Ленинградский меридиан (СИ)

По этой причине он с большим рвением приступил к выполнению приказа верховного командования об уничтожения города на Неве. Подполковник составил специальный план-график обстрела ленинградских кварталов орудиями больших калибров, который выдерживал неукоснительно. Каждый день, он что-то высчитывал, зачеркивал и дописывал на специальных листах ватмана прикрепленных на чертежную доску.
Обстрел и разрушение Ленинграда для подполковника были обыденной работой, в которую он вкладывал душу. Сам Нейрат очень любил свою жену Магду, двойняшек Анну и Марту, сына Георга и почитал своих родителей. Не была чужда ему и сентиментальность, подполковник не мог пройти мимо голодной собаки или брошенных щенят, считая своим долгом помочь им.
Одним словом, подполковник был обычным добропорядочным немцем, умевшим считать каждый пфенниг, откладывая их на нужды своего семейства. При каждом удобном случае он отправлял своего шофера Шойбе в родной Гессен с очередной посылкой. В них было все, что господин подполковник смог найти на оккупированных германских рейхом территориях; продукты, вещи и различные предметы обихода.
При этом многие вещи был взяты у хозяев тех квартир и домов, в которых останавливался штаб-офицер, а некоторые были сняты с людей, которым они были уже не нужны.
Конечно, сам господин подполковник этим не занимался. Он был постоянно занят, да и не почину были подобные изыскания. Этим занимался верный Шойбе, который старался для своего патрона не на страх, а на совесть.
Все, что доставлял шофер семейству Нейрат, фрау Магда принимала на "ура" и как настоящая немецкая жена находила применение, каждой присланной вещи мужем. Даже тем, что имели некоторые дефекты от пуль и штыков.
Одним словом в планомерном разрушении домов города, подполковник видел важную и нужную для себя задачу, решение которой приносило ему ощутимые результаты. При этом судьбами и жизнями миллионов людей, которые погибнут при этом, Герхард Нейрат с легкостью пренебрегал. Ничего страшного. Ведь от мин и снарядов погибали не его родные и близкие и даже не немцы, а недочеловеки. Нации третьего сорта.
Об успехах и неудачах вверенных ему батарей, Нейрат регулярно докладывал генералу Мортинеку. Как честный служака, он никогда не старался приукрасить свои успехи или приуменьшить удачи врага. Его рапорты были точными и емкими, безжалостно оставлявшие за скобками всё лишнее и ненужное.
Подводя итоги второй декады июля, Нейрат был вынужден отметить, что русские начали понемногу, но переигрывать его артиллеристов в контрбатарейной борьбе.
- Генерал Говоров применил против нас простой, но довольно действенный прием. Не имея возможность эффективно бороться с нашими батареями под Санкт-Петербургом, он перебросил морем под Ораниенбаум несколько крупнокалиберных орудий снятых с потопленных нашей авиацией линкоров. Общая численность русских пушек по данным звукопеленгаторов не превышает численности двух батарей, но они доставили серьезные хлопоты тылам наших дивизий блокирующих этот русских плацдарм. Генерал Кнаух звонил в ставку Кюхлера и по личному требованию командующего я был вынужден снять со своих позиций три батареи тяжелых гаубиц для ведения контрбатарейной борьбы на этом направлении - с горечью человека потерявшего кошелек, докладывал Нейрат.
- Действительно примитивный, но действенный прием. Нечто подобное есть в футболе. Когда в решающем матче к форварду приставляют персонального опекуна, тот начинает играть против другого игрока и команда противника теряет сразу двух игроков - усмехнулся генерал, вспомнив былые пристрастия мирной жизни.
- Однако эта хитрость вряд ли поможет Говорову. По приказу фюрера нам уже начали перебрасывать из-под Севастополя тяжелые гаубицы и мортиры. Согласно докладу коменданта Гатчины, первые батареи уже прибыли туда и ждут приказа к месту своего нового расположения - успокоил Мортинек своего подопечного.
- Я смотрел предварительный список тяжелых орудий, которые должны будут поступить к нам. Там не только наши осадные орудия, но также чешские мортиры, французские и русские гаубицы. Этого вполне хватит нам для того, чтобы каждая петербургская улица была опасна при наших артобстрелах, а не отдельные их части как доносят наши разведчики.
- Увы, мой дорогой Нейрат, но вся эта мощь обрушиться не на городские кварталы Петербурга, а на его оборонительные рубежи. Фюрер приказал взять город штурмом и ради этого согласился пожертвовать одной из своих любимых игрушек - самоходной мортирой "Карлом".
- А знаменитую установку "Дору"? Её нам дадут? - с азартом спросил Нейрат, у которого от открывшейся перспективы заблестели глаза, однако момент радости был краток.
- В отношении "Доры" все покрыто мраком, - разочаровал его Мортинек. - Приказ об её участии в штурме Петербурга принимает лично фюрер и по дошедшим до меня сведениям он испытывает определенные сомнения. Слишком много было шероховатостей по использованию "Доры", в Крыму.
- Но применить такой огромный калибр против густо застроенного города сам бог велел. Одним выстрелом "Дора" снесет целый квартал, породит страх и ужас в сердцах русских и принудит их к капитуляции!
- Я полностью согласен с вами, Нейрат. В Крыму орудие применяли исключительно против бетонных фортов, а здесь городские кварталы, по которым просто невозможно промахнуться. Я все это понимаю, но последнее слово за ним - генерал выразительно ткнул пальцем вверх и столь выразительно посмотрел на собеседника, что тот оставил всякие намерения по продолжению дискуссии о "Доре".
Как подлинному профессионалу, подполковнику очень хотелось посмотреть страшное оружие в действии, но столкнувшись с трудностями, быстро отыграл назад. Подобно лисе из басни про виноград, он сделал достойную мину.
- Конечно, жаль, если фюрер не даст согласие относительно участия "Доры", но и без неё мы сможем одержать победу над русскими. Мне кажется, что для введения противника в заблуждение относительно наших наступательных планов следует провести отвлекающий маневр. Устроить - маленькое огненное сияние силами наших осадных батарей - хитро усмехнулся Нейрат.
- Поясните - с интересом произнес Мортинек. За время общения с подполковником, он убедился, что тот может удивить необычным решением.
- Охотно, господин генерал. Я считаю, что следует силами секторов "Б", "Ц" и "Д" провести усиленный обстрел города. Не один час как обычно, а три-четыре часа. Это естественно, вызовет в город панику и переполох. Русские решат, что это преддверие штурма и ошибутся.
- Тогда мы повторим обстрел, затем ещё и когда начнется настоящий штурм, мы захватим их врасплох - быстро подхватил идею Нейрата генерал. - В виду скорого падения Петербурга боеприпасов можно не жалеть, но не боитесь, что генерал Говоров нанесет ответный удар?
- Риск получить сдачу, конечно, есть, однако внимательный анализ всей контрбатарейной борьбы русской артиллерии, говорить о том, что противник испытывает недостаток в снарядах. Как крупного калибра, так и малого калибра. Примерно такая же картина наблюдается и с минами, русские могут ответить, но максимум минут на сорок, сорок пять, не больше - Нейрат достал из сумки блокнот с расчетами, но генерал не стал их смотреть, решив поверить подполковнику на слово.
- И когда вы намерены дать первый концерт?
- Сразу, как только получу ваше одобрение.
- Считайте, что вы его получили, - после короткого раздумья произнес Мортинек. - Будем надеяться, что ваши расчеты окажутся верными.
Ночь с 27 на 28 июля, надолго запомнилась осажденным ленинградцам. Отказавшись от привычного дневного обстрела города, враг обрушил свои смертоносные снаряды на спящий город. Целых три часа, осадные орудия вели непрерывный огонь по жилым кварталам города, безжалостно и методично стирая их с лица земли.
Советские артиллеристы пытались вести ответный огонь, но силы были неравными. Как и предсказывал Нейрат, боезапас ленинградских батарей был ограничен и они не смогли составить конкуренцию батареям противника.