Поверить в счастье

И все же Рина хотела встретиться. Что ж, он действительно не мог отказать ей в такой просьбе. Они провели вместе восхитительные полтора года. Она подарила ему свою невинность. Может быть, для нее самой это и было мелочью, но не для него. Да, он у нее в долгу. И этот долг только возрос после его бездушного заявления о прекращении отношений.
Он даже ничего не подарил ей на прощание. Ошибку еще можно исправить. Нужно лишь сделать все так, чтобы предстоящая встреча стала последней.
Мигель посмотрел на часы и снял трубку телефона.
В баре почти никого не было, лишь за угловым столиком пристроились двое парней в широкополых шляпах, клетчатых рубахах и джинсах. Были ли на них сапоги, Рина не видела, но нисколько не удивилась бы, если бы эти двое вытащили вдруг кольты и затеяли перестрелку. Она попросила кофе, потом, подумав, заменила его на сок и попыталась избавиться от напряжения, наблюдая за «ковбоями».
— Простите, вы ведь Рина Роуз, верно?
Она повернулась. Перед ней стоял длинный парень в яркой рубашке и с болтающимся на груди фотоаппаратом. Репортер? Этого ей только не хватало. Мигель всегда относился к газетчикам с нескрываемым презрением, называя их «прощелыгами» и «шакалами». Если он увидит рядом с ней этого охотника за жареным, то может и не подойти.
— А вы кто? — Она постаралась не выдать волнения.
— Лео Причард. Помните, я брал у вас интервью два месяца назад? Позволите несколько вопросов, мисс Роуз?
Вот же пристал. Теперь от него не отвяжешься.
— Извините, Лео. Я зашла сюда перекусить и встретиться с подругой. Она вот-вот подойдет, так что…
Репортер ухмыльнулся, явно не поверив, но от комментариев воздержался и заговорщически прижал палец к губам, показывая, что ему можно доверить и не такие секреты.
— Пожалуйста, мисс Роуз. Всего два вопроса, а? И, обещаю, я не стану мешать вашему разговору с подругой.
— Ладно, — сдалась Рина. — Быстро спрашивайте и проваливайте.
— Вот и договорились. — Лео вытащил из кармана рубашки блокнот и шариковую ручку, на колпачке которой отпечатались следы его зубов. Наверное, вдохновение посещало Лео не слишком охотно. — Итак, правда ли, что вы отказались от спектаклей, запланированных на середину месяца?
Отрицать очевидное было бы глупо, а отказ от комментариев неминуемо породил бы самые разные слухи.
— Да, я действительно отказалась.
Рина пожала плечами, как бы подчеркивая незначительность такого факта. Однако второй вопрос Лео оказался далеко не таким безобидным.
— Прокомментируйте, пожалуйста, слухи о том, что причиной отмены спектаклей стал ваш разрыв с мистером Гомесом, аргентинским предпринимателем и вашим близким другом.
— Я не могу комментировать все глупости, которые обо мне говорят, — холодно процедила Рина, лихорадочно размышляя о том, кто и каким образом выведал ее тайну.
— Следует ли понимать это так, что никакого разрыва не было? — не унимался репортер.
Выгадывая время на ответ, Рина отвернулась к окну и увидела переходившего улицу Мигеля. Рина знала, что никакого разговора не получится, если рядом будет вертеться репортер.
— Я ответила на ваши вопросы, а теперь, пожалуйста…
Лео Причард подался к ней и громко, явно рассчитывая смутить свою собеседницу, спросил:
— Станете ли вы отрицать факт вашей беременности, мисс Роуз?
Рина вскочила, опрокинув стул.
— Как вы смеете!..
Трудно сказать, как развернулись бы дальнейшие события, если бы не вмешался один из «ковбоев». Не тратя время на слова, он взял репортера за шкирку и рывком поставил на ноги.
— Леди попросила не мешать ей, — грозно прорычал он. — Хочешь, чтобы я помог тебе выйти?
Лео был смышленым малым, а потому без лишнего шума покинул бар. «Ковбой» поклонился Рине и, не дожидаясь благодарности, вернулся к своему приятелю.
Она со вздохом опустилась на стул. Если Лео уже известно о ее беременности, то скоро об этом узнает весь Нью-Йорк.
— Привет.
Рина вскинула голову — Мигель подошел, как всегда, неслышно. Костюм из тонкой шерсти, галстук с золотой заколкой, белая рубашка и замшевые туфли — воплощение достатка и успеха. Сдвинутые к переносице брови и твердо сжатые губы не обещали ничего хорошего.
Сделав вид, что не заметила холодности его приветствия, Рина улыбнулась.
— Здравствуй, Мигель.
Он отодвинул стул, сел, снял солнцезащитные очки и небрежно положил их на салфетку. Его глаза не выражали ничего, кроме равнодушия.
— Я еще ничего не заказывала. Что ты будешь?
— Обо мне не беспокойся. Я только выпью кофе.
Она отвела взгляд. Господи, что же с ними произошло? Он не поцеловал ее, не спросил, как дела, даже не предложил заказать ей что-нибудь. Наверное, хотел подчеркнуть, что теперь такие мелочи больше его не интересуют.
— Я позвонила, чтобы…
Мигель не дал ей договорить.
— Надеюсь, у тебя была веская причина, чтобы добиваться этой встречи. — Он состроил гримасу. — В прошлый раз получилось не совсем так, как я хотел…
Не совсем так? А чего он хотел? Они занимались любовью, что же здесь странного? Потом он объявил, что собирается жениться на другой. Что получилось не так?
— Мне нужно сказать тебе кое-что. Ты должен знать…
Мигель словно и не слышал ее. Опустив руку в карман пиджака, он достал небольшую продолговатый футляр и положил рядом с очками.
Сильнее всего ранят близкие люди. Кто может обидеть женщину больнее бывшего любовника? Каждым словом, каждым жестом, каждым взглядом Мигель вбивал гвоздь в крышку гроба их отношений.
— Ты не можешь жениться на ней! — Слова сорвались с губ неожиданно для Рины. — Вы же совершенно чужие друг другу люди! Она никогда не привыкнет к твоему образу жизни!
Он насмешливо поднял бровь.
— Но ведь ты же привыкла.
— Я… Я — другое дело. Ты жил со мной.
— Уверяю тебя, об этом факте знают немногие. Я, по крайней мере, его не афишировал.
Верно. Мигель делал все возможное, чтобы слухи об их связи не проникли в газеты. Несомненно, за материал о романе одного из богатейших людей Южной Америки со стремительно набирающей популярность актрисой с готовностью ухватился бы любой издатель. Ни Рина, ни Мигель в такой «популярности» не нуждались, хотя и по разным причинам.
Впрочем, сохранение тайны отступало сейчас на задний план, а на передний выходила совсем другая проблема.
— Ты любишь ее?
— Я уже говорил, что любовь здесь абсолютно ни при чем, — ровным, бесстрастным голосом ответил он. — Не задавай глупых вопросов.
Вот так. Рина закусила губу.
Заметив скатившуюся на ее подбородок каплю крови, Мигель негромко выругался, смочил водой салфетку и протянул ее Рине.
— Перестань. И, ради Бога, не устраивай сцен. Наш роман был обречен. Возможно, конец наступил раньше, чем мы ожидали или хотели, но ты не можешь сказать, что он стал для тебя совершенным сюрпризом.
Рина недоверчиво покачала головой. Что он говорит? Неужели всерьез считает, что она прожила последний год, ожидая, когда все закончится? Впрочем, надо признать, о будущем с Мигелем она тоже не позволяла себе мечтать. А может быть, следовало?
— Я люблю тебя.
— Черт, Рина. Не надо так.
— Как? Что тебе не нравится? Я ведь говорю правду.
— Ты пытаешься манипулировать мной.
— Ничего подобного. Я не…
Он снова перебил ее, причем довольно бесцеремонно.
— Почему же ты заговорила об этой любви только сейчас? Почему не вспоминала о ней раньше?
— Я боялась.
Его саркастический смех резанул ее, как бритвой.
— Раньше ты была более искренней.
Рина понимала его недоверие. Да, она никогда не говорила о любви, не рассказывала ему о своих проблемах. Возможно, ничего бы и не изменилось, если бы не беременность, которая заставила ее пересмотреть свою жизнь, значительное место в которой занимали отношения с Мигелем.
— Ты не можешь жениться на ней. Я не чужая тебе. Не отрицай. Мы прожили вместе полтора года. Мы еще два дня назад занимались любовью.