Великий поход (СИ)

– Что-то такое, говорите… – Кожедуб хмыкнул. – Посмотрите пленку фотопулемета. Если там ничего нет, посмотрим остальные пленки – возможно, кто-нибудь да поймал это ваше «не то» в кадр.
– Товарищ полковник, я даже не уверен, не показалось ли мне…
– А вот я уверен, – возразил Кожедуб. – Потому что там действительно было что-то неладное…
  
Глава 11
 
Первая терранская дивизия прибыла на фронт через три дня осле провалившегося немецкого наступления – и сразу же оказалась брошена в бой под Нидаросом. Неудача на востоке не расхолодила немцев, они попытались взять реванш на западе – и снова обломали зубы. Больше того, свежие и отлично экипированные войска отбросили их километров на двадцать пять от древней столицы, а «Советский Союз», по меткому выражению генерала Юхана Биркеланна, искоренил их береговую оборону.
За день до этого командование перебросило Этне и Хаецкого в Нидарос, так что они наблюдали за всем этим из первых рядов – с командного пункта.
Отсюда отчетливо была видна разница между местными войсками, немцами и красноармейцами – в пользу последних, естественно. Технический прогресс в этом мире шел чуть медленнее, и реактивные самолеты, к примеру, пока еще были экзотикой…
У немцев, напротив, не было недостатка в разнообразных перспективных идеях, но наладить производство в только что собранной из кусков Германии было сложно, а промышленная база была слабой, так что приходилось изрядно ограничивать аппетиты… Благо, против местных хватало. Против гостей – уже нет.
Вместе с дивизией появилась и информация о параллельном мире и гостях из него – и очень вовремя, потому что уже к вечеру того же дня немецкая пресса разразилась «грандиозным разоблачением». Пришельцы из параллельного мира представлялись кровожадными монстрами – вроде всяческих красных жукоглазых марсиан из дешевых американских романчиков. В общем-то, признавал Хаецкий, это могло сработать…
Если бы появилось хотя бы на сутки раньше.
Но сейчас, когда те самые «кровожадные монстры», прямо с эшелона бросившиеся в бой, остановили немецкое наступление и выиграли так необходимые для перегруппировки часы, когда шестнадцатидюймовые «чемоданы» линкора пришельцев буквально стерли в порошок береговую оборону и позволили без единого выстрела высадить войска… Когда все утренние газеты опубликовали заявление европейских лидеров о союзниках из параллельного мира и о кукловодах новой Германии…
На сей раз Геббельс безнадежно опоздал.
Появление соотечественников стало для Хаецкого не самым приятным явлением – ибо количество ненавистных отчетов и докладов резко выросло почти на порядок, начиная мешать работе. Хорошо еще, что изрядную часть бумажной работы Этне милосердно взяла на себя – у нее это получалось гораздо лучше…
К задаче наблюдать за взаимодействием терранских частей с аборигенами прибавилась еще одна – отслеживать реакцию врага. Реакция, судя по докладам, была нервной… насколько мог судить Хаецкий, гитлеровцы знали о гостях из родного мира, но о масштабах их участия даже не догадывались – и появлением полноценных дивизий на суше и эскадр на море были неприятно удивлены. Пропагандистская кампания же умерла, так толком и не начавшись – после того, как линия фронта откатилась на полсотни километров на юг, все желающие получили возможность полюбоваться на эсэсовские художества вживую.
Размышления над черновиком доклада прервало появление Этне, вернувшейся от связистов.
– Думаю, мы получили приказ о переводе, – сообщила она. – для всего остального оно слишком короткое, да.
Это оказался действительно приказ о переводе «исследовательской группы», и не куда-нибудь, а в Париж. А уже оттуда – на фронт, причем предполагалось, что решать, куда именно, да и есть ли в этом смысл, они должны сами.
– Ну надо же, какое доверие, – хмыкнул Хаецкий, наблюдая за догорающей в пепельнице страницей шифрблокнота. – До сих пор мне такой свободы действий не предоставляли…
– Думаю, у командования хватает более важных проблем, – пожала плечами Этне. – Мне тут попалась позавчерашняя «Балтимор Геральд» – Там была весьма любопытная статья… Если кратко – то у Соединенных Штатов намечаются неприятности с Союзом Племен. Дело обычное, но на сей раз есть риск, что неприятности пойдут дальше поливания друг друга грязью в газетах. И нельзя исключить, что в Балтиморе задумаются о поиске союзников за океаном…
– И разумеется, это будет не Ирландия, – закончил мысль Хаецкий. – Вот примерно так польско-германская война и стала Второй Мировой. Самолет готов?
– Нет, конечно, – пожала плечами Этне. – В некоторых вопросах норвежское командование проявляет исключительную безалаберность. Я предупреждала их еще вчера, что наш самолет должен быть постоянно готов к вылету, но техники, разумеется, начали проверять двигатель и что-то сломали.
– Когда мы готовились к походу, – Хаецкий был рад возможности ненадолго отвлечься от бумаг, – пришлось мне пересекаться с одним американцем, авиационным инженером. Так вот, он очень любил говорить, что если существует несколько способов что-то сделать, и один из них приводит к аварии, техники выберут именно его.
– Это как с бутербродом, который обязательно упадет маслом вниз, – заметила Этне. – Ваш знакомый явно отличался богатым жизненным опытом… И раз уж нам придется задержаться, нужно будет разобраться с вашими летчиками. В последнем бою они увидели что-то необычное, а что – сами не понимают. Я попросила снимки фотопулеметов, принесут – посмотрим, может, и сумеем поймать это их «привидение»…
Снимки доставили через четверть часа. Принес их капитан – ровесник Хаецкого – с замечательной фамилией Крылатый. Он, как выяснилось, первым и заметил что-то странное, но поскольку пилоты так и не смогли сообразить, что именно им не понравилось, они решили воспользоваться чьим-нибудь свежим взглядом…
Свежий взгляд Хаецкого зацепился за один снимок, на котором вражеский самолет оказался на фоне земли – за соплами двигателей были отчетливо видны короткие языки пламени.
– Товарищ капитан, я не знаток авиации, поэтому скажите: вот эти огненные хвосты – это нормально?
Крылатый припал к бинокулярной лупе, секунд десять пристально разглядывал снимок, а затем резко выпрямился.
– Вот ведь!.. – сердито выдохнул он. – Спасибо, товарищ полковник. Двигатели у этих мерзавцев новые, с форсажными камерами. Вот, значит, в чем дело…
– И что это дает? – осведомилась Этне, изучая фотографии. Что уж она там искала…
– Увеличивает тягу двигателя, а значит, и скорость, правда, ненадолго. Плакало наше преимущество, не сейчас, так позже…
Капитан ушел, а спустя несколько минут в комнату заглянул солдат и на ломаном русском сообщил, что самолет, наконец, готов к вылету.
– Вот что мешало это сделать заранее? – раздраженно осведомилась Этне, вытаскивая из-под стола вещмешок.
Хаецкий предпочел не отвечать на очевидно риторический вопрос – злить напарницу в его планы точно не входило.
Полчаса спустя, уже в воздухе, Хаецкий изучал полученные перед вылетом материалы. Материалов было безобразно мало, но даже и она позволяла сделать некоторые выводы. Например, что Дюнкерка в этом мире, скорее всего, не будет. Немецкая педантичность столкнулась с окситанской безалаберностью – и пока что проигрывала. Нет, французам понравилась концепция блицкрига, и наступали они очень бодро, но совершенно непродуманно и не слишком заботясь о тылах. Фронт в результате трещал по швам, немцам приходилось тратить силы на помощь союзникам – и терять темп. Все это сильно напоминало Италию в родном мире Хаецкого, а местами так и вовсе Голубую дивизию, славную своей безобразной дисциплиной. Так что, даже если материковые территории Англии будут оставлены, повального бегства с брошенной техникой не будет… А пересечь Ла-Манш немцам и здесь не удастся – Европейский Флот Ирландии вместе с английским, уже покинувшим континентальные базы, вполне могли справиться со всем, что бы ни выпустили в море немцы, а при поддержке флота Республики и вовсе превращались в настоящий джаггернаут, сносящий все на своем пути. У Германии был только один шанс – захватив континент, напасть на Республику, при этом постоянно бомбя Британские острова – но тогда в дело вступали пришельцы.