Сердце мексиканца (СИ)
Сердце мексиканца
Ашира Хаан
1. Паленке
Паленке оказался натуральной деревней: с орущими петухами, замызганными пикапами, пыльными не асфальтированными дорогами и громогласными матерями семейств, сидящими в плетеных креслах на своих верандах. Из домов пахло жареной рыбой и до боли родным, из детства, супом. По пыльной улице прогуливались куры и равнодушно жарило с небес мексиканское солнце.
На фотографиях в интернете квартира казалась немного старомодной, но чистенькой и милой. Наивные салфеточки и коврики виделись частью местной экзотики, диковинным дополнением к стандартному уровню комфорта с кондиционером и душем.
В реальности «апартаменты с отдельным входом» оказались двумя комнатами на втором этаже, куда надо было проходить через жилой первый. Там на полу валялись детские игрушки, орал телевизор, транслируя викторины и розыгрыши лотерей с разноцветными «колесами удачи», и лежал на диване хозяин дома, почесывая голое пузо под задравшейся грязной майкой.
Его старшая дочь, смуглая девчонка лет восемнадцати, проводила Алю наверх, шуганула из-под стола облезлую собаку и принялась снимать развешенное на балконе белье, одновременно что-то быстро рассказывая по-испански.
Кофеварки не было, чайника не было, в отключенном холодильнике хранился ржавый тостер, зато на две комнаты и балкон было целых пять телевизоров, а из окна было видно горы.
Аля тщательно заперла дверь, упала в плетеное кресло-качалку, медленно, с наслаждением, свернула самокрутку и закурила, щурясь на синюю дымку на горизонте. Интересно, там есть настоящие вулканы?
Всего семь дней. Можно потерпеть даже отсутствие кофеварки. К тому же у нее запланирована куча экскурсий, так что возвращаться она сюда будет только на ночь.
По-английски здесь никто не говорил, даже в столице было трудно найти ресторан с англоязычным меню. Белокожую женщину провожали любопытными взглядами. Особенно остро это ощущалось в метро, где, стоило Але резко повернуться, как она ловила блеск десятков черных глаз, устремленных на нее.
Здесь, в деревне, она выделялась еще и своим излишне городским видом, ярко-розовым огромным чемоданом и электронной сигаретой, которую не выпускала из рук.
Надо было встать, принять душ, переодеться и отправиться на поиски автобусов к ближайшим руинам, надо было погуглить какое-нибудь турагентство, чтобы добраться до руин, что подальше, найти место, где выдают дозу кофеина, раз уж с кухней в квартире не сложилось, надо было хотя бы разобрать чемодан, но вместо этого Аля закурила вторую сигарету и лениво качнулась в плетеном кресле.
Паленке как-то сразу расслабил ее, выключил городскую суетливость и нервозность, и даже на ящерицу, высунувшую любопытную морду из щели в метре от нее, Аля посмотрела с веселым спокойствием, хотя обычно визжала даже при виде таракана.
Через час она все-таки выбралась на улицу: без кофе вкус сигарет казался каким-то не таким, и новообретенное сибаритство, объединившись со старым добрым перфекционизмом, требовали довести деградацию в кресле-качалке с видом на горы до совершенства.
Было слишком жарко для прогулок, поэтому она свернула в ближайший магазинчик, где купила все-таки кофе и пятилитровую бутыль воды, не доверяя той, что льется из-под крана. С трудом дотащила ее по крутым улочкам, но перед лестницей на второй этаж тяжело вздохнула.
Толстопузый отец семейства, наблюдавший за ней с дивана, что-то строго крикнул, и из недр дома появился, видимо, старший сын — высокий, черноволосый, со странно красивыми, но при этом резкими чертами лица. Пугающе похожий на воинственных хозяев этих земель, какими они были изображены на пирамидах, что успела увидеть Аля.
Жестокие губы его предков презрительно скривились при взгляде на женщину-гринго. Наглые глаза напомнили Але взгляды наркоторгоцев и бандитов в Мехико: они сулили, что стоит им повстречаться с ней не днем на станции метро, а вечером и вне видимости полиции — и разговор будет куда более интересным.
Он выхватил бутыль и в одну секунду взлетел по лестнице, толкнул плечом дверь на кухню, занес воду, но сразу не ушел. Вместо этого он дождался, пока Аля тоже добралась до второго этажа, и оглядел ее, раскрасневшуюся, со спутанными волосами, с головы до ног, медленно и подробно, вообще не смущаясь, — словно накрытый для него шведский стол, с которого он обязательно все попробует. Но потом.
Под этим взглядом обычный, даже скромный городской сарафан ощущался как пеньюар из «Викториас Сикрет» — не только ничего не скрывающий, но и будоражащий воображение похлеще полной наготы.
Але захотелось прикрыть руками стратегические места, но вряд ли это бы помогло.
Парень обвел взглядом кухню, задерживаясь на признаках чужого быта — чашка из сувенирного магазинчика, электронная сигарета, шляпа с широкими полями и висящий на спинке стула бюстгальтер. Аля даже не успела покраснеть, как он перевел взгляд обратно на нее и вновь смотрел долго, куда дольше приличного. Черный взгляд стал абсолютно нечитаемым, ноздри раздувались, кончик языка нырнул между зубами, словно в задумчивости.
— Спасибо за помощь, — быстро сказала Аля по-английски, надеясь прервать эту напряженную сцену.
Он приподнял уголок губ и склонил голову.
Ах да, она все время забывает.
— Gracias! — повторила она уже по-испански.
— De nada! — ответил тот и наконец ушел.
Она посмотрела ему вслед, чувствуя, как разбегаются по коже мурашки. Вряд ли ему больше двадцати. Ей тридцать. Но он ведет себя, как взрослый и очень опасный зверь.
Матерый.
Семь дней внезапно показались ей слишком долгим сроком.
2
В душе была только холодная вода. Краны не были подписаны, но как Аля их ни крутила, из обоих лилась жидкость одной и той же температуры.
Конечно, не такая, как в России зимой, не по-настоящему ледяная, приятно тепловатая, но все равно мыть голову было некомфортно.
Хорошо все-таки, что в конце концов она прилетела в Мексику одна. Никакой святой человек не удержался бы от комментариев по поводу забронированной ею квартиры.
Аля и сама бы сказала что-нибудь ехидное, глядя на соседствующие на стене картины: на одной был Иисус в розовых блестках, на другой — обнаженный смуглый парень манерного вида, написанный ломаными линиями и с наклеенным на причинное место бантом из шуршащей бумаги.
Впрочем, в сувенирных лавках соседствовали Дева Мария с Кетцалькоатлем, так что хозяев могло ничего не смущать.
Поездку эту они планировали со старой сетевой подругой. Вместе продумывали маршрут, чтобы умудриться впихнуть в один отпуск как можно больше пирамид, музеев и соборов. Вместе мечтали, как будут потом купаться в Карибском море, пить текилу и есть огненные тако. Гадали, какими будут парни в местном «Тиндере», и утешали друг друга, что если местные окажутся не очень, в последнюю неделю на курорте наверняка найдется немножко симпатичных американцев и канадцев: говорят, именно они отдыхают на мексиканских пляжах.
Однако буквально накануне вылета у подруги серьезно заболела мама. Как бы ни было обидно, семейный долг был важнее дружеского. Часть денег за билеты на самолет удалось вернуть, но свою половину за гостиницы и квартиры подруга оставила Але в качестве компенсации за то, что бросает ее одну. За два дня найти нового попутчика было нереально. Но и повторить подвиг с подготовкой поездки — тоже.
Аля курила полночи и думала, думала, думала… А наутро достала свой самый большой чемодан и кинула туда купальник.
Увы, надежды на свидания со смуглыми сексуальными латиносами развеялись в прах: коренные жители этих мест были низкорослыми и коренастыми и, смешавшись с завоевателями, изрядно подпортили экстерьер их потомкам. Испанское изящество и обаяние столкнулось с суровой харизмой кровожадных индейцев — и результат не порадовал.