Абонемент на счастье + Бонус (СИ)

— Совсем вам не жалко бабушку, а она о нас, между прочим, заботится. Домашние фрукты, овощи — мы с удовольствием едим. Банку маринованных огурцов к жареной картошечке зимой не стесняемся открыть, а поехать помочь бабушке на дачу, нам некогда.
— Илону Адамовну ты чуть ли не каждый день проведываешь, а вот другую свою бабушку раз в месяц навестить не хочешь, — поняв, что пристыдить не получилось, мама принялась давить на другие чувства.
О том, что мама отца живет в паре остановок от нас, можно, и не упоминать — бесполезно. Начни я сейчас убеждать родительницу, что люблю обеих бабушек одинаково, только больше разразится спор. Мне опять укажут на то, что это надо доказывать, а не говорить. И неважно, что бабушка Наташа живет в двух часах езды от нас.
— Уйду в отпуск и на все это время уеду к маме в деревню, сами тут без меня справляйтесь, как хотите, если вам на мою маму наплевать, то мне нет. Чем она заслужила такое равнодушие с вашей стороны? — чуть не плача закончила она.
— Все мама, хватит, пристыдила, — взмолилась я, — на следующей неделе поеду в деревню, помогу бабушке. Обещаю, — клятвенно заверила родительницу. Ну и отдохну заодно, в озере поплаваю, позагораю.
— Беги давай на свою тренировку, а то опоздаешь, — утирая невидимую слезу, произнесла она улыбаясь. Мама умеет добиваться своего. А добившись, становится, доброй и покладистой. Поцеловав ее в щеку, поспешила покинуть квартиру, а то еще что-нибудь придумает, пока я такая сговорчивая.
Во дворе о чем-то спорили мальчишки. Это обычное явление у нас тут, поэтому пройдя мимо, я отправилась дальше по своим делам.
— А давай ее убьем, — с азартом произнес Димка — местный забияка и хулиган. Мать его растит одна, и на воспитание порой не хватает времени. Стало любопытно, кого это он собрался убивать, надеюсь, не меня. Только вчера я его отругала, за то, что он камнями заложил дверь в подъезд. Остановившись, стала прислушиваться. Мимо теперь пройти не получится.
— Зачем ее просто так убивать. Я слышал, если ей вот сюда засунуть соломинку, ее можно надуть, и она взорвется, — произнес другой детский голос. Мои глаза стали размером с линзы очков. Кошмар, что это за разговоры!
— Не надо ее убивать, — умолял шестилетний Слава, чуть ли не плача, — я ее домой заберу, буду о ней заботиться.
— Кого это вы тут убивать собрались? — не выдержав, подошла к мальчишкам. Главное, голос сделать злым, чтобы боялись. Растолкав ребят, я протиснулась в центр.
— Дима лягушку убить хочет, — жаловался все тот же Славик, — а я ему не даю этого сделать.
— Ты у нас молодец, — улыбнулась мальчишки, в чьих глазах стояли слезы, — животных надо любить и заботиться о них. — Воспитатель с меня никакой, но сейчас мне кажется, что я говорю правильные вещи.
— Можно подумать мясо из вас никто не ест, — высокомерно, пафосно произнес Дима, — а ведь чтобы его съесть, нужно животное убить. — Засунув руки в карманы, он нагло взирал на меня. Ну, давай попробуй опровергни мои слова, выражал его внешний вид.
Пока я думала, что сказать: — «Димка, я тебе сейчас уши надеру», или «Какой же ты мелкий засранец», — он продолжил меня добивать.
— А этих лягушек в какой-то стране едят, и они дорого стоят, вот. Их там сотнями убивают, а я только одну хотел, и мне сразу уши надрать, — недовольно произнёс мальчишка насупившись. «Значит, про уши я все-таки сказала вслух». — А этим, которые их едят, значит, все можно?! — возмущенно, глядя мне прямо в глаза, он защищал себя. И что мне ему ответить?
— Хорошо Дима, — сделала вид, что смирилась с его «правотой», — давай убивай ее, — кивая после каждого слова, я всем своим видом выражала серьезность, согласие на убийство бедной лягушки. — Только потом ты обязан ее съесть, как делают это во Франции.
Не успела я договорить, как Славка принялся возражать, слезы уже бежали по пухлым детским щекам, ему не хотелось видеть лягушку убитой. Но сейчас важнее было переубедить Димку.
— Фуу, я не хочу ее есть, — глаза мальчишки округлись, а лицо исказила гримаса брезгливости. «Вот и замечательно!»
— Мясо животных употребляют в пищу, поэтому их и убивают, — результат решила закрепить и провести небольшую беседу с мальчишками. — А если убивать просто так — это жестокость. Такого человека называют — живодером. Дима, ты хочешь стать злым живодером? — последние два слова я особо выделила интонацией, надеясь, что мальчишка меня поймет.
— Нет, — насупился он, и свел хмуро бровки.
— Пообещай мне, что никогда не будешь убивать животных, — тоном строгой воспитательницы, проговорила я. Все это время мне пришлось сидеть перед ними на корточках, мои ноги уже затекли и нещадно ныли.
— Клянусь, что не буду убивать животных, — произнося клятву, он вытянул вперед открытые ладошки, символизируя этим жестом честность своего обещания.
— Вот и молодец, — похвалив мальчишку, потрепала его по волосам, поднимаясь наконец-то на ноги.
— Теперь рассказывайте, откуда вы ее принесли. Лягушку необходимо выпустить на свободу. Она привыкла жить на природе, а не в стеклянной банке.
Через дружный гомон мальчишеских голосов, удалось выяснить, что они ее выменяли в соседнем дворе за пару гвоздей и трех улиток. И куда мне ее теперь деть? От мальчишек стоит унести ее подальше.
Пока шла до остановки с банкой в руках, обдумывала одну пришедшую в голову идею. И с каждым шагом, она нравилась мне все больше. Теперь по дороге надо забежать еще в магазин канцелярских товаров.
Свой «сюрприз» я радостно теперь несла в плотном пакете, никто и не догадается, что там у меня. Кирилла машины возле клуба не было, парковочное место оставалось свободным. Интересно, приедет он сегодня или придется жабу нести домой? Вот мама «обрадуется», представив реакцию родительницы, поморщилась. Но выбрасывать я ее все равно не собираюсь, ведь у нее теперь есть хозяин, надо только по-тихому преподнести лягушку Царевичу.
Закончив тренировку, я решила проверить, приехал Кирилл или нет. Обидно будет, если все мои старания напрасны. Машина его оказалась на месте, что не могло меня не обрадовать, ведь теперь лягушку не придется тащить назад. Осталось только придумать, как выманить его из кабинета. Одна идея у меня есть, хорошей ее назвать сложно, но другой-то нет. Полностью одевшись, собрала свои вещи и прихватила пакет с лягушкой.
— Надеюсь, ты тут не квакала, пока меня не было? — приоткрыв пакет, произнесла ничего не подозревающей живности.
Попрощавшись с Анжелой, отправилась прямиком к машине Кирилла. Не хотелось этого делать, но ничего умнее в голову не приходило. Развернувшись в сторону камеры, что висела прямо над входом, мило в нее улыбнулась и со всей силы пнула литой диск колеса ауди черного цвета. Как и ожидалось, сработала сигнализация, оповещая все близлежащие районы о возможном угоне автомобиля.
Вбежав обратно в клуб, напугала и так уже встревоженную Анжелу. Новость о том, что кто-то хотел угнать машину ее работодателя, чуть не отправила ее в обморок. Охранника на месте не оказалось (о чем я прекрасно была осведомлена), он бежал со стороны кафе. Второго я, вообще, сегодня не видела. Кирилл пронесся мимо, не заметив скромно стоящую девушку у колоны с темным пакетом в руках.
— Так, скорее, — приговаривала я, несясь по лестницам наверх. У меня есть одна минута воплотить свой план в жизнь. Все равно он сразу догадается, кто оставил ему «сюрприз», а как я его выманила, увидит, просмотрев записи с камер.
Оставив банку с лягушкой на столе, убедилась, что записка приклеена надежно и поспешила сбежать с места трагедии. Почему трагедии? Как только Кирилл просмотрит записи, он поспешит меня линчевать, а застав нас с лягушкой в кабинете — убьёт обеих.
В коридоре я его не встретила, многие вышли на устроенный мною переполох, всем хотелось посмотреть, что же случилось. В этой толпе несложно затеряться. Пока я направлялась к входной двери, оттуда вошли в фойе Анжела, охранник и злющий Кирилл. Троица направилась в комнату охраны. Пора убегать. Сделав несколько шагов в сторону остановки, вернулась и улыбнулась в камеру.