Сталь остается

В высшем свете Трилейна шептались, что все это не иначе как колдовство, что Ишил продала душу за молодость. Рингил, частый свидетель утреннего туалета матери, находил объяснение в умелом применении косметики, хотя и не отрицал возможного факта сделки с нечистой силой. Честолюбивые родители Ишил, происходившие из купеческой среды, возможно, и обеспечили дочери роскошную жизнь, выдав ее замуж за представителя дома Эскиатов, но за все приходится платить, и в данном случае ценой был сам Гингрен.
— А что, разве не так? Когда ты в последний раз приезжал в Трилейн?
— Как отец? — покорно спросил Рингил.
Их глаза встретились. Вздохнув, Ишил пожала плечами:
— Ох, ты ведь знаешь. Твой отец… это твой отец. Постарел, но жить с ним легче не стало. Спрашивает о тебе…
Рингил поднял бровь.
— Неужели?
— Да, спрашивает. По вечерам иногда, когда устанет. Порой мне кажется, что, может быть, даже… сожалеет. О сказанном тогда.
— Так он умирает? — Нотка горечи все-таки прокралась в его голос. — Поэтому ты приехала?
Мать снова посмотрела на него, и в глазах ее как будто что-то блеснуло. Уж не слезы ли?
— Нет, я здесь по другой причине. Из-за него я бы не приехала, и ты это знаешь. Есть кое-что еще. — Она хлопнула вдруг в ладоши и натянуто улыбнулась. — Но что же мы здесь стоим? Где все? Это постоялый двор или каменный круг Олдраина? Мои люди проголодались, лошадей тоже нужно накормить и напоить. Если уж на то пошло, я бы и сама немного перекусила. Разве твой хозяин не хочет заработать? Или наши деньги недостаточно хороши для него?
Рингил пожал плечами.
— Пойду спрошу. А потом ты, может быть, все-таки расскажешь, что происходит.
Хозяин, судя по физиономии, переживавший последствия гулянки так же тяжело, как и Рингил, несколько оживился при звоне трилейнских монет. Открыв столовую, он приказал заспанным конюшим позаботиться о лошадях, а сам отправился в кухню — посмотреть, не осталось ли съестного после вечернего пира. Рингил пошел с ним и, приготовив травяного чаю, вернулся в обеденную, где сел за длинный дубовый стол и уставился на поднимающийся от кружки парок с такой сосредоточенностью, словно то был вызванный им эльф. Через какое-то время к нему присоединилась Ишил в сопровождении солдат и трех фрейлин, дотоле, по-видимому, прятавшихся в карете. Все они суетились, толпились и трещали, не умолкая ни на секунду и производя несоразмерно много шума.
— Ты, я вижу, путешествуешь налегке.
— Успокойся. — Ишил уселась на скамью напротив сына. — Я не виновата, что ты перепил вчера.
— Согласен. Но это из-за тебя мне пришлось проснуться чуть свет. — Одна из фрейлин хихикнула, тут же прикусила губу и залилась краской под суровым взглядом госпожи. Рингил отпил чаю и поморщился. — Так ты расскажешь, что случилось?
— А нельзя сначала выпить кофе?
— Его сейчас подадут.
Ишил вздохнула и элегантно повела рукой.
— Ну хорошо, хорошо. Помнишь кузину Шерин?
— Смутно. — Имя вызвало из памяти детское личико, болезненного вида девочку с прямыми прядями темных волос, слишком маленькую, чтобы пробудить желание поиграть с ней в саду. Девочка ассоциировалась с летними визитами к морю, на виллу Ишил в Ланатрее. — Дочка Нерин?
— Дерсин. Нерла была твоей тетушкой со стороны отца.
— Верно.
Молчание затягивалось. Кто-то из прислуги принес дров и принялся разводить огонь в камине.
— Шерин продали, — негромко сказала Ишил.
Рингил оторвал глаза от кружки.
— Вон оно что. И как это случилось?
— А как такое случается в наше время? — Ишил пожала плечами. — Долги. Вышла замуж за какого-то торговца по имени Билгрест. Ты его не знаешь. Это было несколько лет назад. Я послала тебе приглашение на свадьбу, но ты так и не ответил. Потом выяснилось, что этот Билгрест любит поиграть. Спекулировал некоторое время на зерновом рынке и по большей части неудачно. Плюс тратил немалые деньги в Трилейне. Спустил едва ли не все, что сумел накопить, и даже — ну надо быть таким идиотом! — перестал платить по залогам. Вдобавок ко всему корабль, перевозивший его груз, разбился где-то у мыса Гергис. Вот и все. — Она снова пожала плечами. — Остальное можешь сам представить.
— Могу. Но ведь у Дерсин есть деньги. Почему она их не выручила?
— Таких денег у нее нет. Ты всегда полагаешь…
— Во имя Хойрана! Речь идет о ее дочери! И у Гарата хватает состоятельных друзей, могли бы как-нибудь наскрести требуемую сумму. В крайнем случае хотя бы выкупить Шерин!
— Они не знали. Билгрест никому не говорил, как идут дела, а Шерин ему подыгрывала. Она всегда была гордячкой и к тому же знала, что Гарат не одобрял ее брак. Похоже, пару раз он все-таки давал им взаймы, но возврата не дождался. Думаю, Гарат и Билгрест поругались, после чего Шерин уже ничего больше не просила. Перестала приезжать. Дерсин их обоих месяцами не видела. О случившемся мы узнали в Ланатрее; пока новость дошла до нас, пока мы вернулись — миновала целая неделя. Пришлось вламываться в дом. — Ишил поежилась. — Как будто в склеп попали. Мебели никакой — приставы забрали все, даже шторы и ковры; Билгрест сидел в комнате за закрытыми ставнями и только бормотал что-то про себя в темноте.
— Дети у них есть?
— Нет, Шерин бесплодна. Думаю, она потому и ухватилась за Билгреста, что дети его не интересовали.
Снова молчание. Принесли кофе, вчерашний хлеб — поджаренный, чтобы замаскировать черствость, — разнообразные джемы, масло и немного подогретого бульона. Солдаты и фрейлины набросились на еду с аппетитом, от которого Рингила снова замутило. Ишил попробовала кофе и хмуро посмотрела на сына.
— Я сказала Дерсин, что ты ее найдешь.
Рингил вскинул бровь.
— Вот как? Опрометчивое обещание.
— Пожалуйста, Гил, не надо так. Тебе заплатят.
— Мне деньги не нужны. — Он на мгновение закрыл глаза. — А отец не хочет этим заняться? Возможности у него, полагаю, имеются.
Ишил отвела глаза.
— Ты знаешь, какого мнения твой отец о моей семье. Род Дерсин всего лишь пару поколений назад вышел из болот и его милости никак не заслуживает. Нарушать ради них эдикты Гингрен не станет. Какое в стране положение после войны, тебе известно. Шерин продали по закону.
— Ты могла бы подать прошение. Такая возможность предусмотрена. Заставить Билгреста упасть на колени перед канцелярией и принести публичные извинения. А если бы Дерсин не собрала денег и отец отказался пачкать руки, выступила бы гарантом.
— Неужели ты думаешь, что мы не пытались?
— И что?
Глаза Ишил полыхнули вдруг неукротимым гневом, явив Рингилу ту сторону ее натуры, о которой он почти забыл.
— Что? Билгрест предпочел повеситься, но не извиниться.
— Ух ты.
— Не смешно.
— Да, пожалуй, не смешно. — Рингил отхлебнул чаю. — Хотя и благородно. Смерть выше бесчестия и все такое. И это простой торговец. Замечательно. Отец должен был оценить.
— Дело не в твоем отце! И не в тебе!
Фрейлины замерли. Крик Ишил отразился от низкой крыши и привлек к дверям кухни и выходящему во двор окну с полдюжины любопытных физиономий. Солдаты переглянулись, как бы решая, не следует ли им вмешаться и отправить крестьян заниматься своими делами. Рингил едва заметно покачал головой. Ишил поджала губы и перевела дыхание.
— Твоего отца это не касается, — тихо сказала она. — На него я полагаться не могу. Поэтому и прошу тебя об услуге.
— Мама, времена, когда я сражался за справедливость, правду и свет, давно миновали.
Леди Ишил выпрямила спину.
— Ни справедливость, ни правда меня не интересуют. Это семейное дело.
Рингил снова закрыл глаза, потер пальцем переносицу.
— Но почему я?
— Потому что ты знаешь этих людей. — Она подалась вперед, коснулась пальцами его руки. Рингил открыл глаза. — Сам постоянно об этом твердил, когда жил дома. В Трилейне ты можешь пойти туда, куда я пойти не смогу, а твой отец не соизволит. Ты можешь…