К-9: Ученик. Учитель (СИ)

В одном из таких залов Хаук нашел следы недавней стоянки, даже что-то вроде временного убежища, огороженного «забором» из силовых полей. Конструкция мигом напомнила то сооружение, из которого Джей стрелял по крошаксам, прикрывая сначала Каса, затем и самого Хаука на пару с Джейд.
Все же это действительно удивительно, как «внешние» приспосабливали под себя технологии. И у каждого, наверное, было что-то свое. Идеи, выходы, варианты. Тот же Джей, вон, ядро взорвал вместо гранаты… И до такого вот «забора» кто-то тоже когда-то додумался.
– Потерялся?
Чужой голос ударил по нервам не хуже кувалды. Хаук буквально взвился в воздух, резко оборачиваясь. Окликнувший его мальчишка такого не ожидал: сам отскочил в сторону, успев выхватить и активировать оружие.
Хаук вот не успел. Но вовремя сделал вид, что даже не собирался:
– А-а-э… Спокуха! – выдал он, к собственной радости совладав с голосом. – Прости, парень, не хотел тебя пугать.
– Кто еще испугался! – дернул носом чужак и кивнул на импровизированный склад. – Ты нас ждешь, или просто забрел? Надеюсь, там ничего не пропало?
– Ты на что намекаешь, малой? – нехорошо сощурился Хаук, крепче сжимая пальцы на рукояти одного из клинков.
– Не намекаю. Ты – вольный. И явно во что-то влип, раз нет снаряжения, а?
А ведь мальчишка прав. И форма у него имперская. Спасибо хоть действительно в драку не лез. И что теперь делать? Впрочем, мимолетная растерянность и все же задетая гордость ответили сами: ничего. Главное не подать виду, что он тут случайно. Хватит с Хаука и будущих насмешек Джея.
– Влип, говоришь? Бред. Далось мне ваше снаряжение на таком халявном маршруте! Бывай, малыш. Смотри, не напорись на кладку.
Не дожидаясь, пока оскорбленный в лучших чувствах имперский ответит, Хаук сунул руки в карманы и неспешно ушел в один из тоннелей. Выбрал, кажется, правильно. Оставалось только надеяться, что больше он с этим импом не встретится. Хаук скорее сдохнет, чем спросит у мальчишки маршрут. Сколько тому? Пятнадцать? Шестнадцать? Еще чего не хватало, показывать всяким, что он первый раз в этой дыре и действительно без понятия, что делает и куда идет.
Хаук сильнее сжал кулаки и ускорил шаг. Плевать, сколько раз Джей скажет, что не в возрасте дело: эта разница чувствовалась слишком остро. Если подумать, Джею сейчас сколько? И почему он тогда не ответил? Уж не потому ли, что понимал: разница или её отсутствие Хаука не обрадуют. Редкая седина в волосах вряд ли след возраста – это тень пережитого, как и лишние морщины, и временами слишком тяжелый взгляд. Сколько лет прибавят человеку такие потери? Насколько можно постареть всего за один день в Пустоши? Вот и выходило, что учитель-то не так уж и старше ученика. И если Джею сейчас около тридцати, то пять лет назад, примерно в возрасте Хаука, он уже давно был лидером. Вел за собой отряд, носил погоны Командующего. Вошел в историю, как один из сильнейших.
А если Джей еще младше?
В те минуты, когда Хаук осознавал разницу каждого из прожитых дней, его захватывал целый поток странных, необъяснимых чувств. И все они сливались в одно: надо стать сильнее, стараться больше, двигаться вперед быстрее. Пока Хаук валялся в своем гамаке и жрал бутерброды, Джей тренировался, боролся за жизнь – свою и чужую, – становился тем, кто он есть. И в этом же сравнении Хаук видел цену времени. Цену каждой сожженной в безделье минуты. Плевать, насколько Джей гениален, его высота все равно достигнута потом и кровью.
Нет, Хаук не жалел о том, как он жил до этого. Но теперь своими глазами видел, что мог достичь большего. В десятки, а может, и в сотни раз большего.
Если верить криво накарябанной карте – верный путь через крайний справа тоннель. Но Хаук медлил. Мысли сжались в испуганный комок и дезертировали прочь. Шкурное чутье твердило: туда нельзя. Не то чтобы Хаук был слишком мнителен, но даже сама мысль о шаге в тот заполненный цветными пятнами проход сбегала по спине мелкими мурашками страха.
Ужаса.
Необъяснимого, но знакомого: то же самое Хаук испытывал на высоте, когда точно знал – опора подведет. Надо выбрать другую. Но чтобы так, на земле? Без бездны за спиной, даже спустя года заставляющей быть серьезней? Чертовщина. Опять ведет от одиночества, подземелья и темноты. Бабай когда-то рассказывал, что человеку хуже всего, когда теснота сводит с ума. И справиться с этим сложно.
Бабай был как всегда прав.
Но выбираться из подземки надо, а в направлении Хаук был, пожалуй, уверен.
И он справится. Обязан. Если покажет себя трусом – сведет на нет те крохи уважения Джея, которых уже успел добиться. Нужно просто сделать точно так же, как с очками и проклятым тепловым зрением. Как ушла тошнота – так уйдет и этот необъяснимый страх. Еще парочка шагов.
Вот сейчас.
Хаук в очередной раз свернул, чувствуя, как сердце снова бьется где-то у горла, и чудом заставил себя замереть. О, теперь он готов был благодарить Джея за ту тупую «проверку нервов»! Вот только многоножка в этот раз уж слишком отличалась от своих мелких собратьев.
Не только размерами.
И тоннели действительно были под стать хозяевам.
А еще это джеево «многоножка» ей как-то не шло.
Хаук застыл, таращась на огромное безглазое тело, и отстраненно пытался понять, как эта штука вообще так извернулась. Часть гибких коленчатых лап была на земле, другая – упиралась в стенки разом показавшегося слишком тесным тоннеля. Некоторые лапы стояли и вовсе на потолке, перекручиваясь и изгибаясь противно самой природе. А в голове отчаянно крутилось одно: не двигаться. Во что бы то ни стало – не двигаться. Тогда не заметит. Пройдет мимо. Ну же. Вали отсюда, проклятая тварь!
А за огромным телом яркими цветами горела кладка.
Джей говорил, что чутье похоже на страх. Хаук сам узнал в этом странном чувстве знакомую по опыту интуицию. Только выводы сделал не те, и поступил как всегда опрометчиво глупо. Пошел на поводу у гордости, ага. Интересно, насколько поздно он это понял? И насколько справится, если тварь атакует?
Но тварь не тронула. Еще немного пошевелила усами и дала задний ход. Прямо вот так, не утруждая себя поворотом. А в голове, наконец-то всплыло то, что нужно:
«Многоножки-стражи никогда не отходят далеко от гнезда, им достаточно прогнать противника прочь».
Стараясь двигаться как можно медленнее и плавнее, Хаук шел спиной вперед. Терять тварь из виду с его стороны было бы еще глупее, чем соваться в этот тоннель вопреки интуиции. И только вновь оказавшись в большом зале, Хаук позволил себе отдышаться.
Чертовски хотелось пить.
Но Джей говорил никогда не тратить гидротаблетки, если без них можно обойтись. Стоит начать прислушиваться к советам учителя. Ко всем. Ведь даже его насмешка про маячок в сумке, оказывается, была дельным советом. Послушался бы тогда – глядишь, сейчас уже гордился бы первым выполненным заданием.
Хаук покосился на тоннель, из которого по-прежнему несло горьким страхом, и осторожно шагнул в соседний. Этот тоже подходил, хоть и не так идеально. Но уже после первых шагов Хаук успокоился окончательно, ощутив поворот и подъем. Сотня-другая метров по неровному камню привела к полуразобранному завалу, сквозь который сиял солнечный свет.
Наконец-то. Давно пора.
Удивительно, как на заблудившегося в темных тоннелях действует солнце. Хаук будто проснулся от липкого кошмара. Все внутри теперь ликовало, жажда и голод забылись, а важным осталось лишь одно: наверх! К свету и ветру! Там он справится, выйдет на свой маршрут, найдет украденные чертовым крабом вещи!
Еще утрет Джею нос и докажет, что сам по себе может много.
Но первым, что Хаук увидел на долгожданной поверхности, стала его собственная фляга. Она мелькнула в воздухе размытым пятном и упала точно в подставленные руки.
– До заката осталось чуть больше часа. Поделись дальнейшими планами? – холодно поинтересовался Джей, разом сделав недра тоннелей куда привлекательней.