Три поцелуя

— Мам, ты была здесь, с нами, и вырастила нас, — сказала Кло, взяв мать за руку и нежно погладив по плечу.
— Да, но я не смогла ему помочь. Всю жизнь, с тех пор как мне исполнилось десять лет, я знала, что выйду замуж за Сэма. Я готовилась к семейной жизни и домашнему хозяйству, хотела, чтобы Сэму со мной было хорошо. Но я не представляла, что мне придется уметь писать письма и убеждать адвокатов. Если бы я это знала, я бы могла…
Зазвонил телефон, и Стелла, взяв трубку, помрачнела еще больше.
— Это Росс. Я забыла сказать тебе, что он уже звонил, когда ты ездила к Лорейн забирать первую партию кружек. Будешь говорить с ним?
— Да, из конторы, — ответила Кло.
Она неторопливо пошла к конторе, готовясь услышать знакомый голос. Когда-то она находила его самым волнующим и сексуальным. Росс был из другого мира, где даже разговаривали иначе и у всех были безукоризненные манеры. Ей тогда это показалось таким необычным, что сразу очаровало. Кло посмотрела на телефон, вдруг осознав, как наивна была тогда, надежно защищенная матерью и братьями от жестокости мира…
— Слушаю, — сказала она в трубку, не собираясь больше ничего добавлять.
— Привет, моя радость, — тихо произнес Росс, и она услышала музыку в его кабинете, которую он включал, когда не хотел, чтобы его кто-нибудь подслушал.
Кло молча ждала, прекрасно зная, как Росс ненавидит такие провокации. Она научилась мастерски выводить его из себя в последние три месяца, когда ей надо было выжить.
После напряженного молчания она услышала, наконец, его учащенное дыхание и скрип кресла. Услышала даже, как по столу покатился карандаш.
— Я хочу получить свою работу назад, — наконец не выдержал Росс. — Я знаю, ты всегда делала копии… Мне нужны эти дискеты!
Кло спокойно откинулась в кресле. Агрессивно-командный тон Росса означал только одно: что он в затруднительном положении, у него уже начались неприятности. Она прекрасно представляла себе его растерянное, мрачное лицо и как он изо всех сил пытается напустить на себя властный, авторитетный вид.
— Ты не получишь назад эту работу, Росс. Там все идеи были моими, именно поэтому я их забрала. Они мне самой пригодятся.
— Я подам на тебя в суд и оставлю без гроша! Мы были женаты и создали эти идеи вместе! Они — наша общая семейная собственность…
Кло бросила трубку и глубоко вдохнула в себя воздух, пытаясь обуздать свой гнев. Но телефон тут же зазвонил опять, и это свело на нет все ее усилия.
— Возьми то, что прячется в твоих штанах, засунь это себе в ухо, сфотографируйся так и пришли мне снимок! — заорала она, схватив трубку. Ее колотило от ярости. — Может быть, тогда я соизволю дать тебе то, что ты хочешь!
Тишина. Кло изумилась. По идее, сейчас Росс должен был очень спокойно, вежливо и юридически грамотно доказать ей, что она всегда была невоспитанной провинциалкой, а теперь потеряла последние остатки женственности и перестала быть женщиной вообще.
— Привет, Кло, — неожиданно раздался низкий, смягченный виски голос Майкла Бирклоу. — Не думал, что тебя так интересует мое мужское достоинство.
— Майкл… — потрясенно сказала Кло, уязвленная тем, что он опять оказался свидетелем ее несдержанности.
Он засмеялся, и Кло почувствовала, как у нее по коже побежали мурашки от этого смеха.
— Что произошло, Майкл, почему ты звонишь? Или наступил конец света, или… В любом случае ты последний человек на земле, с которым я собираюсь разговаривать сейчас.
«Кого он любит? — неожиданно подумала она. — К кому прикасаются его дьявольские губы?» Кло быстро вздохнула и стала перебирать бумаги на столе, чтобы отогнать эти безумные мысли.
Тишина. Затем низкий, мягкий голос Майкла окружил ее, казалось, со всех сторон:
— Я только хотел сказать, что, когда ты соберешься пригласить меня на свидание, дорогая, позвони. Я больше не собираюсь получать шрамы и буду с тобой очень нежен, — ласково сказал он, что заставило ее сразу напрячься. Вся сталь из его голоса куда-то пропала. Это был голос того прежнего Майкла, которого она знала с детских лет. Наваждение быстро рассеялось, когда он продолжил: — Вообще-то я, признаться, не собирался с тобой разговаривать. Твоя мать рядом?
Стыд, ярость, ненависть обрушились на Кло. Щеки вспыхнули, руки затряслись, она полностью утратила самообладание. Никогда еще она так ни на кого не злилась, даже на Росса. Росс причинил ей боль, уязвил ее самолюбие, но она могла реагировать на него хладнокровно, тщательно продумывая ответы. А с Майклом в ней вдруг проснулись инстинкты, которые невозможно было контролировать.
— Если моей матери нравился Уэйд, это не значит, что она будет поддерживать отношения с тобой!
— Кло, Стелла любит меня как сына с самого детства. Что ты можешь теперь с этим поделать? Запретить нам видеться и вынудить к тайным свиданиям, на которых она будет подкармливать меня своими булочками и совать конфеты в карман? — фыркнул Майкл.
Кло ненавидела самодовольство, которым сочился его голос. Майкл всегда умел посмеяться над ней и вывести ее из себя.
— Ты — прекрасный пример того, почему я уехала из Лоло!
— Но ты вернулась, — напомнил он ей. — Видишь ли, твоя мать забыла здесь кое-какие вещи. Думаю, она хотела бы их забрать.
Кло вдруг совсем по-детски почувствовала, что не в силах перенести, если какие-то вещи ее матери останутся в руках Майкла.
— Если это какая-нибудь кухонная посуда, упакуй ее и пришли сюда немедленно!
Майкл издал подозрительный смешок, от которого у нее перехватило дыхание.
— Тебе бы хотелось, чтобы это были чашки-ложки, поварешки, правда? Нет, Кло, это не чашки-ложки, это красивое нижнее белье. Очень сексуальное, кстати!
Кло боролась с гневом, душившим ее. Только Майкл знал, как довести ее до точки кипения.
— Тебя, кажется, все это очень радует?
— Я счастлив, что они друг у друга были, — сказал он вдруг просто, без всякой насмешки. — Жду тебя здесь, Кло. Постарайся держать себя в руках и быть умницей, ладно?
— Мне это не нравится. В Лоло стало слишком много приезжих.
Из окна кабинета Брэдли Гилкриста Орсон Смит наблюдал, как фургон Кло на большой скорости выезжает из города.
Байрон Ланг, сидя в кресле напротив дивана, закурил толстую гаванскую сигару.
— Первым вернулся этот Лайм Маккензи. Он был всего лишь сыном овчара. Уехал мальчиком, получил ученую степень, стал финансистом и вернулся с шестилетней дочерью, как будто его кто-то сюда приглашал. Он здесь всего год, а к нему уже переметнулись несколько солидных клиентов нашего банка. У него контора прямо в собственном доме, где он живет вместе с дочерью. Скажите, что это за бизнесмен, который даже не может снять себе приличный офис? И, тем не менее, он становится нашим реальным конкурентом, Брэдли, — проворчал Ланг.
— Маккензи долго не протянет. Я поручил это дело хорошему специалисту, — буркнул Джеффри Гилкрист.
— Он уже переиграл нашего финансового советника по всем статьям, и многие инвесторы перевели счета к нему, — сказал Брэдли, презрительно взглянув на сына, который и был в банке финансовым советником. Джеффри заерзал в своем кресле.
— Кстати, Орсон, а как дела у Мэгги Тен Фезер? Она все еще в санатории? — спросил Брэдли.
— Она не опасна, ты же знаешь, Брэдли. Она никому ничего не сможет рассказать, — ответил Орсон, отвернувшись к окну.
Его преследовал взгляд Мэгги, который стал совершенно бессмысленным после нескольких лет сильнодействующих лекарств и шоковой терапии. Когда-то она была для него воплощением радости. С черными, как вороново крыло, длинными волосами, сверкающими от счастья глазами и медной кожей, пахнувшей травами… Мэгги полюбила его, когда его жена от него удрала. И подарила ему сына…
Орсон боролся с привычной болью. Он полюбил женщину, которую не могла принять его могущественная, богатая семья. Они все умерли теперь, даже его неверная жена, а он остался в полном одиночестве. Недаром он так часто проводил ночи в баре «Лонг Хорн» у Куинна Лайтфезера.