Дневник Странных Путей. Книга 1 (СИ)
— Я долго спала? — села и принялась одеваться.
— Не очень, еще до полудня далеко! А Ванятка уже ускакал в скит, — женщина принялась хлопотать вокруг печки, — спутники твои с рассвета на дворе балуются, то камни пудовые тягают, то вроде как дерутся, страсть! А капитан-то у вас молод, да не прост, видать! Мужики его как святого слушаются.
— А то, — спустилась на пол и окончательно привела себя в порядок, — им расслабляться нельзя, у них работа такая.
— И то правда! — хозяйка понесла самовар в горницу, — а наше дело женское…
Вышла за ней. За столом сидел младший и прилежно читал книгу. Увидел меня, покраснел и подхватился встать.
— Сиди-сиди, занимайся! — замахала руками, — я еще мыться пойду.
Вышла на улицу, подхватила горсть снега и растерла лицо. Мужики как по команде бросили свои занятия и обернулись.
— Как ты себя чувствуешь? — Рамирос оставил гирю и подошел ко мне.
— Нормально, — улыбнулась и стряхнула с лица остатки снега, — только снов никаких. А так все хорошо!
Посмотрела на небо, на высоченные деревья над крышами заимки. Хозяин, рубивший возле сарая дрова, воткнул в колоду топор и тоже подошел к нам:
— Ванятка должен скоро вернуться. А пока самое время червячка заморить! — и пошел в горницу. Там уже шипел самовар, лежали пироги на блюде, стояли мисы с нарезанной копченой лосятиной, квашеной капустой, солеными грибами. Хозяйка споро внесла дымящийся чугунок с картошкой.
Пока обедали, грохнули ворота, зацокали копыта: вернулся Ваня из скита с вестями. Младший кинулся принять коня. Шестнадцатилетний Иван прошел в горницу, доложил:
— Монах сказал, завтра приедет. Сегодня у них служба постная, заняты.
— Ясно, — хозяин кивнул сыну, — ну, вот и рассудилось.
Люба тем временем наложила старшему картошки, налила чаю.
День прошел мирно. Пока Рамирос гонял охранников с Вадимом тренировками, я то выходила в лес, то сидела с Любой в кухне. Тайга меня поразила до глубины души даже спящей: даже своими куцыми способностями я физически ощущала мощь древнего леса, исконную Силу Земли. По веткам иногда пробегала пушистая белка, цокала, разглядывая пришелицу со странным прибором в руках. Один раз высоко среди деревьев пролетела крупная темная птица.
Люба рассказывала мне сказки и таежные байки, про зверей и птиц местных, про скит и тамошних монахов. Выяснилось, что искомый нами монах в этих местах весьма почитается, будучи местной легендой.
На этот раз проснулась рано, только ненамного позже остальной группы. Умылась снегом, слегка позавтракала — от волнения кусок не лез в горло. Мужчины сидели необычно притихшие, сосредоточенные. Вскоре за воротами зашуршал снег, зацокали копыта. Иван с братом распахнули ворота и под уздцы ввели во двор бурого коня, запряженного в легкие санки.
Мы высыпали во двор. Хозяин с хозяйкой помогли вылезти седоку на утрамбованный снег. Монах был высоким, сухопарым. На изъеденном морщинами лице цепко смотрели колючие серые глаза. Оглядев людей, он благословил хозяев, подошел ближе:
— Мир вам, путники!
Мы нестройно поздоровались.
— Ну что ж, в ногах правды нет, пойдемте.
Рассевшись в горнице, замолчали, ожидая слов гостя. Перебросившись с хозяином несколькими вежливыми фразами, монах обратился к нам:
— Святейший писал, дело у вас ко мне важное, духовное, времен моей молодости?
— Так и есть, отче, — ответил Рамирос за всех, склонив голову.
— А вот Ваня говорил, ночью гость у вас был незваный?
— Был, отче, — пояснил хозяин, — сколько лет жили спокойно, а тут амба пришел к воротам!
— Амба… — монах в упор посмотрел на него, — и как спаслись? Стрельбы мы не слышали…
— А вот, — хозяин показал на меня, скромно сидевшую за Рамиросом, — девушка пошла, поговорила с амбой, тот и ушел.
— Прям так и пошла?
— Прям так, — подтвердил лесник, — ты меня не один год знаешь, отче. Я сроду не врал, не придумывал. И сейчас говорю, как есть. Подошла к первым деревьям, братом назвала, — амба и бежать!
— А потом что было?
— Потом она упала, мы ее в дом отнесли. В полдень проснулась только. Вот и все. Я следы ходил смотреть — амба только тогда подошел, а потом в тайгу ушел и не возвращался!
— Хм… — монах цепко вгляделся в меня, — и откуда же ты, славница?
— Из Петербурга, отче.
— Из Петрограда… хм…
Монах задумался. Люди в помещении замерли, боясь спугнуть мысли старика.
— Что ж, — начал монах, — от судьбы не уйдешь. Дело это давнее, но, видать, не оконченное… годы тогда были лихими, люди им под стать жили. Обители разгоняли, монахов мирянами жить заставляли… да… погулял и я по миру. Молодым был, смелым… Много разного тогда происходило. Много чертовщины разной повылезло. Я тоже тогда по краю пропасти походил немало. Бог провел через трясину, помог, надоумил… Ты, славница, — старец снова заглянул мне в глаза, — не бойся, главное. Если страха в душе нет, и нечисть всякая не подойдет, и помешать не сможет. Вижу, душа у тебя большая, светлая. Она, как добрый конь, всегда вынесет! Только вот опора тебе надобна надежная. Без нее стократ сложнее будет…
— Да где ж ее найти, отче?! — вдруг вырвалось у меня.
Старик внимательно, с пониманием глянул. Усмехнулся:
— Не бойся — вот главное. И помни крепко: не бывает идеальной дороги, но и ухабы длятся не вечно! Сколько не ошибаешься, а ответ правый все равно найдешь.
Я кивнула, чувствуя, как от монаха протянулась ко мне волна света, передавая знания, веру и Силу.
Монах еще раз внимательно, до пяток, взглянул на меня, потом легко поднялся:
— Теперь вы, парни: по одному в светлицу ко мне заходите. На вопросы ваши отвечу, помогу чем сумею.
И пошел на женскую половину, к печке. Первым за ним пошел Рамирос. Долго они беседовали. Слов было, разумеется, не слышно, только размеренное «бу-бу-бу». Наконец, Рамирос вышел — задумчивый, чуть мрачный. Видно было, как крепко он задумался над словами монаха.
Следом пошел Вадим. Тот выскочил почти сразу, веселый, сияющий. Потом по старшинству пошли остальные. Только к вечеру монах вышел из светлицы. Был он устал, молчалив. Отказавшись от ужина, только благословил хозяина и дом и ускакал в скит.
Вечерили молча. Каждый был наедине со своими мыслями. На следующий день спозаранку начали собираться — хорошо было здесь, но и дел предстояло немало.
В аэропорту нас встречали. Мама с папой стояли впереди, взволнованные, радостные. Игорь Иванович тоже ожидал сына. Веселый кавардак приветствий, поцелуев, торопливых рассказов смешал нашу компанию. Я познакомила родителей с начальником, Рамиросом и Вадимом. Те повели себя почти как на великосветском приеме, чем произвели на родителей неизгладимо приятное впечатление.
На следующий день слила в компьютер снимки Хабаровска, за которыми якобы поехала, утрясла с бухгалтерией все вопросы. Никого не волновало, что фото на флешке мне передал водитель тамошнего филиала, что был оплачен счет за охотничьи услуги. День покатился за днем совершенно как прежде.
Часть 2
Лабиринт
1
Середина января по определению пустое время: люди отдыхают от праздников, приходят в себя, планируют работу на следующие месяцы.
Родители, успокоившиеся окончательно после первого взноса на машину, больше не приставали ко мне с неудобными вопросами. Мои занятия по совершенствованию Силы шли по плану. Таких активных посиделок с командой поиска, как раньше, не было: Вадима преподаватели терзали сессией, а Рамирос занимался своими делами, почти не выходя на связь. Во время немногих встреч или созвонов вел себя вежливо, но подчеркнуто бесстрастно.
Никаких приключений я не ожидала, считая, что раньше начала полевого сезона все равно ничего не случится. Как позже выяснилось, я глубоко ошибалась…
3…ля