Peut etre qu' en septembre (СИ)

- Кристиан! – Элен сорвалась с места.
- Кристиан!? – ничего не понимая, Лали побежала за ней. Догнала ее уже около лежавшего лицом вниз мужчины. Элен никак не решалась нагнуться и перевернуть его. Лали решительно отодвинула подругу, и сама наклонилась.
Мужчина был мертв. И это был не Кристиан. Элен выдохнула за ее спиной, Лали повернулась к ней, подняв голову.
- Значит, какого хрена здесь происходит, в деталях потом будете объяснять! – сдунув выбившуюся из прически прядь волос, фыркнула Лали. Поднявшись, собиралась добавить еще пару слов, но тут увидела еще одного лежащего в снегу человека. Возле приоткрытой двери гаража, из которой шел дым.
- Бл…ть! – Лали рванула к гаражу, обогнув остолбеневшую от ее словарного запаса Элен. Когда она подбежала к воротам, то тут же услышала скрип снега за спиной. Молодец, подруга, быстро сориентировалась. Лали перевернула человека на снегу.
- Кристиан… - она наклонилась и прикоснулась к его шее. Живой.
Элен тем временем еще шире открыла ворота. Характерный запах они обе почувствовали, едва подошли к гаражу. Закрыв нос шарфом, Элен решительно вошла внутрь. Лали оставалась с Кристианом. Вскоре гудевший в гараже мотор затих.
Одновременно с тем, как Элен вытащила из гаража бесчувственного Николя, на пригорке показались три машины.
- Что-то меня даже не удивляет уже ничего, - закрыв дверь машины, после того как Кристиана положили на заднем сиденье, сказал Макс, поворачиваясь к незнакомке, - мадмуазель…?
- Лали. Просто Лали, – улыбнулась незнакомка, сдувая непослушную прядь волос.
- Просто Лали, - обняла подругу Элен, прежде чем сесть во вторую машину, в которую положили Николя.
- Просто мы друзья. На всю жизнь. – Лали вдохнула морозный воздух и довольная собой направилась к машине. Надо решить, чем пожертвовать для оплаты штрафа – стоматологом или ремонтом кондиционера в ее малышке. «Бог с ним, с кондиционером. Да и зуб подождет. Главное, друзья живы.» - улыбнулась Лали, захлопывая дверь машины и выезжая следом за машиной Элен, которую вел кто-то из ребят Леона.
Дворники разгоняли усиливающийся снег. Джоанна смотрела перед собой, испытывая одновременно и удовлетворение, и грусть. Да, она не дала Фава одержать победу и снова украсть песню ребят. И дело было даже не в деньгах, а в подлой сущности Томаса, всплывшего, словно говно, спустя двадцать лет, и попытавшегося опять нажиться на чужом. Но вместе с чувством восторжествовавшей справедливости ее сердце терзала боль, потому что она не знала о судьбе ее Кристиана и Николя. Успеют ли ребята, не опоздают ли? Как назло, выбегая из дома, она оставила там телефон и не могла даже связаться ни с Леоном, ни с Максом.
Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что Фоторье наверняка сообщил уже Томасу об отказе в подписании контракта. И не сомневалась, что тот озвереет, узнав, что его снова опустили. И снова это сделал она, как и двадцать лет назад. Но иначе она не могла поступить и знала, что Кристиан одобрил бы.
Задумавшись, она едва не влетела в бок поворачивающей справа на красный машины.
«Урод! Вообще не смотрит, куда едет!» И вдруг взгляд упал на номер. CО-855-AB. Джоанна подняла глаза, в окне промелькнуло лицо водителя. Ни морщины, ни практически полностью седые волосы не помешали ей узнать его. Это было он. Томас Фава.
Холод мгновенно сковал ее сердце. Если Томас уезжает, значит… Джоанна сглотнула комок в горле, глаза тут же заволокло пеленой, дрожащие руки сжали руль. Мысль о том, что Кристиан и Николя погибли черным пауком заползала в сердце. Ее любимый и ее друг. А эта сволочь уезжает и будет жить. Жить, пусть и не добившись того, чего хотел. Он убил их. И будет жить? Черта с два!
Джоанна дала по газам и, перестроившись через два ряда, не обращая внимания на хор возмущенных клаксонов, пристроилась позади бежевого Ситроена. Он, как ей показалось, не заметил подвоха, продолжал спокойно ехать. Но ровно до того момента, как они выехали на скоростную магистраль. И тут он вдруг резко нажал на газ, уйдя на полосу вправо. Джоанна не смогла сразу перестроиться, пришлось пропустить пожарный экипаж. Но, едва тот открыл видимость, как она снова разглядела впереди машину Фава.
Спидометр приближался к ста пятидесяти, при максимально разрешенных ста тридцати. Боковое зрение насчитало уже четыре камеры. Они все дальше уходили от Парижа, но она была готова преследовать его хоть до самой границы. Он не должен уйти. Мысль о Кристиане помогала крепко держать руль и не спускать ноги с педали газа. Она пока с трудом представляла, как будет действовать, когда догонит Фава. Если догонит. И тут решение пришло само собой. Точнее, догнало их в виде экипажа полицейской машины. Включив сирену, они явно преследовали их. Фава еще больше прибавил скорость. И тут Джоанна поняла, что он несется к парому, уже готовому отчалить от пристани. Молодой матросик уже отвязывал мостки, но, увидев мчавшуюся машину, остановился и стал ждать. Джоанна понимала, что если Фава успеет заехать на паром, то это все, он будет потерян и сможет уйти от наказания, сможет скрыться, не заплатив за то, что натворил. Лицо Кристиана встало перед ней, и Джоанна поняла, что не может этого допустить. Путь был один, и она, не задумываясь, пошла, точнее поехала, именно им. Резко свернув на склон, понеслась вниз, наперерез машине Фава. Полицейская сирена надрывалась позади нее.
Последнее, что увидела Джоанна, прежде чем машина Фава влетела в ее правый бок, и от удара ее откинуло на дверь, было лицо Томаса и его залитые кровью глаза. Она ударилась головой о дверь, но, отключаясь, успела улыбнуться. Потому что увидела, как из затормозившей около них полицейской машины выскочили двое офицеров и один из них бросился к машине Фава. «Не ушел…» - подумала Джоанна, и в глазах выключили свет.
Яркое солнце слепило в закрытые веки, но открыть глаза не было сил. Сильно болела голова и глаза, словно вены пульсировали кровью. Она слегла отвернула голову, прячась от только раздражающего в данный момент света, и в тот же миг почувствовала, как чья-то рука легла на ее руку, слегка сжав ее. То, что она в больнице, не сомневалась, характерное пищание аппарата над ухом и традиционный больничный запах.
Понемногу боль в глазах прошла, и уже можно было попытаться их открыть. Но теперь уже страх мешал ей сделать это, страх увидеть того, кто сидит рядом с ней и услышать жуткую правду. Которую она не хотела слышать. И ей казалось, что пока она оттягивает, как может, момент этой правды, он для нее жив. Губы дрогнули, сжались от накатывающих слез. Кто-то склонился над ней, рука коснулась лица. И вдруг… Эти губы она не перепутает ни с каким другими. Глаза распахнулись. Замерли. Губы снова задрожали. Она подняла руку и коснулась лица.
- Покушение на убийство, мошенничество, сопротивление сотруднику полиции, - он, улыбаясь, смотрел на нее. – Сидеть будет долго и, учитывая его здоровье, вряд ли выйдет. – Кристиан наклонился к ней и снова коснулся губами ее губ.
Живой… Джоанна порывисто обняла его, вдохнула запах его кожи. Живой…
- Так! – раздался голос от двери. Кристиан приподнялся и повернулся, Джоанна выглянула из-за его спины. В дверях стояла дородная медсестра и гневно смотрела на Кристиана. – Снова сбежали из палаты? Я пожалуюсь доктору!
Медсестра подошла к кровати Джоанны и поправила капельницу, посмотрев на приборы. Переведя взгляд на нее, вдруг улыбнулась.
- Все три дня у вас тут сидел. В свою палату было не загнать.
- Я в порядке. – Кристиан откинулся на спинку кресла, сидеть, наклонившись, для него было тяжело.
- Давайте это доктор будет решать? - повернулась к нему медсестра.
Словно гора она нависла над Кристианом. Но он лишь невозмутимо протянул руку и накрыл ею руку Джоанны.
- Я так понимаю, к себе вы идти отказываетесь?
Кристиан улыбнулся в ответ.
- Хорошо, - медсестра отошла от кровати и направилась к дивану в углу палаты, возле которого на маленьком столике стоял телефон. – Доктор Маре, я снова по поводу месье Рокье, - она замолчала, слушая собеседника.