Закон Хроноса

- Нет, спасибо,- ответил Гумбольдт.
Глокеншмид поклонился и закрыл дверь. Комната стала еще меньше и темнее. Оскар почувствовал, как по спине скатилась струйка пота.
- До меня дошли сведения, что вам снова предложили кафедру,- сказал Штангельмайер.
- Это правда, но я еще не знаю, соглашусь ли,- ответил Гумбольдт.
- Почему нет, позвольте узнать? Знания нужно передавать молодежи. Иначе какая от них польза?
- Есть те, кто приобретают знания, и те, кто передает их. Каждый занимается тем, к чему лежит душа. Я еще не определился, к кому отношусь я.
- Должно быть, вы долго над этим думали. Нашу страну ждут тяжелые времена, и нам нужна сильная и умная молодежь. Только так мы сможем защититься от внешней угрозы,- он развел руками над полированной столешницей.- Но давайте перейдем к делу. Наверное, вы уже догадались, что причина нашей встречи - статья во вчерашней «Берлинер Моргенпост»,- он выдвинул ящик стола и достал довольно потрепанный экземпляр газеты.- Здесь говорится, что вы работаете над чем-то вроде машины времени. Над устройством, с помощью которого можно путешествовать как в будущее, так и в прошлое. Правда ли это, или же репортер - как там его зовут, позвольте… ах, да… Фриц Фердинанд - все придумал? - Взгляд Штангельмайера стал холодным и резким. Как будто скальпель сверкнул.- Ну?
Видно было, что какое-то мгновение Гумбольдт сомневался, но потом все же твердо сказал:
- Правда. Ваши сведения верны.
Брови Штангельмайера взметнулись вверх.
- Замечательно,- тихо сказал он.- И как далеко продвинулись ваши исследования?
- Если честно…- Гумбольдт откашлялся.- Я предпочел бы пока не говорить об этом. Проект находится на начальной стадии. Теоретически путешествия во времени возможны, я в этом уверен. Но вот будут ли они когда-либо воплощены в жизнь - спорно. Кроме того…- Гумбольдт неуютно заерзал на стуле.- Мои эксперименты нельзя назвать безопасными.
- Тогда вы должны рассказать мне о них больше. В мои обязанности входит знать обо всех опасностях.
Исследователь молчал.
Штангельмайер довольно долго не сводил с него своего пристального взгляда, потом снова надел очки, открыл ящик и достал толстую папку. Он начал задумчиво листать документы:
- Я навел о вас справки, господин Гумбольдт. Ваше прошлое, экспедиции, заказы. Поездка в Перу, погружение в Средиземное море, расследование дела Белхайма, экспедиция в Индонезию с профессором Лилиенкроном. Мне известно о ваших переговорах с директором Шпренглером, а также о вашем заявлении, что в университет нужно зачислять женщин. Некоторые ваши идеи, особенно по поводу колониальной политики нашей империи и заданий ученых в наших университетах, представляют собой опасность, если не сказать, что подрывают устои нашего общества. Естественно, этот список недостаточно полон, но мне кажется, что мы неплохо вас знаем. Может быть, лучше, чем многие другие. Вы для меня открытая книга,- взглянул он на исследователя поверх очков.
Оскар заметил, что на лбу отца залегла глубокая морщина.
- Вы ничего больше не хотите сказать, господин фон Гумбольдт?
- Вы не обидитесь, господин Штангельмайер, если я скажу, что вы заходите слишком далеко? Как свободный ученый я могу иметь свои тайны.
- Тайны? - Снова этот каркающий смех.- Именно ими я и занимаюсь. Как-никак я глава тайной полиции. Мы живем в чрезвычайные времена, господин фон Гумбольдт, и вы сами это знаете. Чрезвычайные времена требуют чрезвычайных мер. Смерть императора стала для нас тяжелым ударом. Вильгельм был не только хорошим другом, а и осмотрительным и умным монархом. Некоторые считали его слишком слабым, но они просто недостаточно хорошо его знали. В отличие от властителей многих других государств он был более уязвимым и человечным, вероятно, вследствие своей немощи.
Оскар не сводил глаз со Штангельмайера. Несмотря на возраст, ум у того был острым, словно нож. Похоже, он действительно любил императора. А может, просто притворяется? Может, просто хочет заставить их поверить, что он скорбит о государе? И при чем тут изобретение Гумбольдта?
- Кто не научился переживать поражения, тот рано или поздно переоценит свои силы,- твердо заявил Штангельмайер.- Станет слишком заносчивым. В груди Вильгельма билось человеческое сердце. Он любил народ, искал с ним близости. Вероятно, это и стало причиной его смерти.- Он раскрыл папку на одной из последних страниц.- Как я уже говорил, фон Гумбольдт, вы для меня открытая книга. То, что я знаю о вашем проекте, не должно вас беспокоить. Я умею хранить тайны. Вас должно беспокоить то, что я могу конфисковать вашу лабораторию в любой момент. Вы ведь сами сказали, что ваши опыты представляют опасность. Могу предположить, что некоторые вещества, с которыми вы работаете, попадают под действие закона об оружии и взрывчатых веществах. Меня бы не удивило, если бы там нашлись материалы, запрещенные в Германии, а это позволило бы на несколько лет отправить вас за решетку. Было бы лучше, если бы вы согласились со мной сотрудничать.
Оскар был потрясен. Штангельмайер определенно не был престарелым советником, вспоминающим на склоне лет старые добрые времена за столом своего кабинета. Перед ними сидел шеф тайной полиции, который прекрасно знал, на какой рычаг нужно нажать.
Оба мужчины довольно долго смотрели друг на друга, но потом взгляд Штангельмайера смягчился.
- Не смотрите на меня с таким удивлением, господин фон Гумбольдт, для этого нет причин. В принципе, мы с вами на одной стороне. Я полагаю, свободному духу нужно пространство. Творчество не может возникнуть в тесных рамках. Ему нужно развернуться, причем беспрепятственно, без неприятностей. Чтобы получить поистине фундаментальные данные, порой нужно и закон обойти. Такое пространство я могу вам предложить. Если вы мне поверите, то узнаете, что я выполняю свои обещания. Будете со мной сотрудничать, и вас ждут самые лучшие возможности. Однако если вы откажетесь, все будет совсем по-другому,- он пожал плечами.
- Что именно вы хотите знать?
- Я уже говорил. Хочу знать, готова ли машина к использованию. Хочу знать, возможно ли путешествие во времени.
- Да. Теоретически,- ответил Гумбольдт. - Я провел небольшой опыт, результаты которого являются многообещающими. Разумеется, сейчас мы работаем над проблемами, которые могут нас надолго задержать.
- Что за проблемы?
- Настройки таймера. До сих пор еще не удалось правильно установить нужное время. Наш механический таймер оказался ненадежным, его нужно заменить на электрический. Но существует ли подобное устройство и может ли оно решить проблему, неизвестно. Не забывайте, что мы находимся только на начальной стадии проекта.
Штангельмайер скрестил руки и вперился в Гумбольдта тяжелым взглядом:
- Думаете, если вы решите проблему с таймером, то сможете отправить человека в путешествие во времени?
- Да. Теоретически, заметьте. Однако в практическом плане у нас есть еще одна большая проблема.
- Какая?
- Энергия,- криво улыбнулся Гумбольдт.
- Энергия? Не понимаю…
- Для путешествий во времени требуется колоссальное количество энергии. Чтобы отправить в прошлое или будущее объект размером с книжку, мне нужно подсоединить сразу восемь генераторов последнего поколения. Учтите: если объект будет больше, то и энергии понадобится больше. Если объект будет в два раза выше, в два раза шире и глубже, мне понадобится уже шестьдесят четыре генератора. Если я захочу усадить в машину пару человек, то энергии понадобится столько, сколько расходует весь Берлин за целый год. Так что вы сами видите, что, несмотря на мои успехи, путешествие человека во времени остается делом отдаленного будущего.
Штангельмайер взял лист бумаги и сделал несколько заметок. Его густые брови соединились у переносицы, образовав над глазами две крутые арки. Слышно было, как ручка царапает бумагу. Когда он закончил писать, то отложил ручку в сторону и взглянул в глаза исследователю.
- Благодарю за вашу открытость, господин фон Гумбольдт. Знаете, мы могли бы получить эту информацию и без вашей помощи, но мне было важно найти в вашем лице друга, а не врага.