За закрытой дверью
– И я пока не готов делить свою красавицу-жену с кем-то еще! – заявляет Джек, подливая ей шампанского.
Забывшись на мгновение, рассеянно смотрю на крошечные брызги, которые вылетают из бокала и оставляют пятнышки на его безукоризненных брюках. Между тем любопытство Эстер только разгорается:
– Можно нескромный вопрос? Кто-то из вас уже был в браке?
Ей, конечно, хочется услышать утвердительный ответ: убедиться, что мы не такие уж идеальные, если где-то в прошлом остались несчастные экс-супруги.
– Нет, – отвечаю я.
Эстер бросает быстрый взгляд на Джека. Ясно, о чем она думает: как такому красавцу до сих пор удавалось избежать брачных уз? Заметив ее реакцию, Джек добродушно улыбается:
– Честно говоря, к сорока годам я уже отчаялся найти вторую половинку. Но как только увидел Грейс, сразу понял: вот та, кого я ждал!
– Ужасно романтично! – вздыхает Диана, которая сто раз слышала историю нашего знакомства. – Скольких девушек я с ним познакомила – и не сосчитать! Но ему никто не нравился, пока он не встретил Грейс.
– А ты, Грейс? – спрашивает Эстер. – Ты тоже влюбилась с первого взгляда?
– Да, – отвечаю я, воскрешая в памяти ту встречу. – Я тоже.
Меня переполняют воспоминания. Поднимаюсь с дивана – чуть быстрей, чем следует, – и Джек тут же поворачивается ко мне.
– Суфле, – объясняю я. – Пора его доставать. Готовы садиться за стол?
Диана всех подгоняет: суфле дожидаться не будет. Гости, поспешно осушив бокалы, направляются к обеденному столу. Эстер останавливается взглянуть на «Светлячков». Джек присоединяется; он не торопит ее, и я облегченно выдыхаю: суфле еще не готово. Это хорошо – из-за задержки я бы расплакалась, слушая, как он подробно описывает техники, использованные в картине.
Минут через пять все наконец усаживаются за стол. Суфле готово. Диана изумляется такой точности; Джек, улыбаясь мне с противоположного конца стола, во всеуслышание заявляет, что я очень умна.
В такие вечера я убеждаюсь, что не влюбиться в Джека было невозможно. Интересный, умный, обаятельный; всегда точно знает, что и как сказать. Пока мы едим суфле, он ведет беседу так, чтобы Эстер и Руфусу – новичкам в нашей компании – тоже было не скучно. Непринужденно интересуется у Дианы с Адамом, где лучше покупать продукты и заниматься спортом. Они говорят о любимых развлечениях, перечисляют имена садовников и нянь, советуют рыбный магазин. Эстер вежливо слушает, но я вижу, что на самом деле ее интересую я – и она при первой возможности вернется к разговору о нашем позднем браке. Ей хочется найти хоть какой-то изъян – доказательство того, что все не так идеально, как кажется. Бесплодные надежды!
Эстер ждет, пока Джек разрежет «Биф Веллингтон». [1] На гарнир у нас картофель по-французски, морковь в медовой глазури и маленькие стручки сахарного горошка – я обдала их кипятком как раз перед тем, как вытащить из духовки мясо. Диана изумляется: как же все блюда приготовились одновременно? Сама она всегда делает что-то простенькое вроде карри – можно приготовить заранее, а потом просто разогреть. Ха! На ее месте я бы тоже готовила что-нибудь незамысловатое! Утомительные расчеты и бессонные ночи – вот моя плата за совершенство. Но другого выхода у меня нет: угощение должно быть безупречным.
– А где вы с Джеком познакомились? – интересуется Эстер.
– В Риджентс-парке. Одним прекрасным воскресным днем, – отвечаю я.
– Расскажи ей, как все было! – требует раскрасневшаяся от шампанского Диана.
Не знаю, как быть: я ведь уже рассказывала. Но Джеку нравится слушать, так что повторить эту историю – в моих интересах… Меня выручает Эстер, решившая, наверно, что я просто скромничаю.
– Да, расскажи, пожалуйста! – просит она.
– Хорошо. Надеюсь не сильно утомить тех, кто уже слышал, – начинаю я с извиняющейся улыбкой. – Мы с Милли (это моя сестра) гуляли в Риджентс-парке. Мы вообще часто ходим туда по воскресеньям. В тот раз там был небольшой концерт. Милли обожает музыку, и концерт ей так понравился, что она вскочила со стула, подбежала к сцене и стала танцевать. Вытянула перед собой руки, словно положив их на плечи партнеру. Она как раз тогда ходила на уроки вальса. – Я улыбаюсь, представляя эту картину; боже, я все бы отдала, чтобы моя жизнь снова стала такой легкой и беззаботной! – Люди были снисходительны: хорошо, когда кто-то счастлив. Но некоторые явно чувствовали себя не в своей тарелке, и я понимала, что нужно что-то сделать – позвать Милли, попросить ее вернуться на место. Но какая-то часть меня сопротивлялась, потому что…
– А сколько ей лет? – перебивает Эстер.
– Семнадцать, – отвечаю я и, помедлив (не хочу возвращаться к реальности!), добавляю: – Вот-вот будет восемнадцать.
Эстер удивленно поднимает бровь:
– Похоже, она любит привлекать внимание?
– Нет, она не любит… она просто…
– Ну как же! По-моему, люди на таких концертах обычно не вскакивают с мест и не принимаются танцевать! – Эстер торжествующе оглядывает гостей, но никто не смотрит ей в глаза. Бедная Эстер.
– Дело в том, что у Милли синдром Дауна, – объясняет Джек, прерывая неловкую паузу. – Поэтому она часто бывает столь очаровательно непосредственной.
Эстер явно смущена. Похоже, о Милли ей рассказать не успели.
– Так вот, пока я решала, что делать, – продолжаю я, спеша устранить неловкость, – этот безупречный джентльмен поднимается с места, подходит к танцующей Милли, кланяется и предлагает ей руку. Милли в восторге; они вальсируют, публика аплодирует, и еще несколько пар принимаются танцевать. Это было прекрасно! Конечно, я сразу влюбилась в Джека.
– Грейс тогда еще не знала, что за неделю до этого я видел их с Милли в парке и тоже сразу влюбился. Меня поразило, как она внимательна к сестре, восхитила ее самоотверженность. Я впервые видел такую преданность и решил обязательно познакомиться.
– А Джек тогда еще не знал, – подхватываю я, – что неделю назад я тоже видела его в парке. Но мне и в голову не пришло, что я могу его заинтересовать.
Забавно смотреть, как все согласно кивают. Конечно, я выгляжу неплохо – но даже по сравнению со мной Джек просто кинозвезда. И люди считают, что мне крупно повезло, раз он взял меня в жены. Но я имела в виду другое.
– У Грейс нет других сестер и братьев, и когда-нибудь ей одной придется опекать Милли. Она думала, что меня это напугает, – поясняет Джек.
– Как пугало всех, – уточняю я.
Джек мотает головой:
– Как раз наоборот! Когда я увидел, что Грейс на все готова ради Милли, сразу понял: вот женщина, которую я искал столько лет! С моей работой вечно разочаровываешься в людях.
– Судя по газетам, тебя снова можно поздравить? – Руфус, кивая Джеку, поднимает бокал.
– Да, отлично потрудился! – подхватывает Адам, который работает с Джеком в одной конторе. Он тоже адвокат. – Еще один приговор в твоей копилке!
– Ну, история довольно типичная, – скромничает Джек. – Правда, клиентка склонна к членовредительству, так что непросто было доказать, что она не сама себя била.
– Но дела о нанесении телесных повреждений вообще не такие уж сложные. Или я не прав? – спрашивает Руфус, пока Диана рассказывает Эстер (если вдруг та еще не знает), что Джек защищает женщин, пострадавших от домашнего насилия. – Я вовсе не хочу умалять твои заслуги, Джек, но ведь обычно остаются следы на теле, находятся свидетели…
– У Джека талант – он умеет расположить к себе клиенток, и они все ему рассказывают, – объясняет Диана. А она, кажется, неравнодушна к Джеку. – Женщинам часто не к кому обратиться. Они боятся, что им не поверят.
– А еще он всегда старается выбить максимальный срок, – добавляет Адам.
– Мужчин, виновных в домашнем насилии, можно лишь презирать, – жестко произносит Джек. – Они получают по заслугам.
– Выпьем за это! – Руфус снова поднимает бокал.
– Джек еще ни одного дела не проиграл. Правда, Джек? – спрашивает Диана.