И тогда она исчезла

– Так вы живете поблизости? – спрашивает Флойд.
– Нет. В Барнете. Но раньше жила здесь. Несколько лет назад. Потому-то здесь моя парикмахерская и мой парикмахер. У меня жуткий страх позволить кому-то другому трогать мои волосы. Вот я и приезжаю сюда каждый месяц.
– Ну… Что ж… – Он, прищурившись, оглядывает ее волосы. – Похоже, оно того стоит.
Его тон кокетлив, и ей надо выяснить, странный этот мужчина или нет.
В самом деле, есть ли в нем что-то необычное, неправильное? Что с ним не так? Неужели она не в состоянии увидеть предупреждающие знаки? Он что, собирается обмануть ее, изнасиловать, похитить? Или преследовать ее? Вдруг он безумен? Она задает себе эти привычные вопросы относительно всех, кого встречает. Она никогда не была доверчивой, даже еще до того, как ее дочь исчезла и десять лет спустя оказалась мертвой…
Пол всегда говорил, что смотрит на отношения с Лорел как на долгосрочный проект. Она же не хотела выходить за Пола, пока Джейк не начнет ходить. Боялась, что если в жизни Пола сложная полоса, то он может не явиться на регистрацию брака.
И сейчас она задает себе такие вопросы еще чаще. Поскольку знает, что даже худший вариант развития событий нельзя легкомысленно считать маловероятным.
А как быть с этим хорошо одетым, сероглазым, седеющим мужчиной с нежной, мягкой, ухоженной кожей? Лорел не может найти в нем ничего плохого. Кроме того, что он говорит с нею.
– Спасибо, – говорит она в ответ на комплимент. Затем отодвигает свой стул назад, к своему столу. Она хочет уйти, но одновременно хочет, чтобы Флойд попросил ее остаться.
– Вам надо идти? – спрашивает он.
– Ну, да. – Она пытается думать о том, что должна сделать. – Мне надо увидеться с дочерью.
На самом деле ей не надо этого. Она уже давно не видится со своей дочерью.
– О, у вас есть дочь?
– Да. И сын.
– По одному ребенку каждого пола.
– Да. – Сердце Лорел начинает болеть из-за того, что она как бы отрекается от пропавшей дочери. – По одному ребенку каждого пола.
– А у меня две девочки.
Лорел кивает и надевает на плечо сумку.
– Сколько им?
– Одной двадцать один. Другой девять.
– Они живут с вами?
– Младшая со мной. Старшая со своей мамой.
– О.
Флойд улыбается.
– Это сложно.
Лорел улыбается в ответ.
– Разве не все в жизни сложно?
Он отрывает уголок газеты, лежащей на соседнем столе, достает ручку из кармана пальто и говорит:
– Послушайте! Мне понравилось разговаривать с вами. Но это было совсем недолго. Я бы очень хотел вытащить вас на ужин. – Он чиркает номер на клочке бумаги и передает ей: – Позвоните мне!
Позвоните мне.
Так уверенно, так просто, так… нахально? Она не может вообразить, как можно быть таким.
Лорел берет листок бумаги и трет его кончиками пальцев.
– Да, – немного помолчав, отвечает она. – Ну, возможно.
Флойд смеется. Он очень уверен в себе.
– Возможно меня вполне устраивает. Пусть будет возможно.
Лорел быстро покидает кафе, ни разу не оглянувшись.
В тот вечер Лорел делает нечто такое, чего никогда раньше не делала. Она заскакивает к Ханне без предупреждения. Выражение лица дочери, когда она видит, что мать стоит на пороге, состоит из 90 процентов потрясения и 10 процентов беспокойства.
– Мама?
– Привет, дорогая.
Ханна заглядывает за спину матери, будто может увидеть там причину ее появления здесь.
– Ты в порядке?
– Да. Все хорошо. Просто… Проходила мимо и почувствовала, что давно не видела тебя.
– Мы же виделись в воскресенье.
В тот день Ханна на минутку заглянула к Лорел – принесла свой старый ноутбук, но даже не перешагнула через порог.
– Да. Знаю. Ну, в тот день это было… просто, ну, в общем… как-то спонтанно, не по-настоящему.
Ханна переступает с ноги на ногу. Она босая.
– Хочешь войти?
– Это было бы здорово, дорогая. Спасибо.
На Ханне джоггеры [14] и белая обтягивающая футболка с надписью спереди «Cheri». Ханна никогда не была большим знатоком моды. Она предпочитает черный костюм от Banana Republic для работы, дешевую одежду для выходных и отпуска и совсем простую одежду для дома. Лорел не знает, что дочь носит по вечерам, поскольку они ни разу никуда не ходили вечером вместе.
– Чаю хочешь?
– Поздновато уже для чая.
Ханна закатывает глаза. У нее не хватает снисхождения к тому, что Лорел чувствительна к кофеину. Дочь считает, что мама специально досаждает ей.
– Ну, а я собираюсь выпить кофе. Что тебе сделать?
– Ничего не надо, правда. Все хорошо.
Лорел смотрит, как ее дочь перемещается по своей небольшой кухне, открывая и закрывая шкафы. Видит невыразительные движения ее тела и задает себе вопрос: было ли время, когда они с Ханной были близки.
– Где ты была? – говорит Ханна.
– Прости?
– Ты сказала, что проходила мимо.
– О, да. Верно. Была в парикмахерской.
Лорел касается своих волос, чувствуя, как эта безобидная ложь прожигает ее насквозь.
– Выглядишь прекрасно.
– Спасибо, дорогая.
Клочок газеты с накарябанным наспех номером и именем Флойд лежит у Лорел в кармане, и, коснувшись его, она говорит:
– Забавная вещь произошла.
Ханна бросает на маму полный страха взгляд. Такой же самый взгляд она бросает всегда, когда говорит о чем угодно. Будто боится, что ее втянут во что-то ужасное, что ее схватит нечто, с чем у нее не хватит сил совладать.
– Мужчина дал мне свой номер телефона. Пригласил на ужин.
Страх в глазах Ханны превращается в ужас, и Лорел чувствует, что сделала бы что угодно, заплатила бы сверх меры, чтобы этот разговор был с Элли, а не с Ханной. Элли завопила бы, закричала и бросилась бы к Лорел, крепко сжав в своих объятиях. И еще сказала бы, что это удивительно, невероятно и потрясающе.
– Конечно, я не собираюсь ему звонить. Но он заставил меня задуматься… О нас. О всех нас. Мы все отделены друг от друга, как острова в море.
– Ну, да.
В голосе Ханны Лорел слышит нотки обвинения.
– Это тянется слишком долго. И до сих пор мы не нашли способа снова стать семьей. Похоже, мы все застряли в том дне. Я хочу сказать… Посмотри на себя. – В тот же миг Лорел умолкает, осознав, что ни в коем случае нельзя так говорить.
– На себя? – Ханна выпрямляется, растопырив пальцы. – А что такого со мной? При чем тут я вообще?
– Ну, ты удивительна, и я так горжусь тобой. Тем, как упорно ты работаешь, и всем, чего ты достигла. Но разве ты никогда не чувствуешь, что… Ты никогда не думала, что немного замкнута? Что ведешь одномерную жизнь? Однообразную? К примеру, у тебя даже кошки нет.
– Что? Кошки? Ты серьезно? Как, черт возьми, у меня может быть кошка? Меня нет дома целыми днями, да и ночами тоже. Да я ее вообще бы не видела…
Лорел протягивает руку к дочери.
– Забудь о кошке. Я просто использовала ее в качестве примера. Я имею в виду, что ты все время работаешь. Ну, а есть какое-то измерение для тебя лично? Друг? Мужчина?
Дочь с недоумением моргает.
– Почему ты спрашиваешь меня о мужчинах? Ты же знаешь, нет у меня времени на мужчин. Нет у меня времени ни для чего. Даже для этого разговора.
Лорел вздыхает и кладет ладонь себе на затылок.
– Я просто заметила, когда заходила прибираться, что несколько раз тебя не было дома накануне ночью.
Ханна вспыхивает и строит гримасу.
– А, и ты подумала, что у меня появился бойфренд?
– Ну, да. Я действительно так подумала. И не удивилась.
Ханна снисходительно улыбается.
– Нет, мама, – говорит она, – как ни печально, нет никакого бойфренда. Просто, ну, знаешь, вечеринки, выпивка и все такое. Я остаюсь у друзей на ночь.
Пожав плечами, Ханна снова принимается теребить сухую кожу вокруг ногтей.
Лорел щурит глаза. Вечеринки? Ханна? Дочь выглядит смущенной, и Лорел не верит ей. Но не настаивает. Улыбается и говорит: