Идеальная ложь
— Конечно, не в первый раз.
— Почему-то мне кажется, что этот парень особенный, — сказал Эйб. Как только он снизил скорость, мотор «сааба» зашумел, они свернули на проселочную дорогу, которая вела к Ред-риверу. — Может быть, потому что ты ничего мне о нем не рассказываешь.
— Ох, Эйб, перестань! С этого момента обещаю, что буду рассказывать тебе о каждом мужчине, который удостоится моего взгляда!
Они молча ехали вдоль сверкающей темной реки, и полная луна осторожно следовала за ними сквозь деревья. Кто этот парень? Вопрос, который задал Эйб, остался без ответа и словно висел в воздухе между ними.
Пахло дымом костра и гнилыми листьями. Река, полноводная после недавнего дождя, шумела, протекая через водопропускные сооружения. Цикады протяжно пели свои грустные песни. Мэг слышала какие-то голоса, но воздух был таким сухим и чистым, так что люди могли находиться как в десяти шагах, так и в полумиле от нее.
Эйб высадил Мэг и она пошла к дому по посыпанной гравием дорожке, когда вдруг споткнулась о торчащий корень дерева и упала, сильно ударившись локтем.
— Черт! — выругалась она.
— Кто здесь? — спросил кто-то. Мэг узнала плаксивый голос Люсинды. Потом послышался шум удаляющихся шагов.
— Мэг, ты в порядке? — Люсинда присела рядом с ней. Мэг поднялась на ноги и стояла, потирая локоть, который очень болел, но раны, скорее всего, не было.
— Похоже, да. — Мэг заглянула в стеклянные глаза Люсинды и поняла, что она пьяна.
Люсинда, приемная дочь Этана от краткосрочного первого брака, была «очень беспокойной» — определение, данное ей учителем на последнем собрании в местной школе. В этом году она должна была закончить учебу, но в свои восемнадцать лет была такой ленивой и невнимательной, что еле-еле заканчивала средний класс. При небольшом росте она весила на десять килограммов больше нормы, красила тонкие волосы в красный цвет, а из-за бледного и неровного цвета лица местные подростки прозвали ее «клоун Бозо».
Люсинда появилась в жизни Этана и Ларк чуть больше года назад, когда власти Пенсильвании сообщили, что ее мать поместили в больницу. Мими злоупотребляла алкоголем и наркотиками, отец Люсинды бросил их очень давно. Девочку грозились отправить в приют, если только Этан и Ларк не возьмут ее к себе.
С первой минуты было понятно, какая катастрофа вошла в их дом вместе с крикливой, враждебно настроенной, пьющей пиво Люсиндой, агрессивно бросившей в угол свой грязный вещевой мешок. Однако Ларк время от времени рассказывала Мэг о том, каких успехов ей удалось добиться в воспитании подростка. Но на деле ни о никаких успехах не могло быть и речи. В комнате девочки всегда было грязно. Она пропадала из дома по ночам, прогуливала школу, отвратительно вела себя с детьми, дерзила Ларк. Водилась с плохими ребятами из Монтвиля — соседнего города, в котором было целых два театра и торговый пассаж, который притягивал подростков со всей округи. Однажды ночью начальник полиции Том Хадлсон арестовал Люсинду за то, что она справляла нужду прямо в центре города, у памятника. Но всю свою злость девчонка выплескивала на Этана.
«Это ужасно, — говорила Ларк после очередной ссоры между отцом и дочерью. — Такое чувство, что девчонка одержимая. Она становится невыносимой, когда речь идет об Этане, выкрикивает самые гнусные ругательства. Бедный Этан старается поговорить с ней, он ведь такой терпеливый! Я знаю, что он чувствует вину за то, что оставил ее с Мими на столько лет, но что он мог сделать? Мими выиграла процесс, и к тому же поначалу она старалась быть нормальной матерью. Ситуация ухудшилась, когда родилась Брук и мы переехали в Ред-ривер. Я думаю, до этого Мими надеялась вернуть его обратно».
Мэг очень хорошо помнила, что значит иметь безответственных родителей. Она могла представить, сколько боли и страдания выпало на долю Люсинды, которая провела детские годы рядом с матерью, постепенно скатывавшейся по наклонной к алкогольной зависимости. Возможно, девочка это чувствовала: если Ларк и Этан не могли повлиять на ее поведение, к словам Мэг она прислушивалась. Полтора месяца назад, когда Мэг гостила в доме младшей сестры, она решила даже, что убедила Люсинду не пить, пообещав показать ей Манхеттен на рождественских каникулах, если та сдержит свое слово. С того времени, по словам Ларк, девчонка не брала в рот спиртного, хотя вела себя все так же невыносимо. Но сейчас ошибки быть не могло — Мэг уловила запах пива.
— Люси, ты пила? Ты меня разочаровала.
— Нет, я не пила.
— Врешь! — разговаривая с Люсиндой, Мэг старалась контролировать эмоции.
— Ты ошибаешься, черт возьми!
— От тебя разит пивом, — сказала Мэг и, перекинув ремешок сумки через плечо, пошла по дорожке. Справа, сквозь деревья, виднелись огни небольшого домика Клинта и Жанин Линдберг. Раньше на этом месте была мельница и большая процветающая ферма, а их дом сдавался в наем. Но последние десять лет Линдберги жили здесь, помогая Этану в мастерской и выполняя грязную работу, в то время как хозяин дома выдувал столовое стекло и пресс-папье. По вечерам он работал над скульптурами, а Клинт занимался бумагами и отправкой товара. Жанин в это время помогала Ларк по хозяйству в «большом» доме, как все называли жилище Мак-Гованов.
— Мэг, пожалуйста, не надо… — взмолилась Люсинда, следуя за ней. — Это не считается! Всего лишь один раз, просто Этан, черт бы его побрал, так меня разозлил, и я не выдержала!
— Помоги мне с этими пирогами, хотя, думаю, что уже и так их помяла, — сказала Мэг, протягивая Люсинде пластиковые пакеты, чтобы освободить руку и потереть больной локоть. — Что натворил Этан?
— Он не пускает меня на баскетбол, матч будет в понедельник, в Монтвиле.
— Почему?
— Потому что он слабоумный, вот почему. У меня проблемы с малышней из Монтвиля, поэтому все, что касается этого города, под запретом. Мэг, но ведь это просто дурацкий баскетбольный матч!
В отличие от Ларк, которая постоянно делала замечания по поводу сленга Люсинды, Мэг за время их знакомства всего лишь раз сказала девушке, что вместо ругательных слов можно употреблять миллионы обычных, которые точнее передадут смысл. Позже стало ясно, что Люсинда умышленно старается шокировать окружающих своим поведением, поэтому реагировать на ее выходки означало играть по ее правилам.
— Думаю, для тебя важно попасть на этот матч, — сказала Мэг, когда они прошли мимо мастерской Этана и стали подниматься к дому.
Дом Ларк мог служить образцом идеального фермерского жилища Новой Англии: длинное крыльцо с белой решеткой, трубы из двойного кирпича, обнесенный частоколом сад на заднем дворе, увитый виноградом колодец… Но стоило подойти ближе, и становилось ясно, что многое нуждается в ремонте — парадные ступеньки надо починить, на перилах отсутствует перекладина, внутри не мешало бы все покрасить. От этого дом становился для Мэг еще дороже. В городе у Мэг была двухкомнатная квартира, но именно здесь ей удавалось отдохнуть.
На пороге лежали пять тыкв и стояла корзина с хризантемами. Она была рада, что решила обо все рассказать Ларк. Именно сейчас Мэг поняла, что невозможно войти в этот дом и промолчать. Когда открылась входная дверь, Мэг услышала его голос.
— Мэг? Это ты? Проклятый фонарь на крыльце не работает.
— Да, это мы с Люсиндой.
Этан наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб. Она сделала шаг назад и чуть не упала. Тогда он взял ее под руку.
— Пусти! — воскликнула она, вырываясь. — Больно! По дороге к дому я упала.
— С тобой все в порядке? Дай я посмотрю. Люсинда, отнеси наверх вещи и попроси Ларк спуститься.
— Не приказывай мне, — огрызнулась Люсинда, но все же послушалась и стала поднимать по ступенькам, перекинув через плечо две дорожные сумки Мэг. Как раз в это время выбежала Ларк.
— Мэгги? Что случилось?
Сестра была ниже ростом и немного полнее, чем Мэг. Но пара килограммов, которые она набирала после каждых родов, в основном шли в грудь и бедра, тем самым делая фигуру округлой и сексуальной — именно о такой мечтали худенькие сестры Хардвик в подростковом возрасте. («Кормление грудью — вот что надо голливудским звездам, — заверяла Ларк. — Если бы они только об этом знали, пластические хирурги остались бы без работы»).