Поздний ужин

— Куда? Налево? Направо?
— Сюда, — указал ему проводник, устремившись вперед.
У туалетной двери стоял крепкий молодой человек в черном костюме. Короткая стрижка, темные очки, неуместные ночью, и мощные мускулы выдавали его профессию. Он подозрительно осмотрел Николая Николаевича с ног до головы и отступил, пропуская его.
В туалете сидел немолодой, очень полный человек. Он привалился к стене. Рот у него был открыт, глаза закатились. Николай Николаевич попытался нащупать пульс, проверил зрачки и отступил.
— Моя помощь уже не нужна. Он мертв.
— Не может быть! — сказала женщина в кофте. — А как это могло произойти? Сердце?
— Причину смерти установит патологоанатом, — ответил Николай Николаевич.
Молодой человек в черном костюме потащил тело назад в купе. Проводник пошел помочь.
— Это его охранник, Кеша, — объяснила женщина в теплой кофте. — А я его помощник, Людмила.
— А кем был ваш начальник? — поинтересовался Николай Николаевич.
— Гурьянов? Неужели никогда не слышали? Хозяин крупнейшей фармацевтической компании.
— Зачем ему охрана?
Людмила рассмеялась:
— Знаете, сколько у него врагов? За контракты на поставку лекарств люди бьются смертным боем. К тому же характер у него был, прямо скажем, тяжелый. Он просто плодил врагов…
— Я уже обратил внимание, — не без раздражения произнес Николай Николаевич. — Я слышал, у вас в купе разговор шел на повышенных тонах.
— Еще бы! — вырвалось у Людмилы. — Сегодня он весь вечер издевался над Кешей. Чем-то он провинился. «Все, ты уволен!» — кричал хозяин. Он умел измываться над людьми. Тут у него равных не было… — Но вдруг она спохватилась: — О мертвых либо хорошо, либо ничего. Так что оставим этот разговор.
— Ваш хозяин сегодня много выпил? — Николай Николаевич решил сменить тему.
Людмила покачала головой:
— Нет, сегодня он не пил ничего. Мы были с ним весь день. Он не выпил ни капли спиртного.
— Но от него сильно пахнет коньяком, — удивился Николай Николаевич.
— Вы уверены? — недоверчиво спросила Людмила. — Дело в том, что врачи запретили Гурьянову спиртное. Мы с Кешей и с другими охранниками железно соблюдали запрет.
— Ну, может, у него с собой было, — предположил Николай Николаевич.
— Что вы, — взмахнула руками Людмила. — Чемодан ему паковал Кеша. Все необходимое по карманам пиджака рассовала я сама. В магазины Гурьянов сроду не ходил… Повторяю, мы были при нем неотлучно.
Николай Николаевич пожал плечами:
— Может, он все-таки где-то раздобыл коньяк. И в туалет пошел, чтобы выпить.
— Исключено, — покачала головой Людмила. — Он ушел без пиджака. Некуда ему было спрятать бутылку. Да и где она?
Николай Николаевич нагнулся, ожидая увидеть на полу в туалете пустую бутылку, но никакой посуды не обнаружилось.
Людмила задумчиво спросила:
— Так вы полагаете, он умер от алкоголя?
— Алкоголь, конечно, вреден, но он убивает медленно. Или у вашего хозяина случился сердечный приступ, что кажется сомнительным — он бы успел позвать на помощь. Или его убили.
Людмила со страхом посмотрела на доктора:
— Так вы считаете, что это убийство? Но как? Он же был один в купе! И заперся изнутри.
— Его скорее всего отравили. И яд подействовал, когда он вошел в туалет.
За окном царил непроглядный мрак и только иногда мелькали какие-то таинственные огоньки. Поезд мчался на полной скорости.
Людмила поежилась:
— Холодно стало, пойду в купе.
Она ушла, а в коридор вышел охранник Кеша. Лицо у него было перекошенное.
— Я бы вам советовал грамм пятьдесят коньяку, — сказал Николай Николаевич.
Охранник развел руками:
— У меня ничего нет. Из-за покойника сухой закон был.
Он посмотрел на часы — буфет давно закрылся.
— Теперь без работы остались? — сочувственно спросил Николай Николаевич.
— Да пропади она пропадом такая работа! — со злостью проговорил охранник. — Зверь был, а не человек. Платил, конечно, неплохо. Но за эти деньги такое приходилось терпеть. Сегодня Людмилу чуть со свету не сжил. А ведь она не только секретарем была, но и любовницей…
Он запнулся, поняв, что ляпнул лишнее.
— Вы оставляли его одного? — спросил Николай Николаевич. — Хотя бы на несколько минут?
— Да, когда он переодевался. Он еще попросил позвать проводника. И тот потом принес чай.
Николай Николаевич насторожился.
— Не беспокойтесь, — сказал охранник. — Я этот чай первым попробовал. Служба есть служба.
Он резко отодвинул дверь и вернулся в купе, где лежало тело его хозяина.
Николай Николаевич заглянул в служебное купе, но проводника там не было. Николай Николаевич споткнулся и выронил таблетку цитрамона, которую хотел принять. Он неуклюже встал на колени, пытаясь отыскать таблетку. И тут появился проводник.
— Помочь? — предложил он.
— Голова трещит, — пожаловался Николай Николаевич. — У меня обычно пониженное давление, но иногда подскакивает. Сердце шалит.
— Да, это хреново, — посочувствовал проводник. — Я бы рекомендовал принять четвертинку капотена, это хорошее сердечное средство.
— Коллега, что ли? — спросил Николай Николаевич и запил свой цитрамон водой.
— Занимался когда-то лекарствами. — Проводник смутился и отвернулся.
— Скоро станция? — спросил Николай Николаевич.
— Уже подходим, — ответил проводник. — Начальник поезда связался с милицией. На остановке к нам кто-нибудь подсядет, чтобы все оформить.
С темной платформы в вагон шагнул немолодой капитан милиции. Он сразу выделил Николая Николаевича:
— Вы врач? Где ваше купе?
Капитан по-хозяйски расположился за столиком и начал со слов Николая Николаевича составлять протокол. Услышав, что это может быть убийство, насторожился:
— Э, доктор, вы ничего не придумываете? Начальник поезда сообщил, что человек умер от сердечного приступа.
— Экспертиза даст точный ответ, — немного обиженно ответил Николай Николаевич.
Капитан вздохнул:
— Значит, придется отправлять тело…
И опять уткнулся носом в свои бумаги. Потом поднял на Николая Николаевича глаза:
— А кто же его здесь мог отравить? Во всем вагоне только проводник, помощники умершего и вы. Вас не подозреваю, — добавил капитан.
— Спасибо, — сказал Николай Николаевич, — я могу только поделиться наблюдениями. Похоже, что и охранник, и секретарь — оба имели основания отомстить хозяину за унижения. Оба, судя по всему, именно сегодня получили отставку. Оба старательно намекали, что у другого или у другой есть причины ненавидеть хозяина. Но я думаю, что его убил проводник. Когда Гурьянов позвал проводника, в купе они остались одни. Гурьянов попросил, видимо, не только чая, но и спиртного. Поскольку он знал, что охранник и секретарь выпить ему не дадут, то, вероятно, сговорился с проводником, что тот оставит ему коньяк в туалете. В служебном купе на полу я увидел початый ящик с коньяком — знаете, такой во фляжках. Порция сравнительно небольшая и нести удобно.
Когда проводник зашел и сказал, что туалет чист, это было сигналом. Гурьянов быстро прошел в туалет, нашел там коньяк, выпил и выбросил фляжку в окно, поэтому ее и не нашли… Наш проводник, как выяснилось, неплохо разбирается в лекарствах, следовательно, и в ядах. Он проговорился, что имел дело с лекарствами. Вам надо будет выяснить его биографию — где пересекались его пути с Гурьяновым. Даю голову на отсечение, что наш проводник тоже пытался заниматься фармацевтическим бизнесом, но Гурьянов его разорил. И когда вдруг представилась возможность отомстить за неудачу, он не стал колебаться. Впрочем, — закончил свой рассказ Николай Николаевич, — это всего лишь мои предположения.
Капитан выглянул в коридор:
— Проводник, зайдите!
Чужие часы
Уже потом, много позже, вспоминая, с чего все это началось, Андрей мысленно вновь и вновь возвращался к той странной встрече на улице. Был сумрачный осенний день, встреча в министерстве прошла успешно. Он с коллегами вышел на улицу. Приятель, прощаясь, сказал: