне, но… Но.
Чем дольше я жил с Сашей, тем больше убеждался: мой муж опоздал не только к дележке мозгов. У него напрочь отсутствовали вкус и умение сопереживать чужим бедам!
С чего я это взял? Да вот с чего. В доказательство первого, отсутствия вкуса — Саша всегда покупал мне вещи красного цвета. Не одежду, конечно, мелочевку типа барсеток, кошельков и защитных чехлов для мобильных телефонов. Мне. Альфе и бесспорному мужику. Красные. И сколько я не убеждал его, что стоит покупать черные — Сашенька не слушал.
— Зато их видно издалека, — мурчал, успокаивающе чмокая меня в щеку. — По квартире такие искать проще, в глаза бросаются. — Намекал, что я, мол, безалаберный и вечно все теряю.
Нагло врал. Я крайне редко теряю свои вещи, но где опять моя мобилка? Вроде, я сейчас по ней с другом разговаривал? Безобразие, бермудский треугольник, а не квартира, невозможно ничего на минуту оставить, сразу исчезает!
— Саша! Где мой телефон?! Верни немедленно! Куда ты его дел?!
А вот и доказательство второго, то есть равнодушия моего Сашеньки, подоспело. Любой нормальный муж бы меня непременно кинулся утешать, ведь без мобилки современный человек — посчитай инвалид, там и телефонная книжка, и интернет, и калькулятор. Саша — не кинулся. Глянул холодно, отжимая в тазике мокрую тряпку — пыль гонял с полок, хозяйственный и чистоплотный, молодец — буркнул: «Телефон у тебя в левой руке, любимый, не ори, Андрюшу разбудишь» и преспокойно продолжил выжимать тряпку. Разве это — правильный муж? Верно, неправильный.
А сегодня утром случился вообще кошмар, словами приличными не описать. Собираемся мы, значит, со старшим, Мишкой, я — на работу, Мишка, соответственно возрасту, в школу. Берем со стульев, зевая, приготовленные нам Сашенькой заранее одежки. Я хватаю свою футболку и с трудом в нее влезаю — странно, мелкая какая-то, в обтяжку, по швам лопается на плечах. Рядом Мишка озадаченно моргает: его футболка напоминает мешок и длинная, словно платьишко.
— ПапА! — хрипловатым со сна баском гудит Мишка. — Почему моя футболка такая большая?!
— Саша! — я тоже возмущен, проспал и опаздываю. — Почему моя футболка такая маленькая?! Ты не мой размер купил!