Не вернуться никогда

— Знаешь, — сказал Ротбирт негромко, доев свою лепёшку, — а моя мать ни разу в жизни не испекла мне ничего… такого. Просто было не из чего. Ни разу… Я вот сейчас пытаюсь вспомнить, какое у неё было лицо. Волосы помню… А лицо — нет. Пятно какое-то. И ещё глаза. Серые… 
Вадим, не доевший лепёшку, уставился в пол повозки. Ротбирт спохватился: 
— Прости… Твоя мать тоже… 
— Нет, мои все живы, — отозвался Вадим. — Просто они далеко… очень. Это первое. А второе… — он хотел сказать: "Я не люблю свою мать!" — но сообразил, что анлас этого просто не поймёт. 
Он сморгнул и увидел, подняв глаза, что во взгляде Ротбирта нет насмешки или любопытства. Только сочувствие. И ещё подумал, что Лаунэ, наверное, носит сюда лепёшки не ради сына, а просто всем обитателям повозки. Что она, сына "дома" не может накормить, что ли? Должно быть, не у всех тут есть родители… 
— Расскажите хоть, кого вы там встретили, каких таких карликов? — спросил Дэрик. 
— Маленькие, вонючие и лживые, — презрительно сказал Ротбирт. 
— А какое у них оружие? Они конные или пешие? — спросил один из игравших — не проводник. Игру они бросили — для анласов это был признак большого интереса. 
— Конные… Но кони у них плохие. И вооружение тоже дурное… — Ротбирт рассказал о том, как вооружены и те, что побогаче, и те, что победнее. — Они стреляют из луков, но луки маленькие и слабые. Правда, стреляют очень быстро и не сходя с коня, как Вайу. 
— Прямо на скаку?! — изумился Дэрик. 
— Клянусь топором Дьяуса! Но стреляют неметко. 
— Ещё бы, с седла… 
— Надо попробовать как-нибудь… 
— Ну, только чтоб посмеялись… 
— А ещё, — разглагольствовал Ротбирт, явно довольный тем, какое впечатление производит его рассказ и как его слушают, — они мечут верёвки. 
— Верёвки? — округлил глаза проводник. Ротбирт важно кивнул: 
— Да. Одну накинули на меня, но Вадомайр перерубил её, — теперь все посмотрели на Вадима, как будто он убил дракона. Вадим смутился и занялся панцырем, без нужды укладывая его по-другому. 
— А почему они напали на вас? — спросил Дэрик. Ротбирт покачал головой: 
— Не знаю, клянусь рукой Дьяуса. Мы ничего им не делали, а они начали стрелять из луков. Ну… я, конечно, стрелял в ответ… — насчёт петарды Вадима Ротбирт промолчал — видно, и сам не решил, было это на самом деле или почудилось. — Четверых застрелил. Но только в ответ! 
— И ещё одного одолел в рукопашной, — напомнил Вадим. 
— А Вадомайр одного заколол — так ловко! — искренне похвалил Ротбирт. 
— Как видно, они и впрямь не слишком хорошие воины, — заметил Дэрик, — если вы с луком, мечом и саксой одолели шестерых. Если они не пожелают поделиться с нами землёй — мы её заберём! 
Разговор стал общим. Юные ратэсты связывали с будущим большие и весьма радужные надежды. Мир вокруг их восхищал и был явно достоин того, чтобы за него сражаться. 
— Надо бы о них побольше узнать… 
— Кто ж расскажет о своих врагам?.. 
— Может, у них тоже есть кэйвинги? Тогда с ними будет трудно, даже если они слабые воины… 
— Как узнать что-то у того, кто не умеет говорить на нашем языке, дурак? А ты не знаешь его языка? 
— Кэйвинг позвал Сийбэрэ. 
Эта реплика словно обрезала шумный разговор. Вадим (он в болтовне участия и не принимал) спросил: 
— Сийбэрэ? Кто такой Сийбэрэ? 
Все переглянулись. Ротбирт молчал — тоже вопросительно. 
— Это один из наших атрапанов, — пояснил Дэрик. — Но он… он не просто атрапан. Он… он может разговаривать со зверем и птицей, с рыбой и камнем, с ветром и лесом. Никто не знает, сколько Сийбэрэ лет; если кто спрашивает — старики говорят: он был всегда. И, если Сийбэрэ спрашивает, никто не может утаить правду. С ним страшно говорить, Вадомайр Славянин. 
Ротбирт кивал. Атрапаны анласов много умели и знали. Мальчишка видел, как один остановил кровь из порванной жилы на шее простым движением ладони. Другой — заставил выйти из раны сломавшийся в теле человека коготь белого медведя. Третий… а, да что там — они много умели. Взять хоть то, что они знали все священные знаки и не боялись их изображать! Сам Ротбирт знал только три воинских, пять охотничьих и — это тоже было необычно — два женских, мать показала. 
— Эй! — послышался резкий молодой голос — с оттенком презрения. — Эй, Вадомайр Славянин — ты? 
Вадим повернулся на голос. Недалеко от повозки стояли четверо мальчишке — однолетков пришельцев. Трое смотрели с понятным любопытством, не более, но один — плечистый, огненно-рыжий — выглядел неприятно. И взгляд у него был злой, словно Вадим его смертельно обидел. 
Ощутив неожиданно ответную неприязнь, Вадим встал: 
— Я Вадомайр. А ты назовись тоже, чтобы я говорил не с пустым местом. 
— Я Эльрида сын Бэрка из анла-энграм, — мальчишка выделил название зинда, как бы подчёркивая, что у Вадима зинда нет. — И ещё я — щитоносец пати Энгоста. Я пришёл взглянуть на безродного славянина, который хочет стать в один ряд с нами, ратэстами отважного кэйвинга Йохалла. 
— Если хочешь затеять ссору, Эльрида… — начал Дэрик, но Ваим легко перепрыгнул через борт и упёр руку в бок: 
— Мог бы Энгост выбрать щитоносца получше. Ты сказал правду, я славянин… но лучше быть безродным, чем позорить своих, как это делаешь ты!