Вторая жена (ЛП)
— Я чувствую, это многообещающая тема. — Барри передал мне конверт. — Думаю, Минти, ты сделаешь из нее конфетку.
Я взглянула на первый абзац статьи из «Нью Стэйтсмен»: «Социальный и культурный акцент на молодежи привел к пренебрежению средней возрастной группой. У нас более, чем достаточно, культурных и финансовых данных по молодежи, а так же по старикам. Но что нам известно о важной середине между ними?».
Срочный телефонный звонок вызвал Габриель из комнаты. Барри пустился в обсуждения о правильном творческом мышлении. Какие поведенческие привычки характерны для среднего возраста? Потребность избегать риска? Бессонница? Непереносимость кофеина? Регулярные проверки банковского счета?
Деб потерла лоб:
— Я не знаю.
Барри фонтанировал идеями:
Или это когда люди обнаруживают потребность в вере?
— Боже мой, — она казалась потрясенной, — неужели?
Барри сразу отрекся:
— А, может быть, и нет. Может быть, наступление среднего возраста определяется финансовым положением, когда погашается ипотечный кредит?
Деб снова откинула назад волосы, открывая чистый гладкий лоб.
— Средний возраст — это лет сорок?
— Пятьдесят. — Барри был тверд.
— О? — теперь ее голос звучал, словно она никогда не слышала о пятидесятилетних. — Ты так считаешь?
В течение этого диалога то Барри, то Деб посматривали на меня.
— Минти, поговори с друзьями. — Барри закрыл совещание. — Что люди думают о среднем возрасте?
— Я разыскала некоторые статистические данные, которые могли бы помочь. — любезно сказала Деб. — она вручила мне пачку бумаг, ее волосы на плечах повторяли движения тела. — Может быть, ты посмотришь их у себя дома?
На следующее утро я пришла пораньше, когда Барри еще был в офисе, и вручила ему подробную записку, почему «Парадокс Пикчерз» целесообразно взять меня на полный рабочий день. Я была тщательно одета в льняные штаны и пиджак, давая понять, что не разделяю любовь к джинсовым курткам. У меня дома на холодильнике все еще висела открытка от его жены с репродукцией Матисса: «Мы с Барри благодарим за превосходный ужин… P.S.: Не можешь дать мне рецепт цыпленка?».
Барри выслушал мои аргументы. Потом он постучал пальцем по ежедневнику и задумчиво сказал:
— Не уверен, Минти.
В любую минуту телефоны начнут сходить с ума, и Барри хотел закончить разговор. Я всегда верила в прямые пути:
— У меня есть все, что нужно для этой работы.
— Да… — протянул Барри еще задумчивее, — не пойми меня превратно, дорогая, я действительно хотел бы помочь.
Чтобы убедить меня в своей готовности помочь он развел руки и напомнил:
— У тебя и так много забот.
— Я знаю.
— Много умных женщин, кроме тебя… эээ… обремененных… ты меня понимаешь? — он почувствовал, что ступает на тонкий лед, и сменил тактику. — Я должен рассмотреть наши возможности. И не хотел бы решать это за спиной у Деб. Бюджет, знаешь ли.
Кожа под бюстгальтером чесалась.
— По крайней мере, рассмотрите мое предложение.
Барри по-кошачьи улыбнулся. До сих пор я не обращалась к нему с просьбами.
— Я это сделаю, Минти. Поговорим после Рождества, о'кей?
Его взгляд на мое декольте сказал мне больше, чем его обещание.
В конце дня, памятуя предупреждение Барри насчет Деб, я нашла ее:
— У тебя есть минутка?
Она упаковывала свои вещи в леопардовой расцветки сумку. Ее руки быстро двигались, аккуратно складывая бумаги. Она без комментариев выслушала мой отчет о разговоре с Барри, и я видела, что она дает себе отчет в том, что я не представляю для нее угрозы. В конце концов она без зеркала ловко накрасила губы блеском.
— Это не имеет значения, так или иначе, Минти. Я не в обиде. — уже с мобильником в руке она задержалась в дверях. Тебя завтра не будет? Увидимся послезавтра.
* * *— Ну так что? — Пейдж вползала в автокресло, как морской контейнеровоз к причалу. Роды ожидались в конце января, и в этот заключительный триместр ей было трудно ходить, так что я везла ее в магазин за рождественскими покупками. — Зачем нам нужны категории возраста и поведения?
— Мы не знаем. Вернее, здравомыслящие люди об этом не думают. Этим озабочены бизнес и маркетинг.
Пейдж нахмурилась.
— Ты лучше присмотрись к Деборе. Поверь мне. — Пейдж знала, о чем говорила… Она пережила множество переворотов и контрпереворотов. — Когда она в следующий раз будет говорить с Барри, у нее будет куча объяснений, почему «Парадокс Пикчерз» невыгодно нанимать персонал на полную ставку.
Я вникала в ее советы.
— Когда Натан ушел ко мне от Роуз, и она была уволена, я написала ей письмо с объяснением, что теперь моя очередь воспользоваться успехом.
— Ты это сделала!?
— Сделала. И теперь жалею об этом. Не могу поверить, что я это сделала. Тогда я хотела все объяснить. Чтобы показать, почему все так сложилось.
Через некоторое время Пейдж сказала:
— Странный подход.
Я посмотрела на ее живот.
— Как у тебя дела?
— Прекрасно.
Это была не та Пейдж — оживленная, подтянутая, сияющая, которая запечатлена на фотографиях в доме Херли. Та Пейдж была старшим управляющим. Пейдж отдала все это за Джексона и Лару, которым теперь было восемь и шесть лет. У нее не было выбора, я однажды слышала, как она говорит Натану, подтверждая его собственные мысли: «Дети не могут быть счастливы дома без матери».
Это было пять лет назад. Сейчас Пейдж была измучена своей третьей беременностью. Ее губы были накрашены небрежно, пятнышко туши лежало под левым глазом.
— Ты выглядишь усталой.
— Ну и что? — она пожала плечами, одновременно умудряясь выказать и беспокойство и безразличие. — Я себя чувствую самым большим мешком картофеля на планете. Знала бы я раньше…
— У тебя же бешеная энергия. Тебе надо возвращаться в банк.
— Ха! — мы ехали мимо сквера. Пейдж откинулась на спинку сиденья и с жадностью смотрела из окна. — Я похожа на заключенного, которого выпустили во двор на часовую прогулку?
В сквере полно было охотничьих догов, некоторые боролись с шестью и даже с восемью собаками.
— Посмотри на них, — Пейдж вздохнула, — именно так я себя и чувствую.
Зима все никак не начиналась. Деревья стояли голые, трава кое-где оставалась зеленой. Магазины сияли рождественскими огнями. Вдруг Пейдж сказала:
— А если я умру? С женщинами это иногда случается.
Я была поражена:
— Только не с тобой!
— Но все-таки? Вы напишете на моем надгробии «мать троих детей»? — Пейдж рассмеялась, но смех прозвучал невесело.
— Ты имеешь в виду «Жена и мать»?
Она покачала головой и я увидела складку у нее под подбородком.
— Это уже лишнее, тебе не кажется?
— Пейдж, что происходит? — в моей картине мира Пейдж с Мартином были счастливой парой. Они всем своим видом утверждали семейные ценности. Внезапно я испытала приступ паники от мысли, что я вообще все видела в неверном свете.
— Ничего, милая. Вообще ничего. Просто мужья иногда утомляют. — последовала пауза. — Я тебе говорила о Ларе? Я думала устроить ее в балетную школу. Она всю душу из меня вынудила, так ей туда хочется, но список такой длинный… — Пейдж использовала жест, которым рыбаки обозначают большой улов. — Во всяком случае, я поплакалась Мэри Стрейтхэм в книжном клубе. Она все-таки губернатор, и мы хорошо понимаем друг друга. Она сказала, посмотрит, что можно сделать. Для Мартина это просто лишние расходы. Можно было бы сделать небольшое пожертвование в студийный фонд, но все это только лишние расходы.
Я фыркнула:
— Да они с Натаном братья по духу. Все наши романтические уик-энды в Париже Натан тратил на встречи с поставщиками бумаги.
— Да уж.
По возвращении на кухню Пейдж с ее розовой плитой «Ага» и медными радиаторами я распаковывала и прятала различные подарки, в то время как Пейдж давала мне указания со стула, на который она со стоном опустилась. Стол уже был накрыт к ужину ее помощницей Линдой с полным комплектом китайского фарфора, бокалами и салфетками. Одним из принципов Пейдж, которые я переняла у нее, было то, что дети должны уметь правильно и красиво есть за столом вместе со взрослыми.