Без права на жизнь
Ольга опешила от такого поворота событий и, вытирая скупые слёзы, испытывая некое облегчение, смотрела жалобным взглядом на председателя. Тогда ей хотелось, чтобы Иван Кузьмич защитил её, как женщину, и поставил перед Игорем условие. Выступил неким третейским судьёй, и заставил оставить семью и жениться на Ольге. Понимая абсурдность своих мыслей, она ещё больше разревелась белугой, и хотела сбежать от позора и утопиться в речке.
– Вот и чудненько, – сказал, потирая руки, Иван Кузьмич. Правильно ты решил, я помогу с машиной.
Игорь ушёл первым и оставил Ольгу наедине с председателем. Тот усадил женщину на скамью, налил воды и, гладя по голове, как дочку, приговаривал: прекратить разводить сырость! Забудь о нём, посмотри на себя, какая красавица. Эх, ёшка плёшка, макалёшка, жаль молодость не воротится, я бы…
Она снова зарыдала и, уткнувшись Кузьмичу в плечо, не могла остановиться.
– Вот дурёха! А ну прекратить, я тебе говорю. Смотри мне. Уедет он и всё забудется. Выбрось из головы. Тебе детей учить, своими обзаводится. Вон сколько парней тебе проходу не дают.
В этом он был прав, парни всегда приглашали Ольгу на танцы и в кино. Только она отказывалась и ждала заветного часа встречи с любимым. Напоследок Кузьмич вытер ей слёзы и поцеловал в макушку. Вождь мирового пролетариата, с портрета глядя на Кузьмича и учительницу, умилялся и чуть ли не подмигивал мужчине. У того даже появились мысли, не тряхнуть ли стариной, и по-молодецки приударить за красавицей с соблазнительными формами, при виде которых Кузьмича бросало то в жар, то в холод.
«Седина в бороду – бес в ребро», – Кузьмич скривился и с ненавистью в бесцветных глазах покосился на Ильича. Вождь на портрете по-прежнему смотрел вперёд, в светлое будущее, и угадать, что именно скрывалось в открытом взгляде, какие мысли и желания, Кузьмич не мог. И, провожая к двери учительницу, с тоской косился на упругие формы красотки.
Ольга возвращалась домой сама не своя. Жить не хотелось, и только чудо спасло от необдуманного поступка. До поздней ночи она просидела на берегу реки, всматриваясь в тёмные и холодные воды. Боль не стихала, обжигала грудь, сдавливала до такой степени, что жить не хотелось. Кто-то незримый, чужой и страшный звал к себе, обещая не только облегчение, но и совершенно другую, новую жизнь. Тихий, вкрадчивый голос из мрачных глубин реки совершенно не пугал. Её распирало любопытство, и она, сбросив туфельки, босиком вошла в воду. Луна освещала дорожку, тишина убаюкивала, волны ласкали и мягкими прикосновениями толкали вперёд. Глаза застилал туман, и очнулась она после того, как вода едва не накрыла с головой. Уже захлёбываясь и ощущая, что неведомая сила схватила за руки и ноги, и тянет на глубину, закричала и, вырываясь, побежала не берег. Платье оказалось разорванным в клочья. Схватив туфли, женщина добежала босиком до самого дома и, закрываясь на замок, просидела до утра на полу не шевелясь.
После ей было стыдно за проявленное малодушие, и сейчас вспоминая Игоря, она в который раз не могла ему простить то, что он уехал не простившись. Через год её назначили директором школы, инцидент был забыт. А ещё через год началась война. Знакомые из города ей рассказали, что Игорь всё-таки ушёл от жены и уехал. Тяжело вздыхая, Ольга Олеговна открыла шкаф и вытащила из него стопку книг. Это были любимые томики стихов Пушкина, Лермонтова, Некрасова. Переворачивая страницу за страницей, она читала и не услышала, как в помещении появился посторонний. Немецкий офицер стоял в дверях и, не скрывая восхищения от увиденной картины, смотрел жадными глазами на Ольгу. Она вздрогнула и прикусила нижнюю губу. Во рту стало кисло от тоненькой струйки крови и, сглатывая слюну, зажмурилась. Боясь повернуть голову, осторожно закрыла книгу и положила на стол. Не поворачиваясь, ощутила всеми фибрами души, кто пришёл и, собирая всю свою волю в кулак, встала. Кровь прильнула к лицу и, сложив руки на груди, она чуть повернула голову назад. В дверях стоял Игорь в форме немецкого офицера и улыбался. Ольга едва не потеряла сознание, но вовремя взяла себя в руки и сделала глубокий вдох.
– Не ждала?
Голос Игоря совсем не изменился. Всё такой же глубокий и бархатистый, пронизывающий каждую клеточку женского тела. Она его узнала бы из миллиона других, даже если бы прошло десять, двадцать лет. Внизу живота стало жарко, и Ольга рухнула на стул. Игорь подбежал к ней, и принялся целовать мокрые глаза и щёки. Встав на колени, он гладил её по голове и приговаривал: голубушка моя, сизокрылая, ласточка, как же я скучал по тебе дни и ночи напролёт. Ольга с неохотой отстранила Игоря от себя и спросила: – Как ты здесь оказался? Эта форма… Я ничего не понимаю.
Игорь увидел, как изменилось лицо женщины, в одночасье стало бледным и до неузнаваемости чужим. Он опустил голову, и поднялся с колен. Сжимая фуражку, сделал шаг назад и, расправляя грудь, чуть приподнялся на носках. Глаза смотрели в потолок, он раздумывал и не спешил отвечать. Не один раз за эти годы он представлял их встречу, искал подходящие слова, оправдывался, но сейчас, в душе образовался холод, ненависть, от которой все чувства исчезли. Вместо них появился трезвый расчёт, и животная ярость. Глаза сузились, губы сжались в тонкую, едва заметную полоску, брови сдвинулись к переносице. Война не щадила никого, каждый мог погибнуть в любую минуту, и от этого люди становились похожими на хищников, кровожадных и не знающих, что такое пощада.
Ольга смотрела на Игоря и не узнавала. Внешне Игорь не изменился. Всё такой же статный, подтянутый, темноволосый, выбрит до синевы на щеках. Даже стал гораздо мужественнее. Военная форма была к лицу мужчине, и придавала некий ореол загадочности, от которого многие женщины восторгались, и по ночам томно вздыхали от объятий таких мужчин. Но он был абсолютно другим человеком. Абсолютно. Не тем весёлым, добрым парнем, которого она полюбила, и за которым могла идти как жёны декабристов на каторгу. Нет. Перед ней стоял враг, готовый на всё, ради достижения своей цели. Ольга не хотела ничего слышать и жалела о том, что когда-то мечтала связать с этим человеком свою судьбу. Она поднялась и направилась к двери. Игорь продолжал молчать и не удивился тому, что Ольга пытается уйти.
– Ты не рада тому, что я вернулся?
Ольга застыла в дверях, понимая, что от разговора с Игорем не уйти. И лучше это сделать сейчас, в сию же минуту. Реальность диктовала свои правила игры и женщина им подчинилась. С тяжёлым сердцем она смотрела на Игоря и кивала головой.
– Не рада. Зачем ты пришёл?
В голосе женщины звучали металлические нотки, и Игорь удивился тем переменам, которые за несколько лет произошли с Ольгой.
– Хотел увидеть тебя, поговорить, – ответил он вежливым, вкрадчивым голосом, слегка улыбаясь. Зная, насколько его улыбка нравится Ольге, и наклонил голову набок. Это не возымело должного действия на женщину, и она ответила раздражённым тоном.
– О чём? Как ты Родину предал! Об этом хотел со мной поговорить?
– Не надо так со мной разговаривать.
Голос мужчины едва не перешёл на крик. Игорь вовремя взял себя в руки, подошёл к Ольге, резко схватил за плечи и усадил на стул.
– Что ты знаешь обо мне, чтобы судить?
– Достаточно, Игорь, я знаю о тебе. Я уже давно не та легкомысленная девчонка, которой ты вскружил голову, обещал ради меня оставить семью и жениться. Дура была, поверила красивым словам и обещаниям.
Она замолчала, в глубине души понимая, что не стоит доводить ситуацию до скандала. В данный момент она была совершенно беззащитна, находясь в полной власти мужчины. И никто не сможет прийти к ней на помощь, даже если она будет кричать. Сторож? Тот наверняка пьяный спит, и ничего услышит. И что сможет сделать инвалид против вооружённого человека? Эти мысли вихрем пронеслись в голове женщины, и она слегка смягчилась. Надо выиграть время, решила она и ответила: – Хорошо, Игорь, я выслушаю тебя. Только потом ты уйдёшь.
Она посмотрела ему в глаза, и Игорь почувствовал, что лучше всего так и сделать – поговорить, и уйти.