Юнец Торгового Флота (СИ)

— Твои руны… ты можешь нанести их только себе? — Аккуратно подбирая слова, проговорил опекун. У меня отвисла челюсть.
— Я идиот. — Признался дядьке Мирону.
— О? — Не понял он.
— Вместо того, чтобы заморачиваться с тренировками, мне нужно было сразу подумать о рунах! — Пояснил я. — Уж они‑то особых умений не требуют!
— Значит, можешь, да? — Как‑то облегчённо выдохнул дядька Мирон, но я от него отмахнулся. Сейчас меня беспокоил другой вопрос.
— Так… Сегодня… сейчас я уйду в подвал. Лист железа у меня есть, записи сохранились… за ночь сделаю диагностический контур. Утром проведём через него Хельгу и я сяду за переработку рунного массива. К вечеру должен закончить.
— Так быстро? — Удивился дядька Мирон.
— Ну, нам же не нужно создавать такого же монстра, что я нанёс себе. — Пояснил я. — Сделаю пару — тройку модифицируемых рунескриптов для защиты и атаки. А там… захочет, разверну полноценную систему, не захочет, её право. Но прожарить любого нападающего мощным электроразрядом она сможет в любом случае, это я обещаю.
— Спасибо, Кирилл. — Серьёзно кивнул опекун.
— Да не за что. Мы же семья. — Улыбнулся я, и дядька Мирон отсалютовал мне чашкой с чаем. Ответил ему тем же и хмыкнул. — Осталась самая малость. Уговорить Хельгу нанести на её тело татуировку.
— Это, да. Проблема. — Печально протянул Завидич.
  
Глава 7. Дела мирные, торговые…
 
Краткое замечание дядьки Мирона о давнем сослуживце заставило меня задуматься. Наличие сенсоров — интуитов совершенно меняет мою картину мира. Я довольно давно и без особых сожалений расстался с идеей свободного оперирования Эфиром и был уверен, что таких специалистов здесь нет. А ведь мог бы и подумать! Уж если у меня без проблем получается управлять Ветром, должны быть и другие «умельцы» со схожими способностями. Да на того же Святослава Георгиевича посмотреть! Ну не может человек ТАК чувствовать машину. А ведь он виртуоз в этом деле, и воздушные потоки, кажется, определяет без всякого вендиректа. Да он «Резвый» ведёт так, словно малейшее движение воздуха ощущает! Слепец. Какой же я слепец! Пусть здесь нет стихийных бойцов, как там, но ведь это не значит, что вовсе нет людей, способных чувствовать стихии. Нет структурированной системы обучения, да? Но это не значит, что её нельзя создать. Понятно, что это не мой уровень, пока что, но ведь я расту, да и не все уроки той жизни выветрились из моей головы.
Так, прекращаю самоуничижение и выбрасываю из головы бесполезные мечтания, мне ещё нужно найти запись рунного круга диагноста… Хех, а дядька Мирон ушлый. Как он о рунных татуировках догадался. И ведь могу поспорить, специально он ничего не вынюхивал, просто сопоставил несколько моментов. Мою демонстрацию рун в Меллинге, недавнее шоу с электроразрядом во время «алмазного» эксперимента… и, наверное, ту давнюю встречу с двоюродным родственником Горских, Валерьяном, которого я угостил разрядом в кафе на Софийской. М — да… Ну и ладно. Ещё не хватало мне от своих таиться!
Утром, проводив собиравшуюся в контору Хельгу и решившего прокатиться с ней «за компанию» опекуна, нашедшего себе какое‑то дело в городе, я вернулся в комнату и сразу сел за расчёт рунескриптов для татуировки, благо перед отъездом, сестрица соизволила выполнить мою маленькую просьбу и прошла диагностику. Правда, объяснять, зачем мне понадобилось держать её четверть часа в рунном круге по стойке смирно, я не стал. Успеется. Да она и не настаивала на объяснениях, отвлёкшись на пикировку с отцом, за что я ему весьма благодарен. И не только за спор. Тот факт, что он решил составить компанию Хельге в поездке, а значит, позаботится о её безопасности, сильно повлиял на моё состояние, так что изрядно поднадоевшее за последние несколько дней чувство тревоги отступило, а следовательно, и не отвлекало меня от работы с составлением рунескриптов.
У меня не было желания повторять весь тот гигантский массив рун, что был использован в моей татуировке, но и делать немодифицируемые рунескрипты, которые нельзя было бы скомпоновать с возможным «продолжением», я не хотел. А потому, несмотря на довольно простую схему, мне пришлось изрядно поломать голову над будущими татуировками для Хельги. И тот факт, что они будут обладать исключительно внешним направлением воздействия, в отличие от большинства рунескриптов на моём теле, только прибавил мне хлопот. Но как бы то ни было, благодаря подарку Боргезе, к двум часам дня работа была завершена и, пообедав, я отправился в училище. Неделя! Осталась всего неделя и моему наказанию конец.
— Эй, Завидич! Слезай, разговор есть! — Возглас стоящего в нескольких метрах от меня курсанта, отвлёк от разбора распределительной коробки, подвешенной под потолком коридора, очевидно, в целях уберечь артефакт от шаловливых ручек учащихся.
Аккуратно сняв крышку, я положил её на верхнюю ступень стремянки и, не торопясь спустился к позвавшему меня курсанту, нетерпеливо переминающемуся с ноги на ногу.
— Внимательно слушаю. — Кивнул я ему. Длинный словно жердь, рыжий курсант хмыкнул.
— Гревский просил передать, что будет ждать тебя в половину восьмого в восемнадцатой аудитории. — Протараторил парень и, развернувшись, быстро удалился.
Хм… И ради этого я обязательно должен был спускаться? Странный человек. Как будто нельзя было сказать так. Но новость хорошая. Да и скорость, с которой глава нашего отделения клуба отреагировал на мою просьбу, не может не радовать.
Закончив работу на благо училища и попрощавшись с отпустившим меня заведующим, я переоделся и, выудив из жилетного кармана часы, щелкнул крышкой недорогого серебряного корпуса. Однако, до встречи ещё целых сорок минут. Не ожидал. Думал, Ремизов отпустит позже. Интересно, какая муха его сегодня укусила?
Восемнадцатая аудитория, оказавшаяся маленьким и довольно захламлённым кабинетом, встретила меня тишиной и пустотой. Оглядевшись по сторонам, я нашёл свободное кресло у окна и, недолго думая уселся. Собственно, их и было то здесь всего два. В смысле, свободных. Еще на трёх лежали кучи каких‑то бумаг. И такие же кипы возвышались на единственном, но огромном столе, стоящем посреди комнаты, а немногое свободное от них место, было застелено картами. Вообще, несмотря на бардак, было заметно, что кабинетом постоянно пользуются, а то что представляется для редких гостей этого места беспорядком, ничуть не мешает хозяевам кабинета.
— Кирилл, вы уже здесь. — Констатировал Гревский, входя в комнату. — Прошу прощения за опоздание.
— Ну, что вы Нил, вы ничуть не опоздали. — Поднявшись с кресла, я пожал руку подошедшему главе клуба. — Просто, сегодня Никита Данилович с чего‑то расщедрился и отпустил меня с отработки несколько раньше обычного. Ну, а поскольку мне без разницы где скучать, я решил дождаться встречи здесь.
— Понятно. — Кивнул Гревский, усаживаясь в кресло напротив. — Вы меня удивили. Господин Ремизов известен своей пунктуальностью… Впрочем… да, как же я мог забыть! Сегодня же двадцать второе число.
— Какой‑то особый день? — Без особого интереса спросил я.
— Не для всех, но для нашего заведующего, точно. — Усмехнулся Нил. — Сегодня должен вернуться из первого рейса его сын. Он служит стажёром у арт — инженеров на «ките» моего отца. Так что, очевидно, господин Ремизов просто чертовски торопится домой.
— Понятно. — Кивнул я. — Длинный рейс, да?
— Он самый. Почти восемь месяцев. — Вздохнул Гревский.
— Прошу прощения, но может тогда лучше будет перенести нашу встречу на какой‑нибудь другой день? — Осторожно спросил я. Ну ведь очевидно, что мой собеседник и сам хотел бы сейчас быть не здесь, а дома…
— О, не стоит беспокойства, Кирилл. — Правильно понял Нил. — Мой отец не появится дома раньше, чем утром. Он ведь не только капитан, но и владелец «Цапли», а это накладывает свои обязательства.
— Бумаги. — Утвердительно проговорил я. Ну да, у капитана и владельца, в отличие от нижних чинов, работа не заканчивается после швартовки. Груз, документы, общение с портовыми властями и таможней…