Школьный демон. Курс третий (СИ)
— Гарри! — Гермиона кинулась вперед, преодолевая сопротивление темной, полыхающей Силы. — Гарри, что с тобой?!
— Смотрите, — шелестящий шепот в наших мыслях резко контрастировал с продолжающей полыхать ненавистью.
Я вгляделся, как учил нас сюзерен, и через легкое возмущение варпа увидел черноволосого парня в затертой мантии непонятного цвета. Он улыбнулся, заканчивая вензель и повернулся к рыжей девушке. Они что-то сказали друг другу, обнялись и поцеловались. Честно говоря, я не понял, что в этой картине могло вызвать такую реакцию Мориона? О чувствах нашего декана к его матери мы и так знали!
— Смотрите дальше! — шепот стал еще тише.
Картинка мигнула, и теперь перед надписью стоял брюнет в очках-велосипедах. Его роскошная мантия отличалась от потрепанной мантии молодого Снейпа, как небо от земли.
— Вот, значит, как! Я заберу ее у тебя. Чтобы ты, нищий полукровка, знал, как противится наследнику древнего и благородного рода! Ты будешь униженно валяться у меня в ногах… или же будешь страдать! [5]
Гримаса злобы перекосила лицо молодого старшего Поттера… и отразилась на лице Мориона. В этот миг отец и сын были удивительно похожи.
— Заберу, чтобы страдал? Ненавижу!!! [6] — Кому-то может показаться странным сочетание слов «шелестящий шепот» и «оглушал» в одном предложении… но я уже слышал такое.
— Но ведь он — твой отец! — попыталась вклинится Гермиона. — И он давно уже мертв!
Но, взглянув в глаза, в которых золото Зверя боролось с багряной тьмой Пламени Удуна, и совершенно не было мягкой, спокойной зелени, я понял, что оба этих обстоятельства Ксенос Морион, Рука Несущего беду, Учитель псайкеров рассматривает как несущественные. Что-то вроде комариного писка.
— Мори. Ты сам говорил, что Дамблдор может на днях вернуться в школу. А тут ты — фонтанируешь ненавистью! Да тебя так даже Локхарт спалил бы, а не то, что Великий белый! — Герми снова попыталась воззвать к разуму Мориона. На этот раз — успешно.
— Ты права, — согласился он. — Об этом надо подумать. Серьезно и спокойно подумать.
Темный ветер Силы, рвущейся из нашего предводителя… нет, не стих, но затаился.
К счастью, Дамблдор потратил некоторое время на вызволение Хагрида из Азкабана, так что Морион успел по-настоящему успокоиться. И только Гермиона продолжала дергаться. Так что однажды она подошла ко мне с Дафной, «потеряв» Гарри где-то по дороге.
— Ребята… — начала она, когда мы вышли за пределы следящей сети Хогвартса. — С этим надо что-то делать. Мори серьезно зациклился на ненависти. Надо что-то придумать. Какой-то план…
— Давайте создадим ковен, — заявила Дафна. — Создание конспиративной организации — это куча проблем, к решению которых мы сможем привлечь нашего предводителя. Вот и отвлечется!
— Дафна, ты — гений! — Гермиона обняла мою девушку.
— Да я и не сомневалась в этом… Но потрудиться тут придется нам всем…
Видящая в очередной раз оказалась права. Одно только составление чернового плана, достойного быть представленным сюзерену — заняло у нас три дня. А когда мы рассказали… Мори раскритиковал его в пух и в прах, лишь в конца получасового разбора полетов заявив:
— Но, в целом, за основу принять можно. Давайте теперь подумаем, как устранить недостатки.
И мы думали. Перебирали варианты. Собирали информацию… И в конце концов пришли к выводу, что первый состав ковена должен быть слит. Исходя из этого и был составлен список персоналий.
Так что в первый день каникул несколько добравшихся домой учеников нашли под подушкой записку со словами «ищущим Силу», и схемой несложного ритуала. Большинство получивших — отнеслись к записке как к глупому розыгрышу. Но некоторые восприняли всерьез. Одним из таких оказался Кребб. Но одному проводить Вызов в полночь показалось ему страшновато, и он пригласил меня и Гойла. Это было предсказуемо и предсказано, пусть и не аналитическими методами, для которых не хватило исходной информации, а с помощью Кай.
И вот, мы втроем стоим в вихре изменчивых ветров, а напротив нас уютно устроилась Гермиона, которую, впрочем, и я-то узнал только потому, что уже видел ее такой.
— Вы пришли. Это хорошо, — произнесла девушка, поигрывая атеймом. И в одном ритме с движениями кинжала пульсировали и переливались стены вихря.
— Леди. — Поклонился я. Гойл молча встал у меня за левым плечом. Кребб же задергался. Кажется, он надеялся сам играть первую скрипку. Ню-ню. — Я — Драко из дома Малфой. А это мои сквайры — Винсент Кребб и Грегори Гойл. Вы звали нас?
— Да. — Величественно согласилась Гермиона. — Я звала вас. И, ответив на Зов, шагнув в неведомое, вы выдержали первое испытание — испытание храбрости. Но теперь вам надлежит преодолеть испытание терпения, а потом — сослужить мне службу. И награда будет достойна героев!
— Леди… — склонил я голову снова. — Позвольте поинтересоваться: как я могу называть Вас?
— Меня редко зовут… — Кажется, Гермиона решила чуть-чуть отойти от согласованного сценария. — Обычно я прихожу сама. — Старая шутка, но стоит признать — в данном случае она уместна. Кребб напридумывал себе такого, что чуть не рухнул в обморок. — Но ты можешь обращаться ко мне, как к леди Аметист.
— Леди Аметист, обещаю с терпением дожидаться Вашего Зова, и послужить Вам достойно имени наследника дома Малфой!
Запланированное предательство придало этим словам совершенно особенное очарование.
— Благодарю тебя, наследник дома Малфой, за искренность! — она издевается! — Свою награду вы получите, покинув мои владения. Я вас более не задерживаю.
И мы вновь пришли в себя посреди круга из двенадцати свечей в парке Малфой-мэнора. Сила варпа еще бурлила в телах Винса и Грега, делая их немного сильнее. Но эта сила — нестабильна, и без должного подкрепления — скоро рассеется. И следующий Зов будет не раньше, чем это произойдет. Чтобы сквайры оценили то, что предлагает им леди Аметист.
Глава 8
Тень рода. (Портрет Вальпурги)
Неясный шорох разрушает привычную тишину. Неужели кто-то решился прийти в скрытую, невзятую цитадель павшего Дома? С трудом открыв глаза, я осматриваю привычную картину прихожей, в которой уже несколько лет висит мой портрет после бесславной смерти оригинала. Я, Хранительница крови рода — не справилась с предназначением. Моя Цель не достигнута, и нет мне покоя, даже такого, который доступен «живым» портретам.
Мой Дом — пал. Последние наследники, которые могли бы продолжить род… Один из них погиб, а другой оказался осужден на пожизненное заключение в Азкабане, тюрьме, из которой нет выхода. Племянницы же… даже сохранив кровь, они перестали быть Блэк по духу, влившись в принявшие их Дома настолько, что даже не могут войти в цитадель Дома. А та, кто могла бы продолжить род, чей темный дух горел в ночи как темный факел — я сломала ее своими руками, отдав совершенно не подходящему мужу. Кто же знал, что этот Лестрейндж окажется таким… Сейчас Безумная Беллатрикс занимает соседнюю с Сириусом камеру Азкабана, и я не уверена в том, что это не оказалось для нее лучшим выходом. Ведь в противном случае нарастающее безумие подвигло бы ее на убийство мужа и нарушение брачных клятв. Клеймо «Предателя крови»… иногда лучше полное вымирание Дома, чем продолжение его такой ценой. Нарцисса… она полностью починилась дому Малфой. Ее сын имеет право на наследие по крови… но дух его совершенно не подходит. И проклятие дома Малфой — единственный наследник в семье, — не позволяет надеяться, что когда-то среди потомков Цисси найдется новый Блэк. Андромеда… Ее пришлось выжечь с гобелена, чтобы защитить. Ведь гобелены всех родственных домов — связаны друг с другом, и теперь никто из последовавших за Темным лордом не сможет использовать свой родовой гобелен для того, чтобы найти и уничтожить семью Тонкс. Так что может быть, однажды в этой семье родится ребенок, достаточно сильный, чтобы ощутить Зов Крови, и прийти сюда! Только эта надежда не дает мне приказать Кричеру уничтожить портрет. Ведь я должна передать наследие Дома достойному!