Тени (дилогия) (СИ)

– Эй, никто объяснить не хочет? – подал голос Димка, лихорадочно озирающийся по сторонам. – Что тут рядом со мной?
– Тень, – отчеканила Соня таким будничным тоном, словно говорила о погоде. – Что тут непонятного.
– Что-то мне не по себе, – почесал затылок Димка. – А с какой она хоть стороны?
– Справа, – Дина даже улыбнулась его реакции. – Зубы скалит.
– Зубы? – сглотнул Димка. – И большие они у нее?
Он быстро придвинулся к левой дверце, широко открытыми глазами глядя вправо.
– Да не сделает она ничего, успокойся, – ободряюще сказала Дина. – Она сейчас настроена миролюбиво, только насмешничает.
– А ты чувствуешь ее настроение? – заинтересовалась Соня.
Дина кивнула.
– Вот здорово! А она что-нибудь говорит тебе? – оживилась Соня еще больше.
– Сейчас нет. Ладно, не будем уделять ей внимание, мы этим только подпитываем ее.
– Правда?.. Тогда конечно. Не будем. Но ты все-таки спроси ее, может, она уберется отсюда? Как-то не по себе ездить с тенью на заднем сиденье.
Дина вздохнула, но все же обернулась к скалящейся девушке.
– Почему ты здесь?
Тень перестала ухмыляться. Раздался жуткий треск, сквозь который Дина едва сумела разобрать три слова:
– Он должен заплатить…
– Кто?
Тень дернулась и слилась с обивкой сиденья.
Похоже, она сама не помнила, о ком говорит. Ну и как прикажете ей помочь?
Дина покачала головой.
– В общем, Сонька, я бы на твоем месте избавилась от машины.
– Но ты сама говоришь, тень мирная. Зла не сделает.
– Ага, вот только в прошлый раз она что-то с рулем сделала, и мы с тобой чуть в аварию не попали.
– Что? – Соня побледнела. – А я думала, просто с машиной что-то… – она запнулась, потом снова заговорила. – И зачем она так?
– Внимание на себя обращала, – нахмурилась Дина.
С заднего сиденья послышался сдавленный голос Димки:
– Может, я пешком дойду?
– Да мы уже почти приехали, – заметила Дина. – К тому же, не думаю, что она будет и дальше выкидывать такие фокусы. Мы ведь пытались ей помочь, выслушать. Плохо, что она сама не знает, как ей помочь.
Соня притормозила у метро и сдавленно произнесла:
– Как-то не по себе мне оставаться одной в машине. Уверена, что она ничего не сделает?
– Уверена, – улыбнулась Дина.
– Тогда ладно.
– Ну, до вечера тогда.
Дина вылезла из автомобиля, вслед за ней пулей вылетел Димка. Последний раз в окошке мелькнуло Сонькино перепуганное лицо, и машина тронулась с места.
Дождавшись, пока «хонда» скроется за поворотом, Дина с Димкой стали спускаться в метро. Парень был непривычно молчалив, даже конопушки на лице побледнели.
– Да не переживай за нее, – приободрила его Дина. – Если бы от тени была опасность, я бы почувствовала.
– Ладно, – неохотно откликнулся он. – Как-то все перевернулось с ног на голову. Раньше, если бы услышал такие разговоры, подумал бы, что люди чокнутые.
– В мире много вещей, которых мы не понимаем. Наверное, вряд ли когда-нибудь поймем. Но те, кто закрывают на них глаза, даже сталкиваясь лоб в лоб, недалекие люди.
– Ты о Матвее? – понимающе спросил Дима.
– Послушай, – Дина быстро глянула на него. – Я больше никогда не хочу говорить о нем. Если ты мой друг, сделай вид, что никакого Матвея просто не было.
– Хорошо, – Димка сжал ее плечо. – Все будет хорошо, Дин.
– Конечно, – улыбнулась она в ответ. – Иначе и быть не может.
***
Дина повернула ключ в замке родительской квартиры и тихонько прошмыгнула внутрь. Как ни старалась двигаться незаметно, мама услышала. Из кухни раздался приятный уверенный голос:
– Диночка, ты?
– Я, мам.
Пока Дина переобувала босоножки на домашние тапочки, в коридоре показалась перепачканная мукой мама.
– Быстро ты. Что, уже все закончилось?
– Да.
– Вечером гулянка же не отменяется?
– Нет, конечно, – Дина не стала распространяться, что отмечать будет не с группой, а только с Димой и Соней. Не хотелось отвечать на вопросы, которые точно за этим последуют. – Договорились встретиться в восемь вечера.
– Матвей зайдет за тобой? – улыбнулась Дарья Сергеевна. – Не хочется тебя отпускать одну, на ночь глядя.
Дина проглотила комок в горле.
Она так и не решилась признаться, что у них с Матвеем все кончено. Но когда-нибудь это нужно будет сделать. Может, прямо сейчас? Покончить с этим раз и навсегда.
– Мам, – тихо начала она.
– Подожди, доча, пирожки горят.
Дарья Сергеевна бросилась на кухню, а Дина вздохнула и побрела в свою комнату.
Уютная девичья спаленка с узкой кроватью, розовыми обоями и кучей красивых безделушек. На почетном месте на полке устроился любимый плюшевый мишка. Второй глаз ему все-таки приделали, из другой пуговицы. Они у него теперь были разноцветные: один – черный, другой – коричневый.
– Привет, Леша, – привычно поздоровалась Дина.
Игрушка дернулась, вернее, так показалось из-за того, что задвигалась тень, вот уже много лет живущая в медведе.
– Скучал, говоришь?
Дина сгребла мишку с полки, обняла и устроилась с ногами в кресле.
– Прости, что мало общаюсь с тобой в последнее время. Понимаешь, взрослые проблемы… Это ты навсегда останешься маленьким мальчиком. Я же расту… Ну, не обижайся… Кто меня обидел? Да неважно. Говоришь, поколотишь его?
Дина рассмеялась.
– Да нет, не нужно…
– С кем ты разговариваешь?
Напряженный голос мамы застал врасплох. Она настолько погрузилась в свои мысли и разговор с Лешей, что не заметила, как в комнату вошла Дарья Сергеевна.
– Мама? – подняла на нее перепуганные глаза.
На лице матери читалась тревога. Такая же, как в детстве, когда она часто плакала в подушку из-за того, что происходит с ее маленькой дочкой.
– У тебя опять это началось, да?
Мама села на краешек кровати, судорожно комкая кухонное полотенце.
– Что началось, мам?
– То самое…
– Мама…
Хватит тайн и недомолвок. Родители должны знать правду и сделать выбор: принять ее такой, какая она есть, или отвернуться. У нее больше нет сил скрывать и держать все в себе. И она должна знать, наконец, кому в этой жизни можно доверять до конца.
– Оно и не заканчивалось, мам, – вполголоса проговорила Дина, еще крепче прижимая к груди медведя.
Полотенце выпало из ослабевшей маминой руки. Дарья Сергеевна закрыла рот ладонью, глаза медленно наполнялись слезами. Дину словно ножом по сердцу полоснуло.
– Мама, я не сумасшедшая. И никогда не была такой. Помнишь, ты говорила о бабушке Кате? Я не решалась тебе сказать. Ее тень до сих пор живет в доме бабушки Лиды. Она не вредит никому, только горько плачет. Все, чего она хочет, сделать то, что так и не смогла сделать тогда. Увидеть тебя… Но ты не приходишь, и она не может уйти…
– Что ты такое говоришь? – Дарья Сергеевна опустила голову, содрогаясь от рыданий. – Не смей!
– Мама, я говорю правду…
– Ты жестокая… Я никогда не думала, что ты такая…
Теперь слезы катились и по Дининым щекам.
Мама предпочла поверить, что дочь – безжалостная стерва, бьющая по самому больному, но не в то, что она и правда способна видеть недоступное обычным людям.
– Она говорила, – сухо произнесла Дина, – Что везла тебе свитер. Тот самый, который несколько лет не могла довязать. Времени не хватало и сил. Она обещала тебе его связать в вечер перед твоим отъездом в Москву. Вы нашли вырезку в журнале, помнишь? Красивая манекенщица с кудряшками. Бабушка говорит, ты всегда мечтала о таких кудряшках, хотела быть похожей на ту девушку.
Мама перестала плакать, медленно подняла глаза на Дину.
– Откуда ты знаешь? – Во взгляде появилось что-то новое: страх, но одновременно надежда. – Никто об этом не знает! Тот свитер мне передали, но я ни разу его не надела. Не смогла… Храню в бумажной обертке на антресолях… Положим, ты могла достать его… Но как ты про манекенщицу узнала?..